ней. Сел работать только к семи часам и просидел за компьютером до двух часов ночи. А сегодня начал работу в семь утра, чтобы еще до нашего свидания закончить очередной этап создания персонажа. Больше всего беспокоит то, что этот персонаж становится чертовски похож на Амиру. Надеюсь, ее братья не увлекаются компьютерными играми, иначе, боюсь, у меня могут возникнуть проблемы. Слишком сексуальна эта героиня для воина.
– А у нас мама загорелась идеей поставить аквариумную стену, и сейчас в квартире кипит работа. Вечером поедем выбирать рыбок и украшения для аквариума.
– Я вижу, и тебе эта идея пришлась по душе.
Амира коротко пожимает плечами, и как же, черт побери, я хочу видеть ее лицо!
– Мал, можно я задам тебе вопрос? – спрашивает Амира негромко. Судя по ее тону, она хочет спросить о чем-то, что ее смущает. А может, такие вопросы вообще запрещено задавать в их культуре.
– Конечно. Задавай любой и можешь не спрашивать разрешения.
– Хорошо. Гм… почему ты здесь?
– Здесь – это в машине?
– В Абу-Даби.
– Потому что хочу.
– Ты не понял. Какова причина твоего приезда?
Останавливаюсь на светофоре и впиваюсь взглядом в ее глаза. В них растерянность и смущение. Даю руку на отсечение, что под гишуа – я теперь знаю, как называются части ее гардероба – ее щеки привлекательно розовые.
– Ты причина.
– Зачем? Ты же понимаешь, что у нас нет будущего?
Я хмурюсь, потому что такая формулировка мне не подходит. Возможно, мне не совсем нравятся условия, при которых я могу заполучить эту девушку, но про отсутствие будущего – это она зря. Теперь мне еще сильнее хочется доказать ей, что она ошибается.
– У нас есть будущее, – отвечаю уверенным тоном и трогаюсь с места, когда загорается зеленый.
– И каким ты видишь его?
– В идеале? Мы бы повстречались, чтобы понять, насколько подходим друг другу. Возможно, пожили бы некоторое время вместе, а потом поженились и нарожали детишек. Но, – тороплюсь добавить, когда она набирает полные легкие воздуха, чтобы, видимо, поспорить со мной, – у нас особенные обстоятельства, так что придется изменить тактику.
– Ты ведь понимаешь, что папа не одобрит наши отношения, какими бы они ни были?
– Мне всегда было интересно почему.
– Потому что ты другой веры. Ты… знаешь, для меня ты словно инопланетянин. Я так привыкла к нашим традициям и устоям, что инакомыслящие люди кажутся мне пришельцами с другой планеты. То есть, я понимаю, что вы можете чего-то не знать в нашей культуре. Но чтобы настолько сильно разнились люди между собой… это никак не укладывается в моей голове!
– Принцесса моя, какими бы разными мы ни были, есть нечто, объединяющее нас.
– И что же это?
– Симпатия. Желание быть вместе. Нам интересно вдвоем. Мы тянемся друг к другу, и это ничто не изменит.
– Изменит, – со вздохом, немного грустно отвечает Амира.
– Например, что?
– Например, то, что папа не позволит нам просто так встречаться. Он вообще этого не допустит. Если и строить отношения, то только после брака. Даже после помолвки жених не может оставаться с невестой наедине.
– Смотри, как дерзко мы нарушаем ваши законы, – снова подмигиваю, чтобы разрядить атмосферу в салоне машины. Амира отводит взгляд, а я свой возвращаю на дорогу.
– Это плохо, – грустно отзывается она.
– Просто прими это как факт и наслаждайся. Не пытайся нас анализировать.
– Я так не могу.
– Хочешь научу?
– Не хочу, – бурчит она.
– Эй, ну что случилось? – спрашиваю я, дернув ее за край рукава.
– Я вообще не понимаю, что делаю в этой машине, – тихо говорит Амира.
– Мы едем в зеркальный лабиринт, – снова пытаюсь поднять ей настроение.
– Ты ведь понимаешь, что я не об этом говорю.
– Понимаю, – выдыхаю я и провожу рукой по волосам, зарываясь в них пальцами. – А еще понимаю, что не могу держаться от тебя подальше. Что будем делать с этим фактом?
Меня охватывает злость. Почему такая простая вещь, как свидание, каждый раз должна превращаться в анализирование наших поступков? Почему бы просто не насладиться временем вдвоем, отбросив все ограничения? Или хотя бы часть из них.
– Я не знаю, – тихо, едва слышно отвечает Амира.
До лабиринта мы едем молча. Из машины тоже выходим без слов и так же поднимаемся на один из последних этажей бизнес-центра, где размещен развлекательный комплекс. Я покупаю нам билеты, и мы наконец заходим в лабиринт. Поначалу я и сам теряюсь в этом месте, пару раз натолкнувшись на преграду в виде зеркала, но потом наконец улавливаю логику их расположения и уже двигаюсь спокойно.
Мы проходим ярко освещенную часть и попадаем под разноцветные лучи приглушенного света. Фиолетовый, темно-зеленый, красный. Когда доходим до синего, Амира начинает путаться в лабиринте, и в отражении одного из зеркал я вижу ее растерянный взгляд, который блуждает вокруг в поисках… меня? Она ведь меня ищет? Понимание того, что она, потерявшись, пытается найти именно меня, заставляет кровь бежать быстрее. Это ощущение нужности и надежды, которую на тебя возлагает понравившаяся девушка, добавляет минимум десять очков к собственной значимости.
Стою на месте буквально несколько секунд, а потом решаюсь совершить поступок, за который Амира может навсегда оттолкнуть меня. Я выныриваю из-за зеркала и, сделав шаг, оказываюсь у нее за спиной. Пока не прикасаюсь, но она уже замирает, ощущая мое присутствие. Аромат ее духов проникает в ноздри, несется по венам, выжигая на сердце ее имя. Руки сами собой поднимаются, и ладони ложатся на хрупкие плечи. Мне, наверное, это только кажется, но время останавливается. Мы отрезаны от всех звуков, даже от негромкой музыки, льющейся из колонок где-то под потолком.
Сжимаю плечи Амиры и медленно скольжу ладонями вниз по рукам, очерчиваю локти, спускаюсь к предплечьям. Наконец достигаю ее пальцев и сплетаю их со своими. Они дрожат, я чувствую эту дрожь, и меня самого пробивает током. Мы почти не дышим. Наши взгляды сталкиваются в зеркале перед нами. Ее испуганный и мой мрачный.
Что же в тебе есть такого, чего нет в других?
Почему я не могу оторваться от тебя?
Почему не могу думать ни о ком другом?
Поднимаю наши руки и укладываю их Амире на живот, обнимая ее талию ее же руками. Технически я не касаюсь ее нигде, кроме рук, но по ощущениям кажется, словно глажу ее обнаженный живот. В паху болезненно ломит, а сердце таранит ребра. И в голове только гул, ни одной здравой мысли, лишь желание – сильное и животное. Присвоить. Забрать. Сделать своей. Разрушить весь мир и отстроить
