— Ах, Эльза, не надо меня уверять в бескорыстии. Тебе не идет выражение святости — слишком старит. Раскалывайся, в чем там дело? — Сразу же перешла в атаку Дикси.
— Ну, видишь ли, некоторые сцены фильма открыто эротичны, — гордо вздернула подбородок Эльза. — Для того, что бы сделать прорыв в сознании обывателя, надо не бояться быть смелым.
— Порнуха?
— Зачем приклеивать такие ярлыки? А Бертолуччи, Висконти, а «Глубокая глотка» Дамиано, наскучившая всем «Эммануэль»? Разные масштабы, разные цели, разные эстетические задачи, а траханье, оно и есть траханье.
— Значит собираешься снимать все как есть?
— Именно. Этого требует художественная идея. Дело происходит в оккупированной немцами Польше…
— Я сама прочту, Эл. И подумаю об эстетических задачах. Сколько они будут стоять? Я продаюсь, но продаюсь задорого.
— Ты стоишь миллионов, дорогая. Но мы только ещё раскручиваемся.
— Хорошо, обговорим гонорар после того, как я прочту сценарий. Групповуха и скотоложство заранее отменяются.
— Смеешься, девочка! Ну если героиню насилуют три офицера СС, это же не банальная групповуха и не свальный грех, а социальный протест. Возмутилась Эльза. — И почему ты не допускаешь, что творческий процесс может тебя увлечь?
— Это как раз наименее вероятно. Ведь ты уже все поняла про меня, Эл. И все заранее просчитала. Я в полном дерьме, подруга. Все мои попытки выбраться на большой экран проваливались. Мелькнуть в кадре — изволь, милашка! А героиню мы возьмем из первой десятки — Робертс, конечно же, Джулию Робертс или ту крошку, что спит с министром. Мне не терпится наставить рога «великим мастерам», «большим художникам» — всем, кто пренебрег мною. Если Дикси Девизо не годится для «большого кино», то она станет звездой «маленького».
Дикси умолчала о самом болезненном поражении — той, якобы случайной встречи на банкете с Чаком, на которую она возлагала последние надежды. Кому, как не созданному её собственными руками Куину, следовало распахнуть объятия, посадить благодетельницу за свой столик и перезнакомить с самыми влиятельными людьми Голливуда. Он должен был понять, как нуждается она в помощи и должен был вернуть долг!
— И почему это революционеры духа, так много думают о теле? задумчиво произнесла Эльза.
— Это ты так полагаешь?
— Нет, мой режиссер, Жорж Самюэль.
— Что вздыхаешь, хочешь сказать, что он в твоей «конюшне» и я должна держаться паинькой?
— Брр! — передернула плечами Эл. — Жорж не в моем вкусе, боюсь, тебе он тоже не приглянется.
Худосочный, сморщенный как печеное яблоко, рыжеватый блондин очевидно, не умеющий улыбаться и радоваться, сразу понравился Дикси. Возраст Самюэля определить было трудно, колеблясь между 45 и 55. Но то, что бедняге пришлось нелегко в мире искусства с такой внешностью, бросалось в глаза сразу. Узнав позже про неплохую карьеру комедийного театрального актера, которую Жорж сделал в 50-е годы на Бродвее, Дикси была поражена.
— Так, мадемуазель Девизо, про вас я все знаю. Сценарий прочли? деловито осведомился он, пожав Дикси руку.
— Прочла.
— И как?
— Есть основания свалиться в грязь или взлететь к вершинам духа, — она иронично улыбнулась.
— Вас, полагаю, привлекает второе? Оставьте иллюзии мадмуазель. Или вы плохо знаете Эльзу Ли?
— Она хочет сделать рискованное, но хорошее кино.
Сморщенный человечек расхохотался:
— Мадам Ли, боюсь, не претендует на лавры каннского фестиваля, а «Эротические сны» не входят в категорию «проблемной киностудии». Да и сценарий, если честно, не очень уж оригинален.
Но есть мы — я, оператор Боб Росс и вы. А значит, получится не совсем то, что хочется мадам Эльзе. Существует множество способов выразить человеческую душу. Мы поведаем о ней языком эротического кино. Вы же не Чиччолина, Дикси. Мне хорошо известно, что вы не только зажигательная женщина. Дикси Девизо — совсем не плохая актриса.
Последние слова он произнес так, будто протягивал Дикси Оскара.
Вскоре Дикси стало совершенно очевидно, что планы Эльзы на порнушке въехать в «большое кино» — откровенный блеф.
У хозяйки студии «Эротические сны» не было ни малейших намерений оплачивать художественные эксперименты режиссера, а эпитеты «идейный» и «интеллектуальный» по отношению к фильму она считала оскорбительными. Хитрая дама приняла меры для нейтрализации режиссерских «экспериментов». В съемочной группе появился «консультант постановочной части спецэффектов», некто Гордон Биши, лет десять занимавшийся съемкой порнографии в подпольной студии Мюнхена. Взгляды на сексуальную откровенность кино у Гордона были самые определенные. «Делать деньги х… и п…. легче, чем головой», утверждал он, бдительно следя, чтобы коммерческие задачи эротического кино были соблюдены в полную меру.
Главный герой — Вилли Ларсен имел опыт в подобной работе. Немецко датский полукровка, был найден фотографом в Гамбургском порту, где работал грузчиком. Позируя в течении двух лет для порноснимков, Вилли проявил себя как прекрасный исполнитель. Он был совершенно раскован перед камерой, ни мало не смущаясь любыми заданиями и проявлял признаки подлинного дарования в своем деле. Мрачный блондин, с огромными руками и мощным фаллосом поразил Дикси спокойной отрешенностью и холодной яростью голубых глаз. Одетый в форму офицера — эсэсовца Вилли Ларсен превращался в символ.
— Его Кремер — робот и скотина одновременно. Удивительный типаж! восхищался Жорж. — Эх, если бы не эта мразь, (он кивал в сторону «консультанта») мы бы сделали настояший фильм.
Но Гордон Биши оказался очень находчивым — он решил не жалеть пленку, позволяя Жоржу «снимать психологию и философию». Взамен он требовал острых эротических сцен, снятых без всяких премудростей.
— В конце-концов, при монтаже ты уберешь лишнее, Жорж. А обрезки мы скормим мадам Ли, — убеждал он режиссера. Обнадеженный Жорж снял сходу потрясающую сцену объяснения Ванды — женщины из польского борделя и немецкого офицера, избравшего её своей постоянной жертвой. Извращенец и садист угрожал Ванде убийством её детей, добиваясь покорности. В какой-то момент, униженная и развращенная, женщина понимала, что привязывается к своему мучителю. В глазах Дикси — одержимых безумием ненависти и страсти мелькало что-то похожее на любовь. Жорж ликовала. Они отсняли так же финальную сцену убийства Ванды, cпровацированного ею самой. Окровавленный Кремер плакал над телом задушенной женщины, а после, взяв в том же борделе другую проститутку, убеждался, что дьявольское искушение покинуло его вместе со смертью Ванды. Не выдержав этого, Кремер пускал себе пулю в лоб.
