свидетель. Заставят тебя дать показания против Тимура. Может, даже принудят выйти замуж за Айрата. И тогда эта история перестанет казаться беспределом. Месть. За поруганную невесту. По законам гор… Выставят Тимура виноватым, а Айрата отпустят…
- Как же хорошо, что нам удалось удрать, - вздыхаю я, прислоняясь головой к плечу Софьи. – Если бы не вы… я бы пропала. Никогда бы не выкарабкалась…
Чувствую, как меня начинают душить слезы. И даю им волю. Благо аллейки пустынны, и на соседних лавочках никого нет.
Реву, уткнувшись лицом в плечо Софьи. Она молча гладит меня по голове, не пытаясь успокоить.
- Тебе нужно выплакаться, - говорит чуть слышно.
Слезы градом текут из глаз, а от глухих рыданий останавливается дыхание.
- Прими как данность, - шепчет Софья. – Твои родители до сих пор прекрасно общаются…
- Они – любовники? – охаю, приподняв голову.
- Я думаю, это факт, не требующий доказательств, - усмехается Софья. – И Лариса всегда будет на стороне Мурата. А кстати, - морщится она. И как только мы встречаемся со Стасом, спрашивает.
- А ты можешь узнать, Станислав Николаевич, у сладкой парочки есть еще дети кроме Алинки?
- Могу, - кивает он. – Я все могу. Вот только не понимаю, зачем? Не нужны эти якоря, Сонечка. Пусть девочка строит жизнь с чистого листа. С такими родителями… лучше сразу сиротой родиться. Алина, - смотрит на меня строго, - у тебя нет особого выбора. Пути назад отрезаны. Только вперед, девочка!
Весь путь от Пушкина до Москвы я молю Аллаха милостивого и милосердного ниспослать здоровья Софье и ее другу. Без них я бы сразу угодила в западню.
«Только вперед, - повторяю слова Станислава. Положив затылок на подголовник, закрываю глаза. Изо всех сил стараюсь представить свое будущее. Это там, в Эргонио, под присмотром Нур я училась вести домашнее хозяйство. Всегда знала, что в восемнадцать лет выйду замуж. И всю последующую жизнь собиралась прожить за надежной спиной одного единственного мужчины, ниспосланного мне в мужья Аллахом. А оказалось… Кручу в руках носовой платок и пытаюсь справиться с ознобом, колотящим меня изнутри. Нужно унять страх и решить, как жить дальше.
- Большие города,Пустые поезда,Ни берега, ни дна -Всё начинать сначала.Холодная война.И время, как вода,Он не сошёл с ума,Ты ничего не знала, - несется из динамиков на весь салон.
- Кто это поет? – спрашиваю Софью и получаю совершенно непонятный ответ.
- Шура и Лева, Би-два. Ты никогда раньше не слышала?
Да я ничего не знаю. Никого не слышала. Только жить начинаю. Как маленький ребенок, делаю первые шаги и боюсь оступиться. Только вот, в отличие от малыша, я никому не нужна. И если где-нибудь пропаду, никто и искать не станет. Разве что Софья…
«Как же хорошо, что я приняла ее приглашение жить вместе, - думаю, когда Мерседес Стаса сворачивает в наш двор. На автомате смотрю на темные окна Лиманского. – Где ты ходишь, Герман? – тяну тоскливо и неожиданно понимаю, что такой опытный и взрослый мужчина может меня просто сломать.
«Не приближайся к нему! Не мечтай!» – кричит здравый смысл. Моя интуиция с ним соглашается. Но я точно знаю, стоит Герману поманить меня, и я, как глупый мотылек, полечу на свет яркого светильника. Обожгу крылья и душу, прежде чем упасть в раскаленное масло.
- На таких маленьких глупышек искушенные мужики внимания не обращают, - усмехаюсь про себя и, не отрываясь, продолжаю смотреть на темные окна.
- Вот, смотри, в каждом браслете электронный ключ. Надеваешь на руку, и он не мешает. И потерять невозможно. Хотя находятся дарования, - усмехается Анечка и продолжает с важным видом. - Голубые открывают шкафчики в мужской раздевалке, а красные – в женской, - учит меня бледная, изнуренная токсикозом девушка. – В каждом помещении клуба есть переговорное устройство. Если у гостя какие-то проблемы, то он звонит тебе. Тогда нужно подойти и решить на месте. Ничего сложного, правда?
- Нет, конечно, - киваю я, до конца не веря собственной удаче. Анечка увольняется через месяц после нашего возвращения из Питера. И вместо декрета уезжает жить к родственникам мужа.
Я только-только успеваю окончить компьютерные курсы и сдать экзамен по русскому языку.
– У Васьки отец был фермером. Умер неделю назад, - печально поясняет Аня. – Придется моему Артему впрягаться. Мать одна не потянет. Слишком большое хозяйство. И лучше там на себя пахать, чем тут на дядю.
- А ты не пожалеешь? Ты же – коренная москвичка, Ань, – спрашивает ее Ирочка, знакомая мне еще по Эргонио. Благодаря ее умелому мейкапу я прошла мимо Айрата и братьев неузнанной.
- А что делать? - пожимает плечами Аня и торжественно кладет руку на живот. – Малышу нужен свежий воздух. Свекровь одна не справится. Да и тут, в мегаполисе, загазованность страшная. Не отвлекай нас, Щеглова, - хмыкает она, давая понять Ире, что ее тренировка вот-вот начнется.
- Ладно, ухожу, - вздыхает Ира. – Приходи потом в бассейн, Алина. Поплаваем вместе.
- У меня нет купальника, - печально вздыхаю я. – И, наверное, персоналу нельзя заниматься в клубе.
- Глупости, - отмахиваются от меня девчонки. – Вон, в витринах полно!
Я смотрю на лоскутки ткани и до конца не могу поверить, что эти маленькие тряпочки прикрывают тело. Скорее служат приманкой для мужских взглядов. Я уж точно не смогу надеть такое. И деньги мне нужны для поступления в университет. Там вроде недобор на специальность «Искусство костюма». И экзамен всего один – рисунок. Тут самое главное, что я не растратила деньги, которые мне дали родственники. И этой суммы хватает, чтобы оплатить сразу два года учебы. Софья посоветовала мне сразу внести деньги, иначе потом цена возрастет. Не знаю, как бы я жила без своей любимой Софьи. Пропала бы. А так даже умудрилась в том же здании, где компьютерные курсы, сдать какой-то строгий экзамен по русскому языку. Мне даже выдали сертификат. Баллы там небольшие, но их хватает для поступления на коммерческое отделение. Нужно только внести деньги, сдать экзамен по рисунку, и я смогу учиться! Все мои мысли сейчас занимает предстоящая учеба. И работа. Боюсь не справиться и не пройти испытательный срок. Софья, конечно, привела меня за руку, но строго предупредила, что все остальное зависит от меня самой.
– В свободное время администрация
