Она улыбнулась в ответ, и он осторожно прикрыл ей веки.
– Поспи еще, – пробормотал он, – и знай, что я о тебе позабочусь.
Группа врачей, сестер, санитарок и секретарей собралась в коридорчике напротив застекленной стены отдельной палаты Натали Парнелл.
Доктор Парат, по прозвищу «Кудесник», проходя мимо них, с удовлетворением ощущал на себе восхищенные взгляды своих новых друзей и соратников. Он чувствовал себя победителем, приближаясь к своей пациентке, которая в эту минуту сидела в кровати.
Еще его называли ангелом-хранителем, но в душе он сознавал, что как раз это совсем не соответствует действительности. Он был скорее блудным сыном, вечно перебегавшим от пациента к пациенту в поисках более интересного случая, который мог принести ему еще большую известность. Парат занимался только теми больными, которые представляли для него интерес и были чем-то вроде наркотика. Ему требовалась новая доза, как только действие предыдущей начинало ослабевать. Главное, чтобы описанный им в очередной раз случай украсил список бестселлеров. На этот раз, по заверению издателя, его книге суждено стать настольной даже в тех домах, где вообще не покупали книг. Этой предназначено быть великой, той, к которой он шел всю свою профессиональную жизнь.
Как правило, доктор Парат появлялся на сцене, когда у пациента совсем не оставалось надежды на исцеление, как спустившийся с небес святой. Последнее сравнение принадлежало его бывшей жене и было высказано ею, как раз перед тем, как она его навсегда покинула.
А Льюис Парат ничего не почувствовал. Его безумие достигло той степени, когда он мог безразлично наблюдать, как от него уходит жена, с которой он прожил десять лет. В общем-то ему всегда не хватало времени для супружеской жизни. Он нуждался в жене, как нуждается хирург в операционной сестре, но, если бы у него и не было помощницы, Парат бы от операции не отказался.
Собственно, Нэнси и была такой сестрой. Все годы, что он учился на медицинском факультете, она поддерживала его, выслушивала, помогала приобретать умение обращаться с больными, которое так важно иметь врачу и которым часто пренебрегают студенты.
Она готовила для него великолепную еду, трудилась бессчетное число часов, чтобы платить за квартиру, и еще больше часов дожидалась его возвращений домой. В первый год интернатуры он нередко ночевал в больнице по нескольку суток подряд. Но такова была участь всех студентов-медиков, и Нэнси не роптала. Она верила, что наступит день, когда они смогут переехать из жалкой квартирки в Соммервиле в большой загородный дом возле Чистого озера. Это была ее мечта. Большой красивый дом в одном из лучших районов Бостона или Кембриджа, а в нем пятеро славных детишек.
Доктору Льюису Парату было вполне по силам помочь этой мечте воплотиться. На пятом году женитьбы он был главным нейрохирургом центральной больницы штата Массачусетс. А спустя еще восемь публикаций в научных журналах, ему предлагали на выбор Нью-Йорк, Бостон и Чикаго.
Он отдал предпочтение Бостону, и решение было продиктовано тем, что именно там он мог заниматься вопросами, которые его интересовали. Там родилась первая книга. Она была посвящена пациенту, находившемуся десять месяцев в коме, которого он лечил, рискнув использовать совершенно новый метод электрохимической стимуляции. «Отважный и самоотверженный молодой врач из Бостона», как написала о нем «Нью-Йорк таймс». «Бостон глоб» придумала еще более броское коммерческое название – с ее легкой руки его прозвали «Кудесником», и прозвище с тех пор приклеилось к Парату навсегда.
Теперь «Кудеснику» понадобилось покинуть родную больницу на несколько месяцев. Сотрудники устроили в его честь прощальный вечер, уверенные, что он сумеет заслужить их заведению еще большую славу, и он не сомневался, что и в честь его возвращения вечер тоже состоится. Как раз после одного из таких мероприятий Нэнси и оставила его.
Парат даже не мог точно вспомнить, после какого именно. То ли в связи с выходом очередной книги, то ли по случаю спасения еще одного пациента. А может, дело было в очередном жертвователе в фонд госпиталя – на таких вечерах он тоже всегда бывал в центре внимания. Не исключено, что эго произошло после того, как он появился в «Шестидесяти минутах». Его выступление по телевидению еще больше возвысило Парата в глазах коллег, издателя, пациентов.
Но только не в глазах Нэнси. Чем большего успеха он добивался в профессии, тем она становилась недовольнее. Он продолжал все откладывать с детьми, говоря, что у него нет для них времени. Между тем Нэнси исполнилось тридцать, и число детей в ее мечтах уменьшилось с пяти до двух. Вместо большого дома у них была собственная очень дорогая квартира. У Нэнси – своя спальня, а у Парата – своя. Третья пустовала, и она часто говорила, что если бы он задерживался у нее подольше, может у третьей появились бы хозяева.
Но он не прислушался. Он вечно спешил. После очередного достижения устремлялся к следующей вершине. Нэнси стала звать его блудным сыном, и он не спорил. Но он-то знал больше. Он знал, что он наркоман, и ему это нравилось. Он относился к своей слабости с любовью и страстью, которых никогда не знала его жена. Когда она уходила, он взглянул на нее, пожелал ей успеха и пошел прямо на работу.
И вот он, кажется, дождался звездного часа. Не было ни одной газеты в стране, которая бы не хотела узнать имени его новой пациентки. Но Парат знал, как держать прессу в напряжении. Пусть сперва обдумают вопросы, а он пока выстроит сюжет, возбудив любопытство сильнее, а затем передаст рукопись издателю, чтобы в ней и открыть все тайны. Доктор Парат был кудесником не только в области медицины. Он любил писать, потому что в книгах мог себя выразить, и временами ему приходилось обуздывать свой темперамент, чтобы герой всех его книг оставался правдоподобным, не превращался в супермена. Все-таки он создает нехудожественные произведения. Надо оставаться скромным. Правда сама по себе вполне заслуживала внимания.
Он отнюдь не был святым и знал это. Он обожал славу, он купался в ней, он стремился быть всегда на виду, и люди охотно давали ему такую возможность. У них не было выхода, они от него зависели. А он еще ни разу их не подвел.
Частью платы за излечение была его растущая слава. Больные излечивались, а он о них писал. Разумеется, с их согласия, но они всегда соглашались.
Но с последней пациенткой он отчего-то не был в себе уверен. Девушка была необычная, и он испытывал к ней уважение. Шестое чувство подсказывало ему, что она не захочет привлекать к себе внимания. Здесь надо действовать осторожно. Он сомневался, что она даст ему разрешение на публикацию, во всяком слу чае, сейчас.
