Он и сам не знал, почему вдруг сейчас подумал об этом. Наверно, потому, что всю свою предыдущую жизнь доставлял обиды женщинам. И подчинял их себе. Иначе для него женщина не существовала, хотя и отдавал им все. Тело, развлечения, время, деньги. А может, еще почему он стал думать об этом.
Юджиния улыбнулась ему и показала на свой бокал. Он покачал головой.
Ему понравилось, что она обращалась к нему, а не к отцу. Как к главе. И, вспомнив: «кроме сигарет и вина», сказал:
— Достаточно, Юджиния.
И украдкой перехватил одобрительный взгляд мистера Нилла. Все сделали вид, что ничего не заметили: это начало семьи.
Юджиния грациозно положила кусочек ананаса в шоколадном соусе в рот. На лице ее не выразилось ничего. Так идолжно было быть.
— Кто ваши родители? — спросил мистер Нилл.
— Они врачи. Папа — гинеколог, а мама… — он опять забыл и показал пальцем на ухо-горло-нос.
Клуиз назвала по-английски и улыбнулась. Ей понравилась его находчивость. Он же ненавидел свою забывчивость.
Мистер Нилл кивнул.
— Да, но там врачи не значат то, что здесь. Там все люди равны, да? — сказал мистер Нилл.
И Александр невольно улыбнулся. Это было хорошо. И тонко сказано.
— Когда-нибудь это будет и здесь, — неясно сказал мистер Нилл, касаясь бокала. — За ваших родителей, Александр! Родители всегда должны быть святы. Они ни в чем не виновны.
Взгляд опустился на Юджинию.
— Спасибо… мистер Нилл, — сказал Александр.
Юджиния внимательно смотрела на него. Он не понял, не то она хотела выпить за его родителей, не то она Удивилась, что «мистер Нилл». А как он его должен был звать — «папа»? Он чуть не поперхнулся глотком вина.
— Очень хорошее вино, сэр. — Он читал когда-то о светских беседах. Джентльмены говорят только о пустяках.
— Это с прошлого столетия.
Он с удивлением посмотрел на бокал.
— Действительно? Мистер Нилл улыбнулся.
— В этом доме все действительно. И реально. Даже то, что моя дочь — ваша жена…
Александр понял. Хотя для него это до сих пор было нереальным.
Подали второй десерт, и было спрошено о кофе. Он поблагодарил и отказался. Ему тут же принесли чай. Лимон и сахар на золотой розетке — отдельно.
Дальше он не знал, о чем говорится в светских беседах.
Юджиния опустила свою руку под стол и коснулась его ноги.
Ему стало горячо — от теплого чая.
Он расширенными глазами посмотрел на нее. Она почти не улыбнулась. И сдержала улыбку на губах. Все — таки она была еще маленькая девочка, ей нравилось играть. Не успел он отвести взгляда, как ее рука уже чинно несла кусочек любимого десерта ко рту. Крыжовниковые глаза Клуиз с улыбкой смотрели на них.
Обед закончился шартрезом и беседой в большом кабинете.
У него осталось смутное впечатление от обеда, кроме того, что в семью он так и не был принят. Зато у него была Юджиния. Это его семья.
Было приятно — вести новую машину. Но все уже ничего не стоило по сравнению с Юджинией. Она была — все, она была золотая.
Он подписал бумаги и пожал руку нотариусу.
Он вышел на улицу — впервые миллионером. Расправил плечи, и между ними, невольно, пробежали мурашки, потом проползли и остановились. Он не мог поверить. Наверно, не было ни одного, стремящегося и эмигрирующего в эту страну, кто не мечтал стать миллионером. Со всеми сказками в придачу, которые прилагаются к миллионам.
И вот он им стал, теперь никто не мог изменить ничего. И сразу это перестало волновать его.
И первое, что он сделал, — купил Юджинии две большие корзины роз.
— Почему две? — спросила она, открывая глаза. Она еще не встала, он уехал рано.
— Сегодня второй день нашей жизни. Это тоже дата. Потому что…
Юджиния засияла:
— Потому что второго дня не будет никогда. Он уже сжимал ее в объятиях, а Юджиния благодарно целовала его.
Они спустились к завтраку поздно. Александр знал, что позволит себе такое расписание только до конца недели, чтобы не огорчать ее. Потом все будет как раньше. (Он считал роскошью вставать позже семи утра и терять драгоценные часы для труда — в его случае творчества; они были самые активные и ценные, утренние часы.)
Юджиния сама хотела приготовить для него завтрак, Дайана ей помогала.
— Юджиния, мы можем есть на кухне.
— Что ты, мы должны есть в зале.
— Да, но мне здесь удобней. Я чувствую себя лучше…
Она посмотрела на Дайану:
— Папа уехал?
— Да, с утра.
— И я хочу есть на кухне. Конечно, мы можем. — Она послала ему обворожительный взгляд. Он вздохнул с облегчением.
Он растворялся и терялся, его пугала кремово-коричневая зала.
Он никогда не пил кофе, всегда пил только чай.
— Почему? — спросила Юджиния.
— Я не хочу, чтобы и ты пила кофе. Это вредно. Я тебе потом объясню.
Но в доме был небольшой выбор чая, всего лишь три сорта, с грустью сообщила Юджиния.
На следующий день в доме было пятьдесят сортов разного чая, которые она предложила ему к завтраку.
Его тронула такая внимательность. Он сказал, что попробует каждый из них, и пятьдесят утр пил разный чай.
Она была счастлива, она была счастлива всем, что могла сделать для него. К сожалению, он ничего не хотел, только чтобы она была рядом.
Через два дня они собирались переезжать. Юджиния хотела, чтобы он сохранил ту квартиру навсегда. Это был ее первый доме ним. Их маленькое жилье, она любила его как символ. Как все символы, которые любят.
Вечером опять был обед, но менее официальный. И когда мистер Нилл спросил в конце:
— Юджиния, кофе? Она ответила:
— Нет, я пью только чай. Александр с улыбкой посмотрел на нее.
— Но почему, ты всегда любила кофе и никогда не любила чай?
— Это полезно для здоровья.
— Ну что ж, — сказал мистер Нилл, — я очень рад, что кто-то так заботится о твоем здоровье.
Подали кофе и чай.
После обеда Клуиз увела Юджинию показать что-то из ее нового гардероба.
Мистер Нилл закурил тонкую сигару и начал:
— Юджиния собирается переезжать к вам домой. — Он вздохнул. — Я не знаю, что это за дом, да это и не имеет значения. Юджиния единственная моя дочь. И я хочу, чтобы она жила со мной. Поэтому я прошу вас остаться и не переезжать. Вы не откажете мне в моей просьбе?
Александр смутился — мистер Нилл просил его.
— Нет, сэр.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно вздохнул мистер Нилл. — Вас, наверно, интересуют условия?
— Нет, правда, — задумчиво ответил Александр, — меня интересует Юджиния.
— Вы получите отдельную половину дома, на которую никто не будет приходить или мешать. Вам покажут все комнаты, вам не нужно будет каждый день обедать со мной или Клуиз. Только по вашему желанию или по праздникам. Вы ни от кого и ни от чего не будете зависеть, у вас будет полностью своя частная жизнь.
