— Итак, поскольку я практически дважды ушиб вас, — сказал он, — думаю, нам надо прекратить это, не так ли? Судьбе было угодно познакомить нас, так давайте наше знакомство строить на дружеской основе. Вы пообедаете со мной?
Лесли попыталась состроить холодную улыбку, но не получилось.
— Я не могу, — сказала она. — Очень занята. Но спасибо за приглашение.
— Я тоже очень занят, — сказал он. — У меня назначен обед с двумя вашими коллегами. Но мне не стоит труда сказать им, что я ушибся, выходя из лифта, — он дотронулся до пластыря на подбородке, — и не могу присутствовать на обеде. С кем вы обедаете?
Она посмотрела на пластырь как зачарованная. Значит, она это сделала. Действительно ушибла его. На загорелом лице пластырь казался странно привлекательным.
— Я… должна работать, — сказала она, не сумев солгать так, как ей хотелось. — Я просто не могу.
— Не можете перенести работу на часок? — спросил он. — Я не отниму у вас много времени.
— Работа не ждет, — сказала она твердо, — но все-таки благодарю.
— Разрешите мне, по крайней мере, проводить вас до машины, — настаивал он.
Не зная, как избавиться от него, Лесли повернулась и направилась к стоянке машин.
К тому времени, когда они дошли до ее машины, его молчание превратилось в вызов. Она не знала, как еще можно избавиться от него.
— «Фольксваген», — заметил он, осматривая машину. — Хорошая машина. Должно быть, вы экономите уйму денег на бензине.
Она вынула ключи, но прежде чем вставить ключ в замок, повернула к нему лицо.
— Послушайте, — сказала она, — мистер, как вы сказали ваше имя?
— Дорренс, — ответил он, — но зовите меня просто Тони.
— Послушайте, мистер Дорренс, вы были очень любезны, что проводили меня до машины, и я ужасно сожалею, что повредила вам подбородок. Но коль с вами все в порядке, то я должна ехать. Разве мы не можем просто попрощаться?
Голос ее прозвучал твердо, но с ноткой нервного возбуждения, что он не преминул заметить.
— Я не могу вас так просто отпустить, — сказал он. — Не смотрите на меня так. Вы такая красивая…
Лесли оказалась захваченной врасплох. Взгляд его глаз изменился. Он был искренним и нежным, но немного печальным.
— Не уходите из моей жизни так же быстро, как вы вошли в нее, — сказал он. — Вы вошли в мою жизнь, столкнувшись со мной. Если вы исчезнете, как Золушка, я не знаю, что со мной будет.
Он помолчал.
— Я редко бываю здесь, — продолжал он. — Сейчас я приехал только потому, что заболел тот парень, что обычно приезжает сюда. Я всего лишь сделал боссу одолжение. Возможно, я не появлюсь здесь еще несколько месяцев.
Он выглядел огорченным.
— Не обрекайте меня на то, чтобы, вернувшись домой, я целых три месяца каждую ночь думал о вас, вспоминая вашу улыбку, — сказал он.
Опять молчание.
— Только обед, — умолял он. — Всего на один час. Воспоминаниями о нем я смогу прожить долгое время, Лесли.
Она посмотрела на него. В его устах ее имя прозвучало так нежно, что обращение по имени, а не по фамилии не казалось бесцеремонным.
Пожалуйста, — попросил он.
Она вздохнула, сдаваясь.
— Хорошо, — сказала она. — Но только на час. Не больше. У меня действительно много дел.
— Конечно, конечно, — улыбнулся он, приглашая жестом пройти к его машине.
Он отвез ее в уединенный ресторан в Линкольн-парк. По тому, как неторопливо здесь обслуживали, она поняла, что пообедать за час едва ли удастся.
Но Лесли почему-то не хотелось, чтобы он быстро кончился. За обедом с ней произошло что-то такое, чего она раньше не испытывала.
Тони Дорренс рассказывал о себе легко. Он был родом из такой же бедной семьи, как и Лесли, но по характеру очень отличался. Если Лесли была сдержанной и осмотрительной, то Тони был веселым, беспечным и доверчивым. Эти качества проявлялись в каждом слове, каждом жесте. Он без сожаления оставил семью, окончил университет, поработал во многих местах, прежде чем стал высокопоставленным сотрудником в «Прайс-Дейвис» — одной из самых известных фирм по производству средств связи. Он рассказал, что его прочили на пост вице-президента по маркетингу, но он отказался, так как сама мысль о том, что он будет привязан к креслу, ему противна. Нынешняя работа связана с разъездами по всему миру, и это ему нравится.
— Я не создан для заседаний и внутренних интриг, — сказал он. — Я просто делаю работу и живу той жизнью, что сам выбираю.
Лесли кивнула.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она.
Воцарилось долгое молчание. Лесли вертела рукой бокал с вином. Она чувствовала на себе его взгляд. И не могла придумать, о чем еще можно поговорить.
Наконец Тони нарушил молчание.
— Вы необыкновенно красивы, — сказал он.
Лесли покраснела.
— Это комплимент? — спросила она. — После такого рабочего дня, как сегодня, я чувствую себя как мышь, пойманная кошкой.
Я не совсем то имел в виду, — сказал он. — Дело не в лице, хотя оно очень красиво, и не в фигуре, хотя она исключительная. Дело в ваших глазах, в том, как они смотрят. В вашем самоуважении. Это такая редкость. Я это сразу понял, как только увидел вас у лифта.
Он засмеялся.
— За секунду до того, как вы ударились о мою челюсть, — добавил он.
Лесли молчала. Она думала о том, что Тони Дорренс, несомненно, самый красивый мужчина, какого она когда-либо встречала. Красота его заключалась не только в загорелом, мужественном лице или в сильном теле. В нем чувствовалась сдержанность необузданного характера и глубокая внутренняя уверенность, чего у нее никогда не было. Он не боялся жизни. Все это делало его — к чему отрицать? — очень привлекательным, очень сексуальным.
В этот момент Лесли почувствовала, как что-то внутри нее слабеет. Ей захотелось уйти отсюда, убежать от него, и как можно быстрее.
Но в то же время ей хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончился.
— Взгляните на часы, — сказал он, — вы превысили свой лимит времени. Не значит ли это, что ваша карета сейчас превратится в тыкву?
— Это значит, что я должна идти, — с улыбкой сказала она. — Спасибо за обед… и за беседу.
В молчании он проводил ее до машины и отвез на стоянку машин у «Оугилви, Торп», Он помог ей выйти и стоял подле, пока она вынимала ключи от своей машины.
— Я должен сегодня же вернуться домой, — сказал он. — Вернуться сюда мне долго не придется — официально, конечно. Но в следующий четверг я должен лететь в Денвер на конференцию. — Он протянул ей руку, словно пожать на прощание, но мягко задержал ее руку в своей. — Вечером в пятницу я смогу заехать сюда по дороге домой. Что вы об этом думаете?
