По мере того, как Майя погружалась в аналитику, она всё больше взвинчивалась. Характер вирусной атаки был слишком похож на ту, которую они отбили перед тем, как погибла Марта. Только сейчас она была гораздо мощнее, масштабнее, и в какой-то степени даже достигла цели: ведь они были вынуждены отключить некоторые сервисы. Может, отец прав? И она, и её служба что-то не проверили? Что-то упустили?
Итак, что мы имеем в сухом остатке? Запланированную и запущенную вирусную атаку. Каналы исполнения известны, организатор не установлен. Посторонних в банке в ночное время не выявлено. Начальник службы безопасности соответствует занимаемой должности. Девица уволена без выходного пособия. Системный администратор уволен без выходного пособия. Заместитель директора оштрафован, понижен в должности до начальника отдела без права повышения в течение пяти лет за преобладание личных интересов над профессиональными и халатность при подборе сотрудников. Весь компьютерный парк банка подвергнут тщательному сканированию, программное обеспечение переустановили. Видеокамеры переведены на круглосуточный режим работы.
Всё это Верлен изложила отцу, понимая, что полученный результат – не тот, который должен быть, но сейчас, при имеющихся данных, – максимально возможный.
– В любом случае, père, Костяков будет гонять свои программы. Думаю, ему всё-таки удастся что-то выяснить. Этот сукин сын хитёр и увёртлив и, похоже, имеет на нас серьёзный зуб. Сигнал на включение компьютера пришёл из внешней сети за восемь часов до начала вирусной атаки, запуск программы прошёл автоматически. Он слишком хорошо подкован технически и отлично маскируется. Сегодня нам его не найти. Но, возможно, в будущем, раз мы теперь знаем о подобных штуках, мы его выловим. Скажи, père, ты можешь назвать мне имя человека, от которого ты узнал об атаке?
Поль молчал. По сухому покашливанию в трубке Майя поняла, что отец недоволен, вот только чем – вопросом или результатами? Некоторое время были слышны только треск поленьев и всплеск наливаемого в рюмку коньяка – значит, отец один, сидит в каминной комнате. Верлен слушала знакомые с детства звуки и не выказывала ни малейшего нетерпения, потому что привыкла, что père постоянно её испытывает. Наконец Поль произнёс:
– Это был не звонок. У меня сработала собственная система тревоги. Я нашёл в Париже одного компьютерного гения. По моему заказу он разработал программу отслеживания движения всех средств по всем имеющимся счетам с разделением операций онлайн и производимых из офисов. Так что, когда в филиале в неурочное время пошла активность со счетами, система сработала. Вот так и узнал. Я эту систему уже передал Костякову, он тебе её поставит на всё оборудование, в том числе и домашнее.
Майя потёрла висок: её только что обставили.
– Так у тебя во всех компьютерах жучки, что ли? Почему же мы не заметили эту систему, когда тестировали здесь машины?
Поль вздохнул:
– А эта система и не установлена в филиале, она стоит только у меня. Удобная штука, сама убедишься, когда попробуешь.
Впервые в обычно бесстрастном, мраморном голосе отца Майя слышала сильную усталость, и это её встревожило.
– Ты думаешь, что атака на наши серверы – ответ на расследование? Наши аналитики кого-то вспугнули?
– Я уверен. Плохо только, что мы так и не поняли, кто… – отец запнулся, прерывисто вздохнул и продолжил надтреснутым голосом, – кто преподнёс нам такой жестокий урок.
Майя сжала трубку так, что побелели костяшки:
– Учитывая, что вторжение мы отбивали пять дней назад, нужно поднять реестры, чьи сети мы щупали последние недели. Никто не высказывал претензий, может, кто-то из наблюдаемых заметил нашу активность? Или кто-то из топтунов засветился и спровоцировал?
Поль Верлен слушал доносящийся из трубки спокойный голос старшей дочери, логично и сосредоточенно вычленяющий самые важные пункты, и бездумно смотрел в полыхающее вечерними огнями окно. Сейчас он был уверен, что его наследница будет готова принять на себя семейное дело, при любом развитии событий. Несмотря на то, что Майя так и не простила ему его чудовищной лжи. Несмотря на то, что она совершенно перестала разговаривать с матерью и Юлом. Если бы только она не распыляла силы и не подставлялась так безрассудно… Сглотнув сухим горлом, неторопливо согласился:
– Я уже дал команду заново просчитать уязвимые позиции.
Майя, внезапно уловив поднимающуюся откуда-то из лопаток волну раздражения, позволила себе задать неудобный вопрос:
– Послушай, père. Мне кажется, ты слишком полагаешься на программные расчёты. Ты исходишь из тех кандидатур, которые тебе предлагает аналитическая система. Я понимаю, что она основывается на метаданных, предлагая перспективу развития и возможные фигуры, предположительно, заинтересованные в том, чтобы навредить или угрожать нам. Но почему ты не допускаешь даже мысли о том, что Марта и нападения на банк не связаны между собой? Мы с этой программой прогнозирования и близко не подошли ни к заказчику убийства, ни к заказчику атак на серверы. А что, если это – один и тот же человек? Почему мы не рассматриваем вероятность того, что атака на банк – прикрытие убийства? У нас масса направлений, но мы упёрлись только в одну, тратим бешеные деньги и громадные силы на все эти расчёты, однако толку ноль! Объясни мне, почему мы так сузили поиски?
Молчание отца в трубке стало тяжёлым. Майя рвалась взглядом в поблёскивающее скользкой чернотой небо, не зная, что ещё можно сказать, когда сухой голос царапнул ухо:
– Я тебя услышал. Теперь ты должна услышать меня. Забудь сейчас о Марте. Убери её из уравнения.
Девушка дёрнулась, будто её ударили, но смолчала. Отец тем временем бесстрастно продолжил:
– У нас есть нападение на банк. Это второй эпизод. Ты сама уловила, что связь существует. Программы – это цифры. Деньги – это цифры. Любая цифра имеет след. И ты со своей командой пойдёшь именно по этому следу.
Голос в трубке неожиданно стал мягким:
– Прошу тебя, вдумайся: из-за страстей убивают, да, но убивают сразу. А у Марты за весь последний год не было никаких… – отец замялся, подыскивая точное слово, – никаких шекспировских страстей. Человеческие чувства, если только люди не создают семью, практически всегда – ложь. Они следов не оставляют.
Майя не сдержалась:
– Кроме детей.
Отец будто не услышал:
– Я не вижу смысла обсуждать одно и то же. Я уверен, что если мы и выйдем на того, кто убил её, то только через цифры. И твоя идея разговорить её окружение – пустая и опасная затея.
От обжёгшего бешенства внезапно резануло под веками. Пытаясь обуздать себя, Майя съязвила:
