— Подожди, ты что, белены объелся? — вон как быстро и голос–то изменился до неузнаваемости, актриса! Подменили Марину, и всё тут. — Что тебя не устраивает? Я готовлю, стираю, убираю… Что тебе еще надо?
— Да мне домой не хочется возвращаться! Ты считаешь, это нормально? — внезапно его прорвало, весь сдерживаемый месяцами гнев захлестнул с головой — да так, что перед глазами потемнело. Пытаясь взять себя в руки, Володя с силой толкнул румяную розовую неваляшку на столе, привезенную им из Австрии, из самого первого своего рейса. Разукрашенная глупая игрушка с бессмысленной улыбкой затанцевала на столе «ванькой–встанькой». У него с этой неваляшкой полное сходство: раскачивается туда–сюда, да еще и с музыкой, и физиономия всем довольная, веселая в доску: «Всё хорошо, прелестная маркиза!..»
Он принялся неровным шагом расхаживать по комнате, заложив за спину руки, Марина преданной секретаршей засеменила за ним по пятям, пытаясь заглянуть снизу в глаза. И зажурчала своим самым ласковым образцово–показательным голосом (он шел у нее в ход только в исключительных случаях):
— Вовка, я не понимаю, что случилось? Да, у меня характер, я кричу… Но я же не со зла! Я хочу, как лучше… Мы столько лет вместе прожили, всё было хорошо!
Пораженный ее чистосердечным признанием, Владимир замер посреди гостиной и воззрился на жену с немым изумлением: «всё было хорошо»?.. И сказать на это нечего: обезоружила, сразила наповал! Марина набрала полную грудь воздуха для свежей порции аргументов, но замолкла на полуслове, к чему–то вдалеке прислушалась и воскликнула с облегчением:
— О, Янка пришла! Сейчас будем ужинать.
Володя поморщился: вот это невовремя… Дочка всегда чувствует, когда они ссорятся — считывает по лицам или напряженному ледяному молчанию. Но сегодня, вопреки всем ожиданиям, Янка казалась веселой и оживленной, разве что обратилась с порога демонстративно к нему одному:
— Привет, пап!
— Привет, — следовательно, он не ошибся: очередная баталия с матерью. Хотя Марина так просто сдавать позиции не собиралась и с недавней ангельской интонацией защебетала:
— Нагулялась? Звонил твой воздыхатель! — ответом ей стала презрительно повернутая Янкина узкая спина, обтянутая желтой блузкой. — Проголодалась? Иди ужинать! — опять ноль эмоций. «Ну и характер же у малой! — с удивлением отметил про себя Владимир, вглядываясь в дочкино недовольное, порозовевшее от досады лицо в ореоле растрепавшихся золотых волос. — Дай Бог, чтобы не в маму…»
Марина, разумеется, не вытерпела такого изощренного издевательства и сорвалась на истерический крик — за столько лет Володя изучил ее, как облупленную: — Яна!!! Я к тебе обращаюсь!
Но дочка не обернулась, царственно вскинула голову и подчеркнуто неторопливо направилась к двери знакомой до жути походкой, мягкой и по–кошачьи расслабленной. Володе стало сильно не по себе от этого сходства, даже озноб пробрал: может, и вправду нужно было хватать их обоих, еще маленьких, в охапку — и Ярика, и Янку — и везти всё равно куда, хоть на край света, хоть за тридевять земель?..
Разрываясь и краснея от злости, в прихожей затрезвонил телефон. Марина схватилась за него, как хватаются за спасительную соломинку, и через полсекунды заголосила на всю лестничную площадку (на радость языкатым кумушкам–соседкам):
— Возьми трубку!!!
Это обращаясь к Янке, надо понимать.
…И стоило так кричать! Была бы она глухая — тогда другое дело… Параллельный телефон в Яниной комнате громко запиликал, захлебываясь от усердия. Она молниеносно подхватила трубку: а вдруг Сергей?
— Да! Я слушаю, — но в ответ была лишь тишина и ровным счетом ничего больше. Ну, может, еще чье–то тихое сдерживаемое дыхание на заднем плане, или это просто кажется, разбушевалась фантазия… — Алло, говорите! Алло!
Подавив разочарованный вздох, Яна бросила трубку на рычаг и повернулась к отцу (тот с живейшим интересом за всем наблюдал, пристроившись в дверях):
— Ну сколько можно! Второй месяц издеваются!
— Что за воздыхатель? — сдержанно поинтересовался папа: лицо оставалось сочувственным и серьезным — ай–я–яй, одним словом, как нехорошо! — но в глазах уже прыгали веселые черти. «А как же, развлекается!..» — отчего–то оскорбилась Янка, но все–таки ответила:
— Без понятия! Вздыхает в трубку и молчит.
В подтверждение ее горестных слов, телефон послушно зазвонил еще раз. Они замерли над ним и какое–то мгновение лишь смотрели друг на друга, ничего не говоря, но одновременно спохватились и с двух сторон протянули к аппарату руки. И с одинаковыми интонациями рассмеялись, Яна на правах хозяйки завладела трубкой первая и с опозданием вежливо предложила:
— Давай я!
«Сейчас будет показательное выступление," — догадался Владимир.
А она уже крайне доверительным тоном вещала, округляя в его сторону и без того большие бархатно–коричневые глаза:
— Слушайте, если Вы так любите молчать по телефону, могу дать Вам номер соседей! Идет? — и торжествующе заверещала, тыча Володе под нос многострадальную трубку: — Сработало!!!
— Еще бы не сработало, струсил твой воздыхатель! Лапки кверху…
Точно издеваясь, телефон чуть–чуть помедлил и затрезвонил по–новой. Володя азартно замахал руками — мол, выход профессионалов:
— Дай мне!
Янка с готовностью подчинилась: в этом деле папа был признанным спецОм. Года два назад к ним на квартиру повадились звонить всякие подозрительные личности с одним и тем же — дико оригинальным! — вопросом: «Алло, это радио?» Он однажды и прикололся, проявляя свойственное всем Вишневским остроумие:
— Нет, это телевидение!
Ответ не заставил себя долго ждать:
— А скажите, пожалуйста, зачем на Суворовской бетонные плиты ложат? (Именно «ложат», а не «кладут», так и прозвучало в оригинале.)
Фазер озадаченно крякнул и поскреб в затылке — не ожидал такого поворота событий… Яна, оказавшаяся всему свидетелем, уже едва не на карачках ползала от смеха, а отец таки нашелся:
— Вы знаете, а позвоните лучше на радио!
«Левые» звонки с тех пор разом прекратилось, всё как рукой сняло. «Вот бы и сейчас подействовало! — загадала мысленно Янка. — А то мама уже совсем достала с этим Воздыхателем, проходу не дает со своими прозрачными намеками…»
Отец тем временем немного помолчал для внушительности и рявкнул густым басом:
— МВД на проводе! — после долгой испуганной паузы на том конце что–то быстрое сказали или спросили, он улыбнулся хитрющей улыбкой и поманил к себе Яну:
— Тебя.
Сергей, это ж надо было так!.. Прямо по закону подлости, сработал во всей красе.
