замутненное еще сознание. Открыв глаза, Лестер расслабленно изучал ее лицу. — Посмотри на меня, — попросил он мягко. Дождался пока она откроет глаза, тронув губы невесомой лаской пальцев. — Грешно быть такой соблазнительной, Пенни. Хорошо, что ты не слишком верующая, а я как нибудь переживу еще один смертный грех на своем счету. — Алек хрипло рассмеялся, желая разрядить молчание шуткой. Жалела ли она уже? Стыдилась ли? Себя? Его? Случившегося? Своего решения и своей решимости? " Не надо, девочка, не жалей".
Пенни
Это было невероятно нежно и страстно одновременно, если так вообще возможно. Алек заставлял её испытывать яркий фонтан эмоций и фейерверк чувств. Пенни будто захлебывалась в них, со стонами выпуская воздух из лёгких. Она трогала его торс руками, переплетала и отпускала его пальцы. Выгибалась и прижималась к нему, оставляя жаркие поцелуи на его коже, пока он вбивал в неё член, заставляя выпрямляться, сжимал ягодицы руками. Кожа под его шершавыми ладонями горела, но она хотела ещё. Ещё его прикосновений и ласк.
Его слегка хриплый голос доносил до её сознания обрывки фраз. Красивых фраз. "Хочу тебя…", "девочка", "тише…"
Она будто проваливалась далеко-далеко, закрыв глаза. Пенни чувствовала, что вот-вот взорвется, и хотела ещё немного продлить это ощущение бабочек в животе, когда почувствовала прикосновение мужских пальцев к своему подбородку.
— Хочу видеть твои глаза
Достаточно было лишь одной фразы. Этот хриплый от страсти голос заставил её смотреть на Алека и показать то, что твориться внутри неё через омут глаз. В его же глазах отражалась она сама. Они стали такими глубокими, темными и уносили с собой в бездну… Она смотрела на него, порываясь приблизиться и слиться в поцелуе, когда оргазм окатил её волной, начиная с ног и до самых ушей и пальчиков рук. Но Алек держал её, крепко сжимая в своих руках и смотрел. Это было невероятно… непривычно и незнакомо. Пенни отнюдь не была пуританкой, но сейчас испытала нечто стыдливое, будто показала себя чуть больше, чем хотела показать.
В ушах пульсировала кровь, а мышцы внутри неё с жаром сокращались. Она смотрела на Алека, не решаясь отвести взгляд, заливаясь краской. Она видела, как будто огонь в его глазах вспыхнул и тут же рассеялся, поблескивая яркими угольками в темноте зрачков.
Стон, напоминавший скорее крик, вырвался из её горла, когда горячее влагалище её стало сокращаться, сжимая судорогами твердую плоть внутри себя. Боль от пальцев Алека ощущалась теперь не так сильно, но в его глазах она видела будто и страсть и, одновременно, раскаяние, что делает ей больно. Хотелось его успокоить. Она прижалась к нему губами и почувствовала, как мужчина изливается внутри её, ощутила, как горячее семя разливается в её жаркую скользкую плоть. Она чувствовала, как пальцы, которые недавно сжимали её, оставляя следы на коже, стали обмякать. Судорога прошедшая по его телу отразилась в ней и Пенни, тяжело дыша, поймала губы мужчины. Или это он поймал её? Сейчас не было понятно кто кого целует. Они целовались вместе, будто нежно благодарили друг друга за это мгновение. Спонтанное и незабываемое.
Уж точно незабываемое для Льюис. Она усмехнулась и поёрзала, пытаясь вырваться из рук мужчины. Но Алек держал её, пытаясь привести дыхание в норму и она оставила свои попытки побега. Она таяла под его руками, которые мягко поглаживали её влажную спину. Сама же она легонько прикасалась к его коже губами, положив голову на его грудь.
— Посмотри на меня, — и Пенни открыла дрожащие влажные ресницы, взглянув в мужское лицо, тронутое улыбкой.
— Почему после секса люди говорят о грехах или о любви, mi amor? — будто в подтверждение своих же слов она перешла на испанский и улыбнулась, оставив лёгкий поцелуй на его пальце, которым он гладил её губы. Нет, это не было признанием в любви и он мог хоть сколько закатывать глаза или фыркать. Mi amor или мой дорогой, мой милый… Доброе слово и кошке приятно. А Пенни любила комплименты как получать так и дарить. И ласкать мужчину словом для неё было нормально. Она смотрела в его глаза, в них теперь читалось спокойствие и теплота, которых раньше она не замечала.
— Красив и обаятелен… — она не отводила взгляда от его глаз, в то время как где-то внутри неё что-то зажглось… Нечто грустное. Но Пенни не хотела этого показывать. Не хотела, чтобы Алек спутал это с сожалением. Она ни капельки не жалела о случившемся. Во всяком случае, сейчас.
Она закрыла глаза и положила щеку на его грудь. Пенни слушала, как стучит его сердце, как приходит в норму пульс и выравнивается дыхание…
— Я в ванную… — в твою ледяную ванную, подумала Пенни и аккуратно встала с мужчины, который уже погружался в сон.
Она улыбнулась его виду и укрыла его одеялом. Взяла свои трусики с пола и подобрала одеяло. После ванны она вернулась в комнату, куда Алек отправил её спать и укуталась в одеяло, которое всё ещё пахло им. Пахло так, как и она сама теперь пахла. Губы Пенни припухли от поцелуев, она ощущала, как кожу вокруг губ немного саднило от жёстких его поцелуев и от щетины. Кожа на теле теперь пульсировала в тех местах, где пальцы его особенно сильно сжимали её.
С улыбкой она теперь и сама погружалась в сон, стараясь не думать о том, что вот-вот наступит утро и эта сказка кончится.
Алек
В самом деле почему? Потому что долгое время все это считалось грехом? Какая разница?
— Прекрасная сегодня погода, не находишь? — с мягкой иронией в голосе уточнил Лестер. — Ну раз про любовь и грехи тебе не по душе, — глаза его смеялись. Он уже и забыл, когда смеялся глазами, когда вот так легко и тепло смотрел на кого-то. Все, конечно, от приятной расслабленности по телу и знания, что никто никому ничего не должен. Завтра он отвезет Пенни в город, оттуда она вернется домой. К своему магазину, к родителям. А он останется жить привычной жизнью, подальше от людей и проблем с ними связанных.
— Ни то, ни другое, — голос его звучал мягко и лениво, почти сонно. Лестер никогда не считал себя красавчиком. Просто форма ему шла и влекла женщин всех возрастов. Маленькая женская мечта — роман с летчиком. Алек улыбнулся. Жена вот тоже с детства мечтала выйти замуж за властелина небес. Вышла. От этих мыслей безмятежность подернулась туманом отрезвляющей реальности. Мозг возвращал власть над телом и напоминал, почему в свое время Алек выбрал именно такую жизнь.
