Я же девочка еще на пару раз. Какая разница, если разок другому перепадет! Пытаюсь развернуться и уйти, но Ящеровская хватка тоже крепкая, он без проблем удерживает меня на месте.
— А ну стой.
— Теперь стой? Теперь уже не важно, что я замерзла? Заботливый ты мой, — несет меня. — Сам-то себе ничего не отморозил, пока я отвлекала Михаила, чтоб ты тут мог жахаться? Ничего? Пипирка еще жива? В теплом месте отогрелась?
Если вначале упреков Ящер мрачнеет с каждым моим словом, то теперь его лицо вытягивается.
— Это что сейчас было? Ревность? — обалдело спрашивает Гордеев.
— Не дождешься! — я делаю еще одну попытку свалить в закат.
— Ксюша, ты ревнуешь? — продолжает удивляться Денис, вглядываясь мне в лицо.
— Нет, — тявкаю я.
— Да, Ксюша, — довольно улыбается он. — Ты ревнуешь.
— Ты самодовольный болван!
— Ну надо же! Я тебе нравлюсь, — веселится Гордеев. — Домашней девочке нравится плохиш. Охереть!
— Отпусти меня, чудовище! — всхлипываю я, потому что запал кончается, и вместо боевого настроя приходит жалость к себе. — Отпусти!
Но Денис рук с моих плеч не убирает, и я луплю его по груди. Стараюсь, мне хочется его хоть чем-то пронять, но бесполезно. Он и внутри, и снаружи абсолютно бесчувственный. Еще и смеется надо мной.
И выдумывает всякую ересь. Нравится он мне, как же. Лишь бы свое самолюбие почесать.
Устав терпеть мои дилетантские побои, Ящер, не считаясь с моим мнением, просто закидывает меня на плечо и несет в сторону дома. У меня открывается второе дыхание, я костерю его на чем свет стоит, насколько мне позволяет воспитание. Я настолько увлекаюсь, что замечаю Николая с шампурами, только когда мы мимо него проходим.
Гордеев никак не останавливает этот словесный поток, и я не скажу, что я выдохлась, но, когда он поднимается на крыльцо и вместе со мной на плече проходит в дом, я умолкаю сама.
Потому что Денис начинает подниматься по лестнице, и я понимаю, что меня очень скоро ждет расплата. Хотя жертва тут я.
На втором этаже одна из дверей, мимо которых мы проходим, открывается, и я успеваю заметить Ольгино лицо, выражение которого меняется с просто злого на перекошенное, стоит ей увидеть нашу композицию.
— Денис… — открывает было рот она, но Гордеев, не обращая на нее внимания толкает дверь напротив, заходит внутрь и захлопывает ее за собой.
— Ну, что Ксюша, — он довольно похлопывает меня под вынужденно подставленной заднице. — С Мишей я еще разберусь, а у тебя теперь приоритет. Замерзла, говоришь? Сейчас мы тебя погреем.
Погреем? Серьезно?
— А ну отпусти меня! — извиваюсь я на его плече.
Гордеев ссаживает брыкающуюся меня на кровать. Я вижу его самодовольное лицо. Как же бесит! Плевать ему на то, что чувствую я!
— А вот теперь поговорим, — Денис стягивает свою куртку.
— Ну надо же! — всплескиваю я руками. — Теперь ты решил поговорить? А до этого слов для меня у тебя не было? Даже если у меня нет права голоса в рамках нашего договора, то спешу напомнить, что он не включал в себя никаких Михаилов! И если ты собирался приятно провести время с Ольгой, зачем здесь я? Или надо вам свечку подержать для остроты ощущений? Ну так у рогатого мужа, мне кажется, должно быть на это исключительное право!
— Миша свое получит, — деловито вытряхивая меня из пальто, спокойно отвечает Гордеев.
— Получит? — у меня снова выступают слезы. — Ты хоть представляешь, что я почувствовала? А если бы он…
Губы Дениса, стаскивающего с меня сапоги, сжимаются.
— Я не хочу здесь оставаться, — закрываю я лицо руками. — Этот все мерзко.
— Мы уедем, — обещает он.
Ни извинений, ни оправданий. Просто обещает, что мы уедем.
Ну разумеется. Кто я, чтобы передо мной извиняться?
И что? Он сейчас скажет раздвинуть ноги или обслужить его? Зачем он затащил меня в спальню?
И Ольга, наверное, греет ухо у замочной скважины. Наслаждается моей истерикой. Я жду, что сейчас Гордеев будет снимать с меня свитер, и готовлюсь сопротивляться. Ну как сопротивляться… Помогать ему в этом я точно не стану.
Однако, внезапно я чувствую тяжесть одеяла, упавшего мне на плечи. Отнимаю руки от лица и вижу, что Денис стоит у раскрытого шкафа и достает оттуда уже подушки. Швырнув их на постель, он возвращается ко мне и садится рядом. Спиннывает ботинки и, облапив меня прямо поверх одеяла, заваливается на кровать вместе со мной.
От удивления хлопаю пекущими от слез глазами.
Гордеев подтаскивает меня повыше и прижимает к себе крепче.
— Ты не пойдешь к Ольге? — проклиная себя за сдавленный голос, спрашиваю я.
— Ты зря ревнуешь.
— Я не ревную.
— Хорошо, зря «не ревнуешь», — бубнит Денис мне куда-то в шею. — Оля меня не интересует.
— Но я видела, как вы целовались, — закусываю я губу, понимая, что этой фразой как раз выдаю себя с головой. Себя и отрицаемую мной ревность.
Вздохнув, как будто я пытаю его калеными клещами, Гордеев соизволяет объяснить:
— Ольга устроила сцену, что Мишка с ней плохо обращается, а потом повесилась мне на шею.
Мне кажется вполне в ее духе, но…
— И что? Ты не смог отбиться? — ехидно спрашиваю я.
И только хочу себя одернуть, потому что по идее у меня нет права его упрекать по поводу Ольги, ведь у нас нет отношений, как Гордеев возмущает меня своим ответом:
— Ты еще маленькая и глупенькая.
— Значит, сексом заниматься я не маленькая!
— С сексом у нас тоже пока не очень, — хмыкает Денис.
Его слова уязвляют меня. Что он имеет в виду? То, что мы занимаемся им не так часто, как ему надо? Разве в этом моя вина? Или этим он подразумевает, что в постели я бревно?
В дверь комнаты стучат.
— Денис? — зовет тусклым голосом Михаил с той стороны.
— Проваливай, — отзывается Гордеев, не церемонясь с хозяином в его собственном доме. — Выйду, серьезный разговор будет.
В ответ молчание, а потом слышны удаляющиеся шаги.
— Он видел вас с Ольгой, но просто остался хлебать свое пойло, — выдаю я Михаила.
— Они с ней мастаки друг другу вынимать душу, — совершенно равнодушно отвечает на это Денис. — Грейся, как нос перестанет быть синим, поедем отсюда.
— А как же «сейчас мы тебя погреем»? — ядовито спрашиваю я.
— Ты уверена, что именно сейчас стоит меня провоцировать? — сердито отвечает вопросом на вопрос Гордеев.
Я затихаю, потому что не уверена, что мне понравится, если Гордеев сейчас возьмет то, ради чего меня и привез. Повозившись, я устраиваюсь поудобнее и ловлю себя на том, что
