class="p1">— Я раздену тебя, Энрика? — Его шёпот касается моего уха, и я вздрагиваю.
— То есть я должна быть голой уже сейчас? — Испуганно мямлю я.
— Я говорил про пальто, — поясняет Слэйн.
— Ах да… пальто. Я немного нервничаю, — признаюсь я, позволяя ему снять с меня пальто. Он не задерживает руки на моём теле, за что я ему очень благодарна. Он направляется дальше, а я снимаю обувь.
— Энрика, это лишнее…
— Брось, посмотри на них. Они жутко грязные, я не хочу испортить пол. Я, вообще, пока не знаю, можно ли мне дышать здесь, — бубню я, ненавидя себя за то, что другой обуви у меня нет. Экономия, ведь! Чёрт.
— Энрика…
— Закроем тему. Закроем её. Не хочу об этом говорить, — отрезаю я.
— Хорошо, — он вздыхает и протягивает мне руку. Делаю пару шагов, рассматривая пустые стены в серо-белой гамме. Здесь бы не помешали картины или какие-то милые рамки. Но ничего такого нет, что могло бы больше рассказать о владельце.
Слэйн ведёт меня в гостиную с большим диваном, телевизором и одной тумбой под ним.
— Ты не любишь мебель? — Интересуюсь я.
— Нет. Я люблю пространство. Я ненавижу, когда что-то забирает его. Я предпочитаю то, чем я пользуюсь, а не то, что, по мнению других, должно быть здесь. Это моя квартира, и я должен испытывать комфорт в ней, а не чувствовать себя гостем, — отвечает он. Улыбаюсь и бросаю на него взгляд.
— А тебе нравится много мебели?
— Не знаю, но твоя философия мне близка. Обставлять себя ненужным глупо. Многие покупают вещи и даже никогда ими не пользуются, только чтобы они были, ведь это модно. Я предпочитаю вкладывать финансы разумно, — отвечаю я, разглядывая простые чёрные шторы и серый тюль. Здесь и правда нет ничего лишнего. Всё без кричащей роскоши, но пахнет всё же роскошью, потому что, на первый взгляд, обычный диван имеет идеальный цвет. Он удобный, я уверена, и сделан по заказу. Тумба тоже вписывается в интерьер и повторяет чёткие линии, как и стеклянный журнальный столик выполнен из странного стекла и имитирует глубину океана и берег из тёмного дерева. На самом деле для меня это произведение искусства. Я никогда такого не видела.
Слэйн ведёт меня дальше и берёт пульт, он выключает на нём свет в холле и следующая комната, то есть столовая, объединённая с кухней, освещается только в районе кухонного островка. Я отпускаю его руку и подхожу к обеденному столу. На нём такой же рисунок из стекла и дерева, что и в гостиной.
— Изумительно. Это так красиво, — шепчу я.
— Да. Мне тоже нравится. Когда я увидел в Нью-Йорке подобное, я решил, что надо и здесь открыть фирму по изготовлению похожих вещей. И это не только столы и стулья, это ещё двери, шкафы и многое другое. Я покажу тебе позже спальни, я использовал этот материал для многого.
— То есть ты основал здесь компанию по изготовлению мебели?
— Это моё хобби, — пожимает плечами Слэйн и вешает пиджак на стул.
— А какие есть у тебя ещё хобби, которые приносят доход? — Интересуюсь я, направляясь за ним к кухне.
— Я люблю читать. Я много читаю. У меня есть библиотека. Я купил несколько акций издательских домов и получаю бесплатно книги.
— У тебя много свободного времени на чтение? — Я сажусь на высокий стул перед длинным столом, разделяющим обеденную зону и кухню.
— Я выделяю время для чтения каждый день. У меня это есть в расписании.
— Ладно. А что ещё? Чем ещё ты увлекаешься?
— Готовлю. Это меня расслабляет. У нас несколько ресторанов здесь и в Лондоне.
— У нас?
— У моей семьи. Мама тоже очень любит готовить. Отец ей подарил на моё рождение первый ресторан и сказал, что теперь это под её ответственностью. Она сделала из этого сеть уютных домашних ресторанов с ирландской кухней. Она использовала рецепты моей бабушки по отцу. Она завещала ей свою кулинарную книгу.
— Мне жаль, что она умерла, — печально произношу я.
— Я её не знал. Она умерла через два месяца после свадьбы родителей. Поэтому я не горевал.
Он достаёт продукты из холодильника и раскладывает их передо мной.
— Ты, правда, будешь готовить сам? — Скептически выгибаю бровь.
— Да, я хочу тебя удивить. То есть в мой план входит покорить тебя, Энрика, своими хорошими сторонами, чтобы плохие ты не видела, — кивает серьёзно он, закатывая рукава свитера. Прыскаю от смеха, склоняя голову набок.
— Ты такой странный, Слэйн. Ты не должен был говорить про свои плохие стороны. Людям не следует об этом знать.
— Люди нет, а ты да. Я ненавижу ложь. Ненавижу обман и предательство. Когда кто-то это делает, то мне становится плохо. Я выхожу из себя и иду драться.
— Ты дерёшься? Я слышала, что ирландцы хороши в борьбе, но думала, что это просто навязанные слухи.
— Ирландцы эмоциональны внутри, а снаружи могут быть очень холодны. Но во мне итальянская кровь, и она делает порой меня безумным, поэтому, чтобы урегулировать плохую энергию в себе, я выпускаю её таким способом. Отец отдал меня на борьбу, когда мне было три года. Он думал, что из меня получится хороший борец. Раньше он владел одним подпольным бойцовским клубом.
— А сейчас?
— У него их десять.
— То есть это незаконно?
— Ты права. Это незаконно законно. Он имеет власть, и она помогает ему отмывать деньги, ничего не делая. Он вышел на пенсию в сорок пять лет, когда мне исполнилось восемнадцать. Он передал мне дела, но я отказался вести их. Я начал своё дело. Он не разговаривал со мной три года и обижался на меня, но быстро нашёлся преемник. Это мой дядя. Младший брат отца. Я ненавижу подобное.
Вау. Это восхищает. Пойти против семьи и их бизнеса, чтобы не врать людям и не причинять им боль.
— Поможешь мне, Энрика? — Спрашивает он.
— Хм, да. Что нужно делать? Я должна признаться, что умею немного, — смущённо улыбаюсь и скатываюсь со стула.
— Нарежь бекон поперёк полосками. Сможешь?
— Думаю, да. Не боишься давать мне нож в руки? Вдруг прирежу тебя, — хихикаю я, моя руки.
— А ты планируешь это?
Наши взгляды встречаются, и я вижу, что он тоже не доверяет мне. Это пугает меня, ведь я по сравнению с ним маленькая и худая. Но он боится моего положительного ответа. Я это вижу.
— Нет, что ты. Я не прирежу тебя, если ты не прирежешь меня, — натягиваю улыбку и подхожу к столу.
— Это работает в другом направлении? — Он вкладывает мне нож в руку, наблюдая за мной.
— В каком именно?
— Если я поцелую тебя, то ты поцелуешь меня?
Смеясь, пихаю его в бок и качаю головой.
— Может быть. Я пока не знаю. Ты меня нормально не целовал.
— Я оставил это на потом. Сначала я познакомил тебя со своими губами.
— Ты всегда так поступаешь, Слэйн? Я имею в виду с женщинами? Ты приходишь, вытаскиваешь их из проблем и предлагаешь что-то наподобие временной сказки, потом прижимаешься к их губам своими и уходишь.
— Нет. Для меня это в первый раз. Обычно, мне находит женщин мой помощник. Он знает мои вкусы.
— То есть он ещё и сутенёр?
— Энрика, он не плохой человек, он знает меня и знает, что я не люблю общаться с людьми попусту. Я предпочитаю всё говорить по делу.
— Ладно. К чёрту твоего психа-помощника. Итак, значит, он подбирает тебе женщин, договаривается с ними и что потом? Ведь вы друг для друга незнакомцы. Тебе это не важно? — Бросаю на него взгляд. Он не сводит с меня глаз, продолжая двигать ножом. Боже мой, да он и правда виртуоз. Он режет острые колбаски очень ровно и не порезался.
— Я обедаю с ними. Только обед. В дневное время суток. Когда наступают сумерки — это время для меня и моих желаний.
