мужчины накрыла мою грудь, сжав ее. Я застонала, и Андрей почувствовал, что нужно быть нежнее. Легкая цепочка поцелуев по шее, и вот, жадные мужские губы сомкнулись на моем соске, влажно лаская, и заставляя вжиматься в мужчину. Раскачиваться на его бедрах, и крепче приживать его к своей груди.
Андрей чуть прикусил сосок, заставляя меня вскрикнуть, а затем подул на него, заставив меня дрожать. «Кажется, пора остановить это! — с сожалением подумала я. — Слишком далеко я зашла. А может… может, позволить ему? Нужна мне эта девственность, как рыбе зонтик!»
Андрей, кажется, уловил мое сомнение, и поднялся со мной на руках со стула. Несколько головокружительных мгновений — я вот я уже лежу на своей кровати, а Андрей нависает сверху.
— Нет, хватит! — успела я произнести, но Андрей снова поцеловал меня. Даже еще более жадно, чем в прошлый раз. Я непроизвольно раздвинула ноги, словно ведомая древним инстинктом, и обвила их вокруг бедер мужчины, сжимая его, и заставляя вжиматься в меня сильнее. Чтобы я могла почувствовать его желание.
Тело мое жило, будто, собственной жизнью. Мозг мой взял отпуск, и верховодили сейчас инстинкты, которые знали, что делать. Я потянула Андрея за футболку вверх, и он послушно приподнялся, позволяя раздеть себя.
Да, я знала, как вести себя здесь и сейчас именно с этим мужчиной. Откуда-то я поняла, что ему понравится, если я проведу ногтями по его спине, как кошка. А еще, я знала, что ему понравится, если я проскользну рукой между нашими телами, снова заставив его приподняться, расстегну его джинсы, и…
«Что я творю!» — ужаснулась я, обхватив его член ладонью. Вернее, постаравшись обхватить. Твердый, большой, бархатистый… Андрей застонал, толкнувшись в моей руке, и я ответила синхронным стоном. Было в этом что-то запретное, пошлое, заставляющее сходить с ума от чужого желания. Я, как загипнотизированная, водила по мужскому члену вверх-вниз, иногда сжимая его чуть крепче, иногда ослабляя хватку, и ловила стоны Андрея своими губами. Поцелуй его стал еще глубже, еще жарче.
— Хватит, — Андрей схватил меня за руку, а я снова потянулась к нему, словно у меня забрали нечто жизненно важное. — Иначе я кончу вот так… подожди.
Андрей резко поднялся, и начал быстро снимать с себя джинсы. Я лежала на кровати — растерянная, со сбившимся дыханием, полуголая, и принимала решение. «Будь что будет! Я это сделаю, — решилась я, и потянулась к своим джинсам, расстегивая их. — Пусть это не любовь, но я его хочу!»
Андрей сел в кровати, схватившись за края моих джинсов, помогая избавиться от них. И вот — я уже в одних трусиках, за края которых взялся Андрей, стягивая их по бедрам вниз. Сейчас… сейчас…
В дверь раздался звонок. И еще один. И еще.
— …..! — высказался Андрей, и я оттолкнула его, садясь в кровати. — Пусть проваливают!
— Вдруг это бабушка, — ответила я. — Одевайся, ко мне просто так никто в такое время бы не пришел.
Я быстро натягивала на себя одежду, вспомнив, что футболка и лифчик остались на кухне. Уже покидая комнату я услышала:
— Это будет интересно!
— Что будет интересно? — переспросила я, обернувшись.
— День Рождения твоей бабушки, — ответил Андрей, и принялся одеваться.
«Если это не бабуля — выгоню! Даже если Крис» — подумала я, направляясь к двери и по пути поправляя волосы и одежду.
За дверью стояла Марго.
— Привет еще раз, — поздоровалась всегда вежливая подруга.
Я, стараясь скрыть раздражение, кивнула в ответ, и спросила:
— Марго, что-то срочное? Я немного занята…
— Нет, ничего срочного. Я пойду, наверное, — подруга улыбнулась, и развернулась от двери. И тут я заметила за ее спиной спортивный рюкзак — довольно пухлый и увесистый, явно чем-то набитый под завязку.
— Подожди, — остановила я ее. — Заходи, и рассказывай: что случилось?
Подруга, двигаясь медленно, словно заторможенная, вошла в прихожую, и я отчетливо увидела ее лицо — бледное, и с красной, начавшей распухать щекой. Но глаза подруги были сухими, и она не выглядела заплаканной. Впрочем, Марго никогда и не плачет, в отличии от нас с Кристиной.
— Марго! Кто это сделал? — придержала я подругу за руку, и потянула ее на кухню. — Кто тебя ударил?
— Это кошмар какой-то, — выдохнула она, сев на стул. — Отец с матерью как с ума сошли! Они всегда на меня орали, были строгими, но не били. Отец пару раз в детстве меня воспитывал, чтобы не шалила, но не так…
Марго прикрыла рот руками, и зажмурилась. «Сдерживает слезы» — поняла я. Подруга дышала тяжело, словно задыхалась. Словно дыхание причиняет ей боль.
— Это дядя Радик тебя ударил?
Марго кивнула. На кухню вошел Андрей, но подруга его словно не заметила. Сомневаюсь, что она вообще хоть что-то сейчас замечала.
— Это все из-за татуировки. Представляешь, из-за дурацкой татуировки! Я знала, что будут ругать, и не планировала ее показывать, — Марго сделала глоток воды из стакана, который я поднесла к ее губам. — Мама увидела, когда я переодевалась. Я просила ее не говорить отцу, но… И вот! Сначала наорал, называя шлюхой, которая сама себя клеймила, дал пощечину и избил. Избил…
— Ох, Рита, — сочувственно выдохнула я, и встала со стула, обняв Марго, которая даже не стала ругаться из-за того, что я назвала ее Ритой. — Тебе сегодня не стоит идти домой, оставайся у меня!
Подруга уткнулась лицом мне в грудь, позволяя гладить себя по голове.
— Я так и планировала. Меня выставили. Да я бы и сама ушла после такого! — Марго все-же всхлипнула. — Ладно, пощечины — я привыкла. Скандалы… но не такое! Я не вернусь к ним, да меня и не позовут обратно. Отец сказал, что шлюха найдет, где денег заработать, и без крыши над головой я не останусь.
Марго подняла на меня влажные глаза.
— Марин, я поживу у тебя, ладно? — подруга шмыгнула носом. — Недолго, я работу найду, и сниму комнату. Но если я тебе в тягость — скажи, я к Крис попрошусь. Только… она иногда сводит меня с ума!
— Живи у меня сколько угодно! — воскликнула я. — Мы ведь подруги!
— Помощь нужна? — вступил в разговор Андрей, и подруга вздрогнула, осознав, что у нашей беседы был свидетель.
— Значит, я помешала, — тихо произнесла Марго, но стенать и снова твердить о том, что может уйти не стала. — Помощь?
— Если нужно, я поговорю с твоим отцом, и объясню, что девушек бить нельзя. Или кого-нибудь из своих попрошу с ним побеседовать, — предложил мужчина. — Это, конечно, семейные дела, но… я
