— Это еще почему?
— Потому что я люблю тебя, — бесхитростно призналась Вики.
В ответ Рейс недоверчиво хмыкнул:
— Ты решила погладить меня по головке за хорошее поведение? Или это дополнительная кос точка в моей миске?
— Ни то ни другое. Просто я люблю тебя, вот и все. Я люблю тебя так… как, мне кажется, любишь меня ты, — смело предположила она.
— И как же? — с деланным равнодушием поинтересовался Рейс.
— Как мужчина женщину, без ограничений и условностей, ставя на первый план только любовь, взаимную любовь…
— А как же твой бизнес? — язвительно спросил Рейс, подплывая ближе.
— Для меня нет ничего важнее любви, Рейс. Если хочешь, я уступлю тебе все права на эту землю. Ты сможешь строить здесь все, что захочешь, только позволь мне любить тебя, жить рядом, делить с тобой радости и печали… Рейс, что ты делаешь? Не надо, перестань!
Вики взвизгнула, а потом засмеялась, когда он неожиданно стащил ее с прибрежного камня прямо в воду. Вынырнув на поверхность, она очутилась в его крепких объятиях. Губы Рейса страстно прильнули к ее губам, и голова у Вики пошла кругом.
— Я люблю тебя, — хрипловато прошептал Рейс, с трудом оторвавшись от нее.
Счастливо рассмеявшись, он закружил Вики в воде, пугая проплывавших мимо уток.
— Я люблю тебя! — повторил он громче. — Вспыльчивую, сумасшедшую, сильную, как античная богиня! О Вики, обними меня покрепче и повтори, что любишь меня!
Вики послушно обняла его и повторила признания в любви, перемежая их нежными поцелуями.
— Что это за запах? — удивленно приподнял брови Рейс.
— Это от меня. Я мыла стены.
— Чтобы поддержать чистоту и порядок?
— Чтобы отвлечься от боли.
— Я тоже отправился плавать, чтобы забыться…
— Неужели нет способа лучше? — многозначительно спросила Вики.
— Кажется, у меня есть неплохая идея, — улыбнулся Рейс и стал стягивать с нее мокрую майку. Потом он расстегнул и снял шорты, забросив их чуть ли не на середину реки.
— А что же я надену потом?
— Я дам тебе что-нибудь из моей одежды, — пообещал он.
Ловко увернувшись, Вики отплыла от него и шутливо сказала:
— Учить наших детей плавать буду я, потому что ты плохо плаваешь!
— Об этом я никогда тебя не спрашивал. Ты хочешь детей? — серьезно спросил Рейс.
— Ага! И как можно больше! С серыми глазами и загадочными улыбками.
Она позволила ему подплыть поближе.
— Я бы не прочь иметь одного, а то и двух рыжеволосых малышей, — тихо произнес он, гладя ее мокрые волосы. — Когда я стану совсем старым, они будут напоминать мне о головокружительном романе с их мамой… Кстати, если у нас будет полдюжины детишек, нам не придется нанимать рабочих для пансиона!
— А вдруг они захотят работать на стройках, как и их ore ц?
— Тогда придется рожать еще полдюжины! Она неожиданно ущипнула его.
— Ой! Только сделай это еще раз, и детей у нас может не быть совсем!
— Если мы прямо сейчас приступим к делу, — прикинула Вики, — к весне я уже могла бы родить малыша, а летом и зимой работать в полную силу.
— Ну уж нет! Я не хочу, чтобы ты во время беременности ухаживала за кусачими псами и выполняла тяжелую физическую работу!
— Ну что ты, Рейс! Такая сильная женщина, как я, может работать утром, в полдень родить ребенка, а к началу вечерней смены вновь приняться за работу!
— Боже мой, Вики, — ужаснулся Рейс, понимая, что она не шутит.
— Обещаю тебе, никаких проблем не будет! Я создана для тяжелой работы, только потрогай мои плечи. — Вики положила его руку себе на плечо. — И чтобы рожать детей. Потрогай вот здесь. — Она приложила его ладонь к низу живота. У нее вырвался невольный стон, когда Рейс принялся самостоятельно исследовать указанную территорию.
— Тогда начнем? — севшим голосом предложил он.
— Да, не будем терять время, — пролепетала она. Подхватив Вики на руки, Рейс устремился на мелководье.
Забыв игры и шутки, они со всей страстью молодости стали осыпать друг друга ласками и поцелуями. Теперь они уже не боялись потерять друг друга и не торопились. Их ласки были изысканными, движения — эротичными, позы — возбуждающими, поцелуи — обжигающими.
Потом они лежали на мягкой траве в тени дуба. Его тяжелые, низко свисавшие ветви, покрытые густой зеленой листвой, надежно скрывали влюбленных от посторонних глаз.
Оба были в раю. Вики провела кончиками пальцев по влажным волосам Рейса.
— Жизнь не всегда будет такой безоблачной, Вики, — тихо сказал Рейс. — Я не всегда буду восхищаться тобой и одобрять твои поступки…
— Что-то я не припомню, чтобы ты когда-нибудь безоговорочно восхищался мной.
— Я хочу сказать…
— Я знаю: ты хочешь сказать, что будешь любить меня, как мужчина, а не как собака.
Он молча кивнул и пристально взглянул в ее глаза, не совсем уверенный в том, что она готова принять такую любовь.
В ответ Вики широко улыбнулась:
— Я сделала свой выбор и не отступлю. Ты поможешь мне привыкнуть… к нормальной жизни.
Рейс молча поцеловал ее.
— Послушай, — серьезно сказала Вики, — я не шутила, утверждая, что ты выиграл наш спор. Ты имеешь все права на эту землю.
— Серьезно?
— Да. Я выбираю тебя!
Он восхищенно воскликнул:
— Это все, о чем я мечтал! Я хотел только одного: чтобы ты любила меня так же сильно, как и я тебя, чтобы я стал для тебя важнее всего остального. Я давно уже оставил идею строительства в Оук-Хилле.
— Но разве ты не сказал своей секретарше, что хочешь остаться здесь?
— Глупышка! Я имел в виду тебя! Из-за тебя я не хотел возвращаться в Калифорнию! Я хотел жить с тобой здесь, из в Оук-Хилле, потому что уже тогда безумно в тебя влюбился…
— Значит, ты не хочешь, чтобы я закрыла свой пансион?
— Ну как ты могла такое подумать? Я же люблю тебя и никогда не смогу причинить тебе боль. Кроме того, мы так весело проводим здесь время…
— Весело? — с притворным негодованием воскликнула она. — Я работаю по двенадцать часов в сутки!
— Но я-то появляюсь в твоем приюте только тогда, когда что-то происходит! А этим летом произошло столько интересного…
Вики тихонько рассмеялась.
— А как же те планы и рисунки, которые я видела в твоем кабинете? — спросила она. — И зачем ты наводил в городе справки по поводу землеустройства и строительного законодательства?
— Это на тот случай, если мне удастся найти компромисс между безоблачным существованием твоего приюта и возможностью построить невиданное здание в самом дальнем углу поместья, где не слышно собачьего лая.
