— Простите, — смущенно пробормотала она.
Кивнула и представилась:
— Сафира. Давай их хоть на кровать отнесем. Это все мне?
— Да леди Сафира. Я взяла те, что не одевала ни разу. Надеюсь, вам что-то подойдет. Мне жаль, что с вашим багажом случилось несчастье. — Я поморщилась, вспомнив, какое именно несчастье случилось с моими вещами. И видимо, выражение моего лица и заставило девушку спешно затараторить: — Нет, нет. Вы не переживайте, все вещи точно новые и очень дорогие. Его Светлость Георг очень щедр, а мне носить их некуда и…
Она запнулась, недоговорив, потому что я снова рухнула. В этот раз ради разнообразия на кровать.
— Георг? — ошарашенно переспросила. И не сдержала любопытства: — А почему он дарит тебе вещи?
О том, как это смотрится со стороны, я не задумывалась. Элиза сама заговорила о… моем новом родственничке. Любовница? Невеста? Кмх, жена? Девушка сникла, но все равно ответила, видимо, решив, что я все равно узнаю.
— Моя мама была его ассистенткой. После ее смерти, — она судорожно втянула воздух, — он дал слово заботиться обо мне.
— Извини, — глухо прошептала. Надо было зарубить любопытство на корню, а не лезть куда не следует. Замок в горах древний, вампиры я так поминаю тоже, а уж секреты, которые тут обитают тем более. Пришлось спешно менять тему: — Давай я сначала искупаюсь, а потом займемся примеркой? Все тело в соли и, — тяжело вздохнула, — чешется. Не хочется сразу же пачкать твою одежду.
Элиза понятливо кивнула и робко возразила:
— Теперь она ваша.
— Спасибо, — искренне поблагодарила. Когда придет модистка неизвестно, а ходить в форме служанки и требовать к себе отношения как к леди не очень-то разумно.
Закрывшись в ванной комнате, приложилась лбом к двери. Как же сильно я оказалась не готова к смене места жительства. Мысли путались, разбегались. Кое- кто шипящий до сих пор не подавал признаков жизни, что радовало и одновременно пугало. А еще настойчиво лез в голову вопрос: «Как Элиза выжила в логове вампиров с таким-то характером?!». Или я сильно себя накручиваю и вампиры тоже, кхм, люди? Нехотя отстранилась от двери, включила теплую воду и залезла под душ. На душевные терзания у меня будет еще целая ночь, да и потом, может у новой знакомой своих дел целая куча, а я тут время напрасно отнимаю.
За время моего отсутствия Элиза успела разложить несколько платьев на кровати, остальные вещи сложила стопкой. Создавалось впечатление, что ко мне она бежала, схватив первое попавшееся под руку. Но нет, все вещи действительно выглядели новыми, а на некоторых даже были бирки магазинов, незнакомых мне. Впрочем, я бы сильно удивилась, увидев родные названия в городе вампиров. Больше не о чем личном мы не разговаривали, мне не хотелось лезть в душу, а Элиза не спешила проявлять любопытство. Может, такая черта в ней, вообще, отсутствует? Для девушки это странно. Иногда так и подмывало что-то спросить, но я вовремя прикусывала язык. Не стоит в первый день знакомства доставать вопросами. Несмотря на схожий рост, комплекция у нас была разная и подошло мне не так уж и много — несколько кофт, пара юбок и всего одно платье. Было обидно, что штаны, на которые я положила глаз, оказались узки в талии. Жаль, никогда их не носила из-за матушки, но всегда хотелось. А вот с нижним бельем вышла загвоздка, Георг хоть и заботился об Элизе, но грань не переходил. Так что все белье, которое у нее было она покупала сама и носила, естественно, тоже сама. Пришлось прикрыть глаза, восстанавливая дыхание и прогоняя картинки, где я стираю единственные трусики и сушу у камина на радость Каллиста. Можно, конечно, сбежать в свои комнаты, но как-то я не уверена, что их бывшая владелица уже ушла.
— Да вы не переживайте, — подбодрила меня Элиза. — Уверена, его Светлость завтра же пришлет к вам модистку. Да и потом, если сейчас же выехать, то можно успеть в город до закрытия магазинов.
Только кое-кто наглый и несносный запретил мне покидать комнату! И я бы с удовольствием не послушалась, если бы знала, как добраться до города, где найти скупщика драгоценностей, банк и нужные магазины!
Вымучено улыбнулась и пробормотала:
— Каллист сказал, что я могу попросить все, что мне нужно. Можешь принести мне ножницы, помочь с разжиганием камина и раздобыть где-нибудь успокаивающего чая?
— Конечно. — Элиза тепло улыбнулась, собрала вещи, которые мне не подошли, и выпорхнула за дверь.
Провожала я ее тяжелым взглядом. Вот как взгляд упал на ее ноги, так и потяжелел. Вернее, не на ноги, а на короткие сапожки без каблука. Мои туфли потерялись еще в море, когда я, спеша за Каллистом, проигнорировала шнуровку. Из груди вырвался тоскливый стон.
***
Стоит признать, чувствовала я себя слегка сумасшедшей. Да что там слегка! Застывшая посреди комнаты с ножницами в руках и никак не решающаяся сделать последний шаг, то есть небольшой порез, я не только чувствовала себя сумасшедшей, но и ярко представляла воркующих мастеров душ около меня. Так и чудилось, что сейчас откроется дверь, впорхнет в помещение красивый импозантный мужчина в белом колпаке, с белым платочком в руках и этим самым белым платочком промокнет мои губы, стирая несуществующую пену изо рта, и сочувствующе произнесет: «Ну, ничего, ничего. Это мы запросто. Это мы вылечим». А все потому, что эта шипящая гадость, почудившаяся мне в момент разговора с Каллистом, молчала! Словно ее и не существовало вовсе! И чем дольше я об этом думала, тем громче шептал внутренний голос о том, что резать себя не обязательно и даже небольшого укола пальчика делать не нужно, надо всего лишь выбросить галлюцинацию из головы и жить дальше. Как дальше — он почему-то не говорил, начиная сначала свою мелодию. Только внутренний голос был какай-то странный. Четкий, громкий прямо на ухо и… мужской. Нет, характер у меня не сахар, но почему мужской-то?! И так задело это несоответствие, что насущный вопрос решился сам. Все-таки пытаясь убедить себя в отсутствии необходимости делать себе больно, я так и застыла с открытыми ножницами в руке, а возмущение ориентацией внутреннего я позволило эти ножницы сжать. Больно, до крови. Хороша ж заточка!
— Вот же ш-ш-ш-шь! — мгновенно отозвался внутренний голос, в самом конце почему-то скатившись из нормальной речи в продолжительное шипение.
Моргнула. Осознала и… Да чего уж там, ругнулась.
— Ах ты, пакость мелкая, — ставлю золотой, что в таком состоянии я могу запросто посоперничать и с самой громкой змеей, и с самым злобным хищником, не произнося при этом ни шипящие, ни рычащие буквы. — Мерзость мерзопакостная! Да я тебя… — с этими словами приложила щедро окровавленную руку на браслет, надеясь, что с выводами все же не ошиблась и заругалась еще громче.
Потому что мерзость действительно оказалась редкостная! Маленький черный глазик на инкрустированной камнями голове моргнул и… сжал руку крепче. Ну, родственничек, ну удружил! Первая мысль была пойти к Георгу и высказать все, что я о нем думаю. Вторая — пожаловаться Каллисту. И вот вторая мысль показалась более разумной. Во-первых, этого вампира я знаю дольше, и он вроде как мой, по крайней мере, в голове мелькает именно это слово стоит о нем вспомнить, а во- вторых, есть у меня хмурые сомнения, что поговорить со старшеньким, когда он находится в своей лаборатории не так-то просто. Даже если это касается шипящей в моей голове змеи!
— Все Каллисту расскажу! — Тут же озвучила свои размышления. — Вот прямо сейчас пойду, найду эти невыносимую светлость, что оставил меня в одних трусах и все выскажу!
— Не в трус-с-сах, а в птатиш-ш-шке, — поправила меня змея немного неуверенно. Или змей? Все же голос, ошибочно принятый мной за внутренний, оказался мужским. — Не надо, хозяюш-ш-шка. Нехорош-ш-ш-ший он!
— А ты, значит, хороший! — продолжила возмущаться вслух, пропустив мимо ушей заискивающее «хозяюш-ш-шка». — Руку отпусти!
Я уже начала раздражаться и неслабо пожалела, что не призналась вампиру, а теперь вот придется идти… рассказывать.
