Микос проводил Джину в гостиную и зажег лампу на столике рядом с ее креслом.
— Закрыть окна?
— Да, пожалуйста. И разожги камин.
— Хорошо. — Микос подождал, пока дрова разгорелись, и снова обратился к Джине: — Я могу принести тебе чего-нибудь? Может быть, бокал бренди?
— Нет, спасибо.
— Можно я плесну себе немного? Я проделал долгий путь, чтобы открыть тебе свою душу. Правда не уверен, что смогу подобрать нужные слова.
— Ты знаешь, где бар.
Оставшись одна, Джина стала судорожно размышлять. Она впервые видела Микоса таким. «Я хочу тебя», — сказал он, и, кажется, искренне. Но что значит это его «хочу»? Возможно ли, что Микос каким-то образом узнал о ребенке? Или Анджело заставил его приехать?
Нет. Это невозможно. Она писала и звонила деду, но ни разу не обмолвилась о ребенке.
Так, может, Микос приехал по велению сердца? — вспыхнула надежда в сердце девушки.
— Я закрыл окна в гостиной! — прокричал Микос сверху. — Могу закрыть и эти, пока я здесь.
— Нет, Микос, оставь!
— Хорошо, Джина. — Он спустился к ней. — Не расстраивайся. Я просто подумал, что в спальне будет холодно.
— Я люблю прохладу в спальне.
— Как скажешь. Я приехал не затем, чтобы учить тебя вести хозяйство.
Джина осмелилась взять его за руку.
— Тогда скажи мне, зачем ты здесь?
Не было смысла дольше откладывать. Взяв бренди, Микос проследовал за Джиной в гостиную. Он всегда находил нужные слова на работе. У него никогда не возникало проблем при расставании с девушками. Но делать предложение? Микос не знал, как поступают в таких случаях.
— Я хочу жениться на тебе, Джина.
— Почему? — Девушка в крайнем удивлении смотрела на него.
— Потому что люблю тебя. Я скучал по тебе так сильно! Ты даже не представляешь. И теперь понятия не имею, как смогу жить без тебя.
Джина хотела было ответить, но Микос знаком попросил ее молчать.
— Позволь мне добавить: я не стану винить тебя, если ты откажешь. Я сделал тебе больно тогда в «Бабочке», но влюбляться не входило в мои планы, и я не знал, что делать.
— Ты сказал, что я использовала тебя.
— Все моя глупая гордость… Но это не извиняет меня. После смерти твоей матери я пытался признаться тебе в любви, но ты не слушала. Я уехал, как обиженный мальчишка. И вот я здесь, чтобы попытаться снова. Я люблю тебя, Джина. Люблю всем сердцем. Не потому, что мне жаль тебя или я испытываю чувство вины. Но оттого, что ничего не могу поделать. И если ты можешь простить меня за все, обещаю: я никогда больше не заставлю тебя плакать.
— Но ты уже… — слезы, как бриллианты, сверкали на ее щеках.
— Не надо! — Он обнял ее. — Джина, дорогая, ангел мой, душа моя, если тебе больно даже видеть меня, я уйду. Но знай, ты — единственная женщина, с которой я хочу состариться. И если у меня есть шанс…
— Есть, Микос. Но прежде я хочу, чтобы ты узнал…
— Я знаю, что буду любить тебя всю жизнь и даже больше. Это все, что имеет значение.
— Я тоже люблю тебя, Микос. Я полюбила тебя с первого взгляда. Но скрывала от тебя свои чувства и ранила нас обоих. Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что.
Микос поднялся за ней по лестнице и вошел в ее спальню. Стены были покрашены в нежно-голубой цвет.
— Ты хорошо поработала.
— Загляни в смежную комнату и скажи, что ты думаешь.
— Очень мило, — заключил Микос, оглядывая желтые стены и белые шторы. А потом он заметил кроватку и детские вещи повсюду.
— Да. — Джина кивнула, встретив его удивленный взгляд. — Это детская. Я жду ребенка.
Она смело смотрела ему в глаза. Проверяла его.
— Нет, калли мои, мы ждем ребенка. И даже если это двойня, мое предложение в силе.
— Тогда я выйду за тебя замуж, — просияла Джина.
А затем Микос сделал то, о чем мечтал, как только приехал на остров: заключил Джину в свои объятия и поцеловал.
— Спасибо, — прошептал он, обращаясь и к любимой, и к Богу.
Они еще не занимались любовью в ее доме. Не лежали, обнявшись, под пуховым одеялом, слушая песни ветра за окном.
— Когда ты узнала, что беременна?
— Когда ходила к врачу. Сначала я не поверила ему. Мы всегда предохранялись…
— Кроме одного-единственного раза, я помню. — Микос повернулся к ней. — Но я еще не уехал, когда ты узнала. Почему ты не сказала мне? Боялась, что я отвернусь от тебя, как Анджело отвернулся от твоей бабушки?
— Нет. Боялась, что ты останешься со мной из чувства долга и возненавидишь меня за то, что я заставила тебя жениться на мне.
— И ты бы никогда не рассказала мне о ребенке?
— Я бы открылась, но не сразу. Мне нужно было время, чтобы научиться жить без тебя. Время, чтобы залечить раны.
— И ты готова забыть о прошлом?
— Я все еще скучаю о маме. Но я приняла ее смерть.
— А я всегда буду с тобой. Рядом. — Микос притянул Джину к себе.
— Не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь пользовался презервативом.
— Тогда будь готова родить футбольную команду. Или даже две, потому что я собираюсь заниматься с тобой любовью при каждой возможности…
Много позже Джина заснула в объятиях Микоса. Впервые за долгое время глубоким счастливым сном.
На следующее утро Джина проснулась первой и тихо спустилась в кухню, чтобы приготовить завтрак.
Они проговорили допоздна, строя планы на будущее. Они решили устроить тихую свадьбу на острове, а после поехать в «Бабочку». Позже они купят дом на Эвии, недалеко от Анджело, чтобы их малыш мог общаться с прадедушкой. А что же с домом ее детства?
— Я готова покинуть его, — сказала Джина Микосу. — Теперь мой дом там, где ты.
— Но это место много для тебя значит, любовь моя. Я могу нанять людей, которые будут присматривать за домом.
— У меня навсегда останутся воспоминания.
— Не решай сейчас, — попросил он…
Микос лежал с закрытыми глазами в постели, когда Джина вошла в спальню с подносом в руках.
— Где ты была? Я успел соскучиться.
— Я принесла тебе завтрак в постель.
— Какая женщина! Я уже говорил тебе сегодня, как сильно люблю тебя?
— Нет. Еще не говорил.
— Я счастлив, и я люблю тебя, Анджелина. Ты выйдешь за меня замуж?
Все стихи и романы о любви воспевают то, что, когда находишь свою истинную половинку, сердце бешено колотится.
Но сердце Джины пело от счастья, спокойное, что поиск окончен.
— Да.
В Канаде часы показывали половину девятого утра, в Греции — половину седьмого вечера. Микос и Джина решили позвонить Анджело и поделиться счастливыми новостями.
— Где тебя носит? — заворчал старик, услышав голос Микоса.
