Тань, я ж опоздаю на дежурство! — пыталась я вразумить подружку, которая, судя по блеску в её серых глазах, хотела меня чем-то удивить.
Сегодня дежурю я, — бросила Кострова. — Зато, Марта, сейчас ты такое узнаешь!..
Вообще-то, меня — от природы сдержанного и не очень любопытного человека, удивить довольно сложно. Тем не менее Татьяна меня заинтриговала. Другое дело, что идти, точнее бежать, с пакетом и сумкой в руках было очень неудобно.
Дай хоть, я еду оставлю? — взмолилась я. — А то банки в пакете побьются.
Танюшка на секунду притормозила у нашего рабочего стола. Я оставила пакет и сумочку, в которой всё равно ничего ценного не было. Зато теперь мне точно ничего не мешало, чтоб посмотреть, чем же этаким Кострова хочет меня удивить. Очень интересно!
Мы легко сбежали по лестнице. А там!.. На первом этаже собрался почти весь коллектив нашей больницы во главе с Пивоваровым. Рядом с Сан Санычем стояло кресло, в котором сидела моя баба Аня. Не понимая, что происходит, я подбежала и уже хотела спросить, что произошло, ведь бабушка ко мне на работу без уважительной причины не могла явиться. У неё и ноги болят, и проблемы с сердцем, ей элементарно тяжело долго ходить. Но бабушка меня опередила. Посмотрев на меня с тихой светлой улыбкой, баба Аня сказала:
Вот и пришло время отпустить тебя, внученька, во взрослую жизнь, — и хоть бабушка старалась говорить весело, но после этих слов по её щеке сбежала слеза.
Баба, ты о чём? — я опустилась перед бабушкой на колени. Единственная мысль, что пришла мне в голову, — это, что баба Аня тяжело заболела, но скрывала всё от меня до последнего времени, а теперь пришла попросить Сан Саныча и моих коллег, чтоб они меня поддержали, когда её не станет. И не станет, может, уже скоро. Ничем иным я не смогла себе объяснить неожиданное появление бабушки у меня на работе.
В ужасе я закрыла лицо руками. И вдруг в больничном холле раздалась музыка. Я сразу узнала голос легендарного французского певца Джо Дассена. В его исполнении звучала моя любимая песня “Если б не было тебя”. Я удивлённо подняла голову.
Оказывается, спустившись в холл, я не обратила внимания, что входная дверь распахнута нараспашку. В проёме этой двустворчатой двери появился Дар в костюме кремового цвета и с большим букетом чайных роз в руках. Я ошалело переводила свой взгляд с бабушки на Дара и обратно. Баба Аня и мои коллеги ободряюще мне улыбались. Я поднялась на ноги.
Эльдар приблизился к нам и опустился на одно колено. В больничном холле установилась просто звенящая тишина. Я смотрела на Дара, видела вблизи его глаза, чувствуя, как в тот день, когда впервые встретилась с ним взглядом, что почва уходит из-под моих ног, что ещё чуть-чуть — и я утону в этих невероятно красивых, чёрных, бездонных глазах. Потому что они притягивают к себе, как магнит. Потому что без них я уже не могу жить.
Я так засмотрелась на Дара, что вздрогнула, услышав его голос:
Марта, моя любимая девочка, я прошу тебя стать моей женой! Я хочу, чтоб мы всегда были вместе: и в радости, и в горе! Я хочу стать для тебя любимым, верным мужем и твоей надёжной защитой и опорой! Я хочу, чтоб ты стала матерью моих детей! Я хочу сделать тебя счастливой!
Оглушённая от счастья, я смотрела на любимого и молчала. Пожалуй, даже не всё толком понимала. Только машинально заметила про себя, что слова Дара “Я хочу” отдавались эхом. И это эхо завораживало. В ту минуту мне хотелось, чтобы это продолжалось долго-долго… Мне казалось, что эти слова звучат, как клятва.
Понимала, что мне тоже нужно что-то сказать, но от счастья как будто проглотила язык. А Дар продолжил:
Анна Андреевна, — Эльдар приложил правую руку к сердцу и склонил голову перед бабушкой, — уже дала своё благословение на наш брак час тому назад. Теперь слово за тобой. Что скажешь, Марта?
Да! — одно-единственное слово далось мне с большим трудом.
Понимая, что это, наверное, не совсем то, что от меня ожидали все услышать, я повторила, с трудом разжав спекшиеся от волнения губы:
Да, любимый, да!
Кашлянув в кулак, смущённый Сан Саныч сказал:
Объявляю вас, молодые люди, женихом и невестой!
Тили-тили тесто, жених и невеста! — выкрикнула из толпы Танюшка.
Не очень большой больничный холл содрогнулся от хлопания в ладоши. А Дар поцеловал мне руку и одел помолвночное кольцо с крупным бриллиантом на безымянный палец моей левой руки. И потом пригласил меня на танец.
Мы танцевали под песню Джо Дассена “Если б не было тебя”, я смотрела в его чарующие бездонные глаза, а из головы не выходили слова: “Я хочу!”. И я… я тоже очень хочу сделать моего любимого счастливым. Хочу, чтобы Дар стал отцом моих детей, моим мужем, моей защитой и опорой. Хочу, чтобы мы с ним были вместе и в радости, и в горе.
Неужели это всё — не сон?
Расставанье — маленькая смерть
Домой нас с бабушкой в тот незабываемый вечер Эльдар довёз на своём гелике. Это было так удивительно — ехать по улицам Медвежьего в одной машине с любимым человеком и не бояться, что завтра твоё имя будут полоскать на каждом перекрёстке.
Дар ехал на переднем сиденье. Когда машина остановилась у нашего дома, он помог бабе Ане выйти, а потом подал руку мне. По моему телу как будто пробежал ток, стоило только мне почувствовать руку любимого в своей руке, а коленки стали предательски подгибаться. Я была вынуждена ухватиться за край сиденья.
Наверное, бабушка догадалась, в каком я нахожусь состоянии, и, попрощавшись с Даром, сказала, что она пока пойдёт потихоньку домой, а я, мол, её нагоню. Ещё несколько минут мы с любимым провели вместе. Рано утром Дар собирался вылететь в Москву, чтоб решить какие-то незамедлительные рабочие вопросы, после чего хотел отправиться на родину.
Там Эльдару нужно будет навестить старейшину их рода, а также других родственников, чтоб испросить их благословения на наш брак. Как объяснил мне любимый, в нашем случае это всё — просто формальность, но старики на него обидятся, если он не покажет им, что он помнит, чтит народные традиции и обычаи.
Заодно со старшей сестрой Дар хотел поговорить о предстоящей свадьбе. Играть свадьбу мы будем на родине Эльдара, это даже не подлежит обсуждению. Но из-за того, что невеста другого вероисповедания и что её родня на торжествах присутствовать не сможет, придётся вносить какие-то изменения в привычный свадебный регламент.
Конечно, мне очень жаль, что с моей стороны, кроме Тани, никого не будет. Но бабушка сразу сказала, что поехать в такую даль у неё не получится, а единственная близкая родня — это сестра моей мамы тётя Лена, но она живёт в Германии. На свадьбу её с работы никто не отпустит: в Европе так не положено.
Ещё я хотела пригласить на торжество нашу соседку Оксану. Но Ксюша — мать-одиночка, сама собралась замуж и поэтому поехать с нами не сможет. Мало того, Оксана собирается вместе со своей бабушкой, подружкой моей бабы Ани, переехать в город. Причём в скором времени, потому что её дочка в этом году пойдёт в первый класс, а ребёнка к школе нужно ещё собрать.
Конечно, я очень рада за Оксанку. Но вот бабушку мою так жалко, сил нет! Ведь баба Аня наотрез отказалась уезжать из Медвежьего. Говорит: здесь похоронены мой муж, дочь, и я тоже хочу подле них упокоиться. А теперь у бабушки будут новые соседи. Как говорится, час от часу не легче. Но всё же я надеюсь после свадьбы уговорить бабу Аню жить с нами.
Ведь, как призналась мне бабушка, Эльдар сразу же пришёлся ей по душе. И что я в него влюбилась, баба Аня догадалась. Правда, за меня поначалу переживала, а как пообщалась с ним, перестала волноваться. Говорит, хорошего человека деньги не могут испортить. А у “бедненького” на лбу написано, что он добрый, и что любит меня — тоже.
Это было так удивительно — Дар, прощаясь, не просто ничего лишнего себе не позволил, но он даже меня не поцеловал! Точнее, поцеловал, но не сразу: сначала держал себя в руках. Не хотел, чтоб невольными свидетелями наших отношений стали его водитель, или же мои соседи. Бережное отношение любимого вызвало во мне желание сделать для него что-то особенное, поступиться ради него чем-то очень важным, чтоб Дар понял, как я его люблю!
