А за шесть лет работы с Людмилой Анатольевной Лариса повидала всяких. Иногда она с гордостью думала, что, хотя «бабушка Люда» в торговле – абсолютный ас, но и ее, Ларисы, экономическое образование пригодилось. Их «Универсам» был открыт «совместно» с городской администрацией, но в маленьком городке по-другому не выйдет, сомнут. И все же он оказался не хуже, чем в каком-нибудь Гамбурге. И не потому, что единственный такой на весь город. Он и правда по-европейски хорош: обширный ассортимент, предупредительный персонал, простой, но изысканный интерьер. И Лариса – правая рука Людмилы Анатольевны. Да что там! И правая, и левая, и главное – ноги. Обе.
В Москву, скажем, к поставщикам или с документами какими-то ездила только Лариса. Людмиле Анатольевне было уже тяжеловато. Хотя вот этот банк – «персональные клиентские программы», «вы можете работать лично с директором» и все такое – выбрала именно она:
– Банк, конечно, небольшой, но нам ведь для резервных счетов гигантов и не надо. Да, Ларочка? А личный контакт – это самое главное.
«Личный контакт» с директором, включая «разработку персональной клиентской программы», занял не больше пяти минут. «Вот и славно», – подумала Лариса. Значит, есть время не только забежать в гостиницу, но и полежать в душистой ванне – чтобы вечером замечательно выглядеть. Приезжая в Москву по делам, Лариса всегда старалась попасть на какой-нибудь интересный спектакль, концерт или выставку. Как сегодня. Частная художественная галерея, закрытый просмотр. В общем, «только для своих». Лариса получила пригласительный от одного из крупных поставщиков, который упорно пытался перевести отношения из разряда деловых в личную плоскость. Но – нет. Все. Эта часть жизни для нее закончилась.
Женщина внимательно оглядела себя в зеркале: строгое платье, элегантные туфли на высоченных тоненьких каблуках, неброский макияж и – ни одной драгоценности. Дела шли хорошо, она вполне могла позволить себе и жемчуг, и даже бриллианты – но после того как пропал Гена, даже подойти к ювелирной витрине было страшно, не то чтобы что-то купить. Ничего, она и без бриллиантов хороша.
Выставка, как водится на подобных мероприятиях, сопровождалась фуршетом. Разумеется, никаких столиков – как можно! Только разбросанные там и сям банкетки, диванчики и прочая легкомысленная мебель, меж которой скользили бесшумные официанты с подносами. Лариса присела на краешек бархатной скамеечки – ноги гудели от каблуков – и пригубила шампанское. Да, действительно, как и обещали, тут собрался «весь свет» – она кивнула, отвечая на приветствие проходившего мимо директора банка Максима Михайловича. Он нежно поддерживал под локоть маленькую темноволосую женщину.
Господи! Наташа! Не может быть!
Впрочем, почему не может? Наташа и в прежние времена никогда не пропускала «закрытых» мероприятий, тем более – таких изысканных. Остается надеяться, что Ларису она не узнает. Все-таки больше пятнадцати лет прошло, да и не смотрела «невеста» никогда в ее сторону – еще не хватало обращать внимания на какую-то секретаршу!
Лариса осторожно повернулась, чтобы видеть остановившуюся неподалеку пару. Явно супруги, хотя Максим Михайлович и моложе лет на десять, если не больше. «Значит, папочка все-таки купил тебе мужа», – подумала Лариса и сама испугалась этой неожиданной злости. Это ведь ты у нее Гену увела, а не наоборот, одернула она себя. Да и молодой муж не слишком походил на «купленного». Смотрит нежно, улыбается искренне. А Наташа смеется от души, даже голову закидывает, демонстрируя гладкую не по возрасту шею. Кокетничает. Наташа подняла руки, поправляя и так безукоризненную прическу…
На тонком пальце сверкнули три бриллианта…
У Ларисы потемнело в глазах: как?!!
Бокал выскользнул из помертвевших пальцев и слабо звякнул о дорогой паркет.
Встревоженные голоса вокруг сливались в неразборчивый гул: «Женщине плохо!», «Да где же «Скорая»?», «Я ее знаю», «Помогите, нужно ее положить»…
Очнувшись, Лариса увидела над собой белый потолок, сбоку какие-то трубки и еще что-то блестящее, металлическое, а прямо перед собой – лицо Максима Михайловича.
– Не двигайтесь, вам нужно отдохнуть. Они подозревают микроинсульт, придется полежать. Не волнуйтесь, это хорошая больница.
– Максим Ми…
– Просто Максим. Но вам лучше не разговаривать.
– Мне нужно… Максим, кольцо с бриллиантами – откуда оно у вашей жены? В последний раз я его видела в руках у своего мужа, шесть лет назад, перед тем как он пропал.
– Лариса, вам нельзя волноваться.
– Скажите мне! Он… мертв? Его… убили? Да?
Максим покачал головой:
– Он… он сам умер. Сердце не выдержало.
Телефон Ларисы, лежавший на тумбочке возле изголовья, взорвался яростной трелью.
– Лара, деточка, что с тобой? Почему ты не отвечала на звонки?
– Людмила Анатольевна, я… мне пришлось задержаться, – Лариса почувствовала, что не может вот так вдруг рассказать, что надежды больше нет…
– Деточка, возвращайся быстрей! Тут…
– Что-то случилось? Дети?!
– С ними все хорошо. Но у нас… неприятности. Тебе нужно быть здесь.
– Да, конечно, я скоро.
Лариса попыталась подняться:
– Мне нужно домой. Там что-то случилось. А дети с пожилой… с мамой, – запнувшись, с трудом выговорила она.
– Нет-нет, вам нельзя. Я… я съезжу к ним, все объясню.
– Но это не в Москве!
– Я знаю, – улыбнулся Максим. – Мы же документы подписывали, там адрес. Отдыхайте, я все устрою.
В коридоре на него набросилась Наталья:
– Я все слышала! Ты поедешь к детям этой дряни? Да я ей глаза выцарапаю! Это она, она! Она мне жизнь сломала!
– Наташа! Тебе не кажется, что ты давно с ней за все расплатилась? Ее муж – да, я помню, это твой бывший жених, которого она увела, а ты с тех пор бездетна – но он умер после разговора с тобой. А ты даже не сообщила…
– Чтобы я?!
– Наташа, я все понимаю. Но эта женщина шесть лет жила в полной неизвестности. Ты не думаешь, что это достаточное наказание за все? А уж дети и вовсе ни в чем перед тобой не виноваты.
– Это должны были быть мои дети!
– И если бы они были твои, ты бы их тоже ненавидела?
– Черт! Ты прав, Макс. Если эти дети должны были быть моими – как я могу их ненавидеть?! Да еще и мешок этот – с бриллиантами, черт бы их побрал! Они мне не нужны, но получается, что я их украла? Господи, ну почему все так сложно?
Дом щерился и хлопал обшарпанными покосившимися дверями. Только один подъезд приветливо улыбался: аккуратное крылечко, добротная дверь, над кнопками домофона – список жильцов. Максим повозился в кармане, отыскивая листок с адресом – какой же там номер квартиры? Почему-то он был уверен, что ухоженный подъезд – именно тот, что ему нужен.
