— Если не возражаете, — услышал он ее голос, — давайте пройдем к нашему фиштауну. Там можно спокойно поговорить.
— Не возражаю, — кивнул Николаев и пошел вслед за представителем. Первый раз в жизни он досадливо подумал о том, что женское внимание стало важной составляющей его творческой личности. Без этого, как оказалось только что, его самооценка начинала страдать. А ведь он всю сознательную жизнь из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать теткам свое презрение. И впал-таки в позорную зависимость!
Даша вывела задумчивого Кирилла из зоны регистрации и остановилась у аквариумов.
— Что же мы будем делать с собачкой? — спросила она, стараясь интонациями выразить сопереживание — так учили на занятиях по сервису, на случай конфликтных ситуаций.
— Мы, — изменившийся тон Морозовой вселил в актера надежду (все-таки девушка клюнула?), — полетим с ней в Бангкок!
— К сожалению, — Даша едва сдержала появившееся в ней от искусственного оскала Кирилла раздражение и забыла про сервисный тон, — это невозможно! У вас для собаки ни документов, ни подходящего контейнера нет!
— Да что же у вас все так сложно?! — Николаев вспылил. — Это же крошечная собачка, я ее за пазуху засуну, и все!
— Нельзя, — Даша заговорила тише, — это правила авиакомпании.
— И что будет, если я их нарушу? — Кирилл заставил себя успокоиться и включить обаяние на максимум. Теперь уже дело принципа — заставить эту Морозову разморозиться и сделать все, что ему нужно.
— Вас снимут с рейса, — недовольно сообщила она.
— Неужели ты снимаешь меня с рейса, Дашенька? — нежно произнес Кирилл, про себя проклиная тех, кто принял на работу в авиакомпанию эту бесчувственную деревяшку.
Он смотрел ей прямо в глаза, гениально играя взглядом: соблазняя, моля. Веки его были полуприкрыты и едва заметно подрагивали от мнимой страсти. Пауза затянулась, и Кирилл уже не сомневался в победе. Но Даша открыла рот и четко, без единой нотки сомнения, произнесла:
— Сниму.
— А что же мне делать?! — театрально выкрикнул он, разъяренный тем, что чары его не сработали.
— Нужно оставить собаку в Москве, — спокойно подсказала Даша, — тогда можно лететь. Решайте. До конца регистрации осталось мало времени.
— Подожди, — убедившись в том, что дальше играть бесполезно, Кирилл вернул лицу естественное выражение. Достал из кармана мобильный телефон — на этот раз номер Кристины, к счастью, не был отключен. Не обращая внимания на слезы бывшей подруги, Кирилл сообщил, что по срочному делу улетает в Бангкок. А Дусю можно забрать в аэропорту в течение часа. Если Кристина не может, то он сейчас же подарит первому встречному этот мелкий источник больших проблем.
Пока Кристина рыдала в трубку, Кирилл зажал телефон в руке так, чтобы на том конце его не было слышно, и обратился к Даше.
— Дарья, — Кирилл Николаев рубил слова, — мне нужна твоя помощь.
Он тряхнул сумкой-переноской, в которой мелкой дрожью тряслась перепуганная Дуся.
— Но…
— Мне нужно лететь, вопрос жизни и смерти, — перебил он, — возьми Дусю к себе на пару часов. А ее хозяйка скоро приедет, заберет.
— Я не могу, — теперь уже в глазах Дарьи появилась настоящая, а не наигранная мольба, — я же сейчас на работе! Куда мне ее девать?!
— Даша! — не обращая внимания на снующих вокруг пассажиров, Кирилл опустился перед девушкой на одно колено. — Это очень важно!
— Встаньте, пожалуйста, — она беспокойно огляделась вокруг, — не надо, прошу!
— Я не встану, пока ты не согласишься! — Он уже не на шутку разнервничался, боясь опоздать на самолет.
Даша молчала, от волнения щеки ее раскраснелись. Темный локон, выбившись из прически, упал на лицо. Кирилл залюбовался — греческая богиня, застигнутая врасплох — и, повинуясь порыву, поймал ее руку. Глаза Даши расширились от испуга, когда он поцеловал ее ладонь: в последнюю секунду перевернул руку и прижался губами к нежной, чуть влажной коже.
— Хорошо, я возьму вашу собаку! Возьму!
Даша вырвала руку и, как ребенок, спрятала ее за спину. Румянец заливал ее щеки, губы дрожали: никто и никогда не стоял перед ней на коленях, никто так нагло и ласково не целовал! Она старалась убедить себя в его притворстве и не могла: Кирилл Николаев выглядел таким взволнованным и искренним! Морозова заставила себя успокоиться — актер, лицедей, у него же вся жизнь, как у Анны Морозовой, состоит из однажды заученных сцен.
Дарья торопливо протянула руку к сумке-переноске. Кирилл наконец поднялся с колен и, счастливо улыбаясь, вручил ей Дусю.
— Спасибо, ты меня очень выручила!
— Это, — Даша нахмурила брови, недавние эмоции бесследно исчезли с ее лица, — только из жалости к вашей собачке.
— Хорошо, — Николаев, уверившийся было в победе, снова поник, — хозяйку зовут Кристина. Она позвонит.
И он прижал телефон к уху, давая Кристине наставления, куда подъехать и по какому номеру звонить.
Проводив Кирилла изумленным взглядом, Даша с ужасом поняла, в какую историю попала. Откуда только взялся на ее голову этот актер?! Поколебавшись с минуту, она опустила голову и побрела в кабинет начальника смены.
— Вера Петровна, можно? — спросила она.
— Заходи, — Вера не обернулась, сосредоточенно печатая что-то на компьютере.
— У меня проблемы, — без подготовки выпалила Даша и покраснела, — пассажир забыл около стойки регистрации свою собаку. Вот она!
— Морозова, — Вера Петровна взглянула на сумку и высунутую из нее мордочку, — это еще что за детский сад?!
— Знаю. Штаны на лямках, — почему-то сказала Даша, — но вы, пожалуйста, оставьте пока собачку у себя. А я уже позвонила по номеру телефона на ошейнике, ее скоро заберут.
— Черт знает что такое, — по голосу начальницы Даша поняла, что собака стала последней каплей, — иди, отправляй рейс!
Даша поставила Дусю на пол и стремительно выскочила за дверь, пока Вера не передумала.
Вернувшись на регистрацию, Даша услышала писклявые женские крики у стойки Рогова. Симпатичная хрупкая девушка — откуда столько агрессии?! — ругалась с Антоном на чем свет стоит и проклинала «чертову авиакомпанию».
— Я не буду платить за перевес в пять килограммов, это смешно!
Рогов отвечал тихо — что именно, Даша не слышала.
— Некому мне отдать часть вещей, — не унималась блондинка, — провожающих нет!
Даша подумала, что надо бы вмешаться, помочь Антону уладить конфликт, но ею вдруг овладела такая апатия, что даже слушать эту перепалку она не могла. Хватит с нее того, как она «уладила ситуацию» с Кириллом — избавила человека от проблем, ничего не скажешь. Переложила их на свои плечи. Да и с женскими истериками, откровенно говоря, она не знала, что делать — ей достаточно маминых сцен.
