всё в нём. Понимание делает меня спокойной, как никогда. Просто быть с ним рядом - это значит чувствовать в груди безумную жажду жизни. Не думая ни о чём, просто делаю то, чего хочется. Я очень и очень редко делала то, что хочется. В своей жизни.
Привстав, кладу руки на его колени. Он напрягается, хватаясь за мои запястья. В голубых глазах вспыхивает предупреждение.
“Иди к чёрту….”, - шепчу в своей голове.
Подавшись вперёд, быстро провожу носом по линии его челюсти, чтобы набраться смелости. А потом прижимаюсь к его губам своими.
От ощущений что-то взрывается в животе. Что-то, что взрывается там регулярно в последнее время, но теперь ощущения в сто раз острее.
Его губы тёплые. И такие… такие мягкие… я даже помыслить не могла о том, что они такие мягкие!
Максут дёргается и отшатывается, падая на задницу с рычанием:
- Айза!
“Иди к чёрту….”, - повторяю упёрто.
Толкнув его в грудь, забираюсь сверху, действуя так быстро, как только могу. Перекидываю ногу через литой живот, падаю вперёд, упираясь руками в пол вокруг его головы.
Хватает меня за хвост, но уже поздно, потому что я опять прижимаюсь к его губам своими. Целую их в торопливой панике. Отрываясь и снова прижимаясь. А когда легонько касаюсь их языком, он дёргает мои волосы всерьёз.
- Какого хрена ты сегодня творишь? - орёт шокировано.
- Я… извини… - бормочу неискренне, снова подаваясь вперёд и целуя его щёку раскрытыми губами.
- Слезь с меня, быстро… - выпускает волосы и хватает меня за талию, сбрасывая с себя, как психованный.
Цепляюсь за его плечи, обнимая шею руками, и снова целую, следуя за ним.
Перевернув на спину, с силой отталкивает от себя, вписывая в мат мою спину.
Вскакивает, глядя на дверь.
Там, застыв с изумленными лицами…
Стоит Тина и Мира с Дауром в переноске.
Чувствую, что близка к смерти…
- Выметайся, Айза, - требует Максут, широкими шагами направляясь в противоположный от меня угол комнаты. - Чтобы я тебя больше здесь не видел!
Смотрю на его спину, закипая.
- Я же извинилась! - кричу, вскакивая на ноги.
- Выметайся!
- Ну… ну и ладно, - ору ему вслед.
От стыда смотрю в пол и несусь к двери, пытаясь понять, что я наделала…
Глава 24. Айза
От холода хочется бежать.
Так и делаю: торопливо переставляю ноги, мечтая поскорее оказаться в тепле. Ледяной ветер гонит в спину, срывая с сугробов снег и кружа его в воздухе. Трамвайная остановка в десяти минутах ходьбы от дома. Через парк ближе, поэтому сворачиваю в него, на ходу меняя направление и просовывая руки в рукава шубы. Кошусь на забитый детьми каток, проносясь мимо как метеор на негнущихся ногах.
Чёрт, как же холодно…
Пройдя насквозь, оказываюсь на тротуаре и, не сбавляя скорости, припускаю по нему.
В нетерпении считаю шаги, глядя себе под ноги. Но когда вижу освещённую фонарями ограду дома, торможу, впиваясь глазами в припаркованную рядом большую чёрную машину.
От волнения сердце ухает в пятки, но это совершенно напрасно! Потому что внутри никого нет. И поблизости тоже.
Он вернулся.
Он здесь, в доме.
Запрокидываю лицо и выдыхаю белый пар в тёмное небо.
Наконец-то…
Улыбаюсь и зажмуриваюсь, вдыхая полной грудью.
Приглушённые голоса прохожих возвращают на землю. Отойдя в сторону, пропускаю двух мужчин и медленно иду вдоль его машины, проведя варежкой по тонкому слою снега на заметённом окне. Смотрю на дом, передёрнув плечами от холода.
Его не было четыре дня. С учётом того, что до этого я скрывалась от всех почти неделю, я не видела его целую вечность…
А что он?
Ему все равно?
Я знаю, что это не так.
Я знаю, что ему на меня не плевать. Не плевать. Просто знаю. От этого в груди скапливается тепло. Если бы ему было плевать, я бы почувствовала. Потому что я знаю, как выглядит безразличие. Очень хорошо знаю.
Я никогда не думала, что может быть так хорошо в чьих-то руках. Никогда не думала о том, что можно так… хотеть мужчину…
Его губ и рук. Его запаха…
О, боже…
“Где ты был?”, - спрашиваю беззвучно, чертя на стекле кружок.
Я скрывалась все те дни, чтобы дать ему время остыть. Но больше не могу терпеть. Просто не могу больше терпеть. Мне нужно его увидеть. Даже злого. Любого.
Я ни о чем не жалею. Но очень хочу помириться. Потому что жить в состоянии раздора просто невыносимо!
“Невыносимо, слышишь?”, - с обидой и тоской проговариваю в своей голове.
Я скучала. Когда ночью закрываю глаза, представляю, что вокруг меня его руки.
Я могла бы жить в раздоре с кем угодно, но только не с ним.
Мы могли бы… просто забыть обо всём…
Сама я ничего забывать не собираюсь. Я не смогла бы, даже если бы захотела. Ни одной проведенной с ним минуты. Ни в тот проклятый день, и ни в какой другой. Всё что я вытворяла тем вечером, проносится перед глазами в мельчайших подробностях. Мне стыдно, но не перед ним.
Перед ним мне не стыдно, чёрт возьми!
Нет ничего стыдного в том, что я чувствую к нему. И если это ему не нужно, тогда…
Боже…
Я не успела подумать об этом. Или не хотела.
Отряхнув варежку о бедро, поправляю шапку и иду к дому. Дорожка расчищена и выглядит, как траншея. Вдоль неё через каждый метр вмятые фигуры маленьких и не очень ровных снежных ангелов.
Достаю из кармана своё ключ, и отпираю дверь, горя желанием поскорее оказаться внутри.
