– Я постараюсь. – Слезы все-таки не удержались, выкатились из глаз.
– Виктория Львовна сводит вас в палату к ребенку, посмотрите, что и как.
– А потом?
– Езжайте домой, подготовьтесь. Привезите ребенку чистые вещи. Завтра утром часов в восемь желательно быть здесь. Начнем с анализов.
– Спасибо вам!
– Виктория Львовна, – позвал Борис Кузьмич, выйдя в коридор, – проводите родственницу в палату. Пусть убедится, что ребенок устроен.
– Конечно, конечно, – теперь услужливая и улыбчивая, медсестра моментально возникла перед Аллой. – Идемте!
– Спасибо…
– Так вы не его мать? – ласково поинтересовалась Виктория Львовна в лифте.
– Нет, – Алла отрицательно мотнула головой, – к сожалению.
– Тетя? – не отставала она.
– Да. Это сын моей сестры.
– Понимаю, – женщина покачала головой, – непутевая у вас сестренка. Пьет?
– С чего вы взяли?!
– Значит, колется, – заключила Виктория Львовна.
– Бред…
– Жизненный опыт! Вы бы забрали мальчишечку, пока не поздно. Погубит она его…
Алла не нашлась что ответить.
Они вышли из лифта. Стараясь не цокать каблуками, Алла держалась за медсестрой. На цыпочках, вслед за Викторией Львовной, вошла в палату. Мальчик лежал на кровати прямо напротив двери, его лицо было спокойным и бледным, к руке была подсоединена капельница, за которой следила дежурная медсестра.
В палату с улицы падал свет фонаря, рисуя на стенах кошмарные тени от медицинских приспособлений, которые растягивали и поддерживали переломанные конечности травмированных детей. Парнишка лет девяти лежал на вытяжке, у мальчика помладше на соседней кровати была подвешена загипсованная нога. А на койке под самым окном спал худющий подросток, откинув одеяло и выставив наружу тощую забинтованную культю.
Алла закрыла ладонью рот и, глотая слезы, выскочила в коридор.
В чем смысл жизни? Служить другим и делать добро.
Аристотель
Добравшись до машины, Алла села в салон, включила радио и долго собиралась с духом, прежде чем завести двигатель. После пережитого было непросто преодолеть страх, который заблокировал способность водить автомобиль: любое неточное движение или незначительный промах мог превратить человека за рулем в убийцу.
Она осторожно повернула ключ зажигания и, прошептав непривычное «боже, сохрани и помилуй», тронулась с места. Повернула в противоположную сторону от подъезда, рядом с которым сбили ребенка, и поехала медленно, предварительно сканируя не только саму дорогу, но и двери, тропинки. Ей мерещились тени, летящие под колеса, и она, проклиная себя за слабость, тут же давила на тормоз. Потом снова, каждый раз преодолевая внутреннее сопротивление, начинала движение. Выехав на дорогу, Алла почувствовала себя увереннее. Прибавила скорость до сорока километров в час, на большее ее не хватало, и поехала к дому.
В собственном дворе, куда она попала через тридцать минут, стало намного легче: видения исчезли, призраки перестали метаться. Алла подумала о водителе, который сбил мальчика и даже не остановился. Кем надо быть, чтобы сделать подобное?! Психически больным? Алкоголиком? Наркоманом? Теперь ей казалось, она видела четко, как все произошло: ребенок неожиданно выскочил из подъезда и попал под машину, которая тут же уехала.
А она не запомнила даже номера автомобиля! Черный старый «Линкольн», вот и все приметы. Человек за рулем тоже остался загадкой: была уверена только в том, что это мужчина. Кажется, темноволосый. Вся надежда была на полицию, хотелось верить, что им удастся что-то узнать. По отпечаткам шин, по описанию автомобиля – все-таки не самая распространенная марка. Они могут опросить жителей подъезда: наверняка кто-то видел аварию из окна. Мало ли в старом доме старушек, страдающих бессонницей!
Алла поднялась в квартиру и, не раздеваясь, включила компьютер. Нужно было разыскать круглосуточный гипермаркет. Магазин нашелся быстро, а дальше пальцы сами собой набрали в поисковой системе слово «Линкольн». Подумав, Алла добавила «старые модели» и нажала «найти». Через мгновение экран запестрел фотографиями люксовых американских машин всех возможных цветов и модификаций. Медленно, одну за другой, она начала просматривать изображения. После сотого снимка Алла не сомневалась – «Линкольн Таункар», примерно девяностого – девяносто четвертого года выпуска. Вкупе с той информацией, которую соберет полиция, это уже могло кое-что значить. Им повезло, что это был не какой-нибудь безликий «Форд», каких в городе тысячи и тысячи.
Завтра сержант явится в больницу, чтобы взять у «матери» пострадавшего заявление. Тогда Алла и признается во всем, а заодно даст показания как свидетель.
Взбудораженная, она долго не могла уснуть, хотя на отдых у нее осталось всего три часа. А когда провалилась в дрему, ей начали мерещиться кошмары: дети, бегущие под колеса автомобилей, и машины, безжалостно переезжавшие через их тела. Хрустели кости, раздавались крики и хрипы, но водители не останавливались – спешили дальше по своим делам. На едва выпавшем снегу отпечатывались кровавые колеи от смертоносных колес. Алла металась от одного детского тела к другому, но никому не могла помочь: все было слишком поздно…
Очнувшись с тяжелой головой, она быстро приняла душ, надела старые джинсы и свитер. Сунула в сумку домашние тапочки и собралась уходить. В коридоре рядом с порогом стоял коричневый чемодан, еще не распакованный после Лондона. В голове пронеслись обрывки событий последних недель – сейчас они казались игрой воображения.
Мысль о расставании с мужем по-прежнему причиняла боль, но теперь она была очень далекой. Гораздо сильнее сердце щемило от тех картин, которые предстали перед ее глазами в больнице. Алла поражалась выдержке врачей и медсестер, которые принимали детей после страшных трагедий. Каждую секунду видеть страдания, каждое мгновение ощущать неимоверную ответственность за саму жизнь… Она помнила, как тяжело дались ей двадцать минут, пока ехала «Скорая». А для Бориса Кузьмича, для Виктории Львовны и многих других это ежеминутный труд. Можно ли на них обижаться за строгость?
Всю дорогу до гипермаркета Алла думала о выборе этих людей и сравнивала их жизнь со своей. Чем она занималась целых двенадцать лет? Тешила самолюбие, карабкаясь вверх по социальной лестнице, и все ради того, чтобы получить контроль над окружающими людьми.
Только сейчас Алла поняла, что было в основе ее стремления делать карьеру и зарабатывать деньги. Власть. Ей нравилось мысленно возвышаться над сотрудниками, над собственным мужем, даже над матерью. Она, не стесняясь, покупала подчинение близких людей, понятия не имея о том, почему они недовольны этим. А главное, не знала, отчего страдает сама. Ей только постоянно казалось, что жизнь заполнена пустотой.
