Утром Лера встала раньше всех. Долго делала примочки, убирая последствия вчерашней истерики. Как тяжело, все опять начинать с чистого листа, но разве возможно начинать, не стерев воспоминания о прошлом, особенно, когда они так близки и осязаемы? Разве возможно теперь без боли вспоминать их ночь с Орловым, теперь, когда его предательство так явно, а боль под левым ребром так ощутима? Она никогда ему не простит его подарок – надежду, на счастье. Она любовалась ею, как каплей утренней росы, переливающейся в лучах солнца, и даже не успела задуматься, как её сохранить, а он уже грубо распнул её надежду и любовь. Может это была и не любовь, а желание узнать скрытые, неведомые её сердцу и телу ощущения? Просто желание, грубо говоря похоть. Ей бы хотелось так думать, но почему, тогда ни с Максимом, ни с Ильёй, ни с Андреем не было этого желания?
Вновь и вновь своими размышлениями, она загоняла себя в тупик.
Когда Татьяна встала, Лера уже приготовила завтрак.
– Куда собралась так рано? – Таня всматривалась в её безжизненное лицо.
– Всё-таки хочу найти квартиру. Мне надо побыть одной. Вот и закончилась моя счастливая жизнь, начинается обычная, повседневная. Танюша, ты извини за вчерашнее. Я, наверное, всех перепугала?
– У бабули появился повод для размышлений, Юра ничего не понял, ну ему и нечего понимать. Ты была безжалостна и несправедлива!
Лера налила Тане кофе и пододвинула гренки.
– Я вчера застала Илью с Долиной, а Орлова с его бывшей. – Лера внимательно следила за Таниной реакцией, которой не было.
– Допустим Верстаков имеет право. А Орлов, что целовался?
– Этого не хватало? – Лера опять нервничала. – Обниматься считаешь недостаточно?
Таня встала и достала из шкафа успокоительный сбор.
– Саша её обнимал? Ты стояла рядом, и видела его лицо?
– Вот это да-а-а, – Лера выделила каждый слог. – Тебе приходиться доказывать прописные истины.
Таня плеснула кипяток в маленький чайник и пожала плечами.
– Мне Орлов объяснил, что не ждал Веру. Ждал тебя. Но это легко выяснить, позвони ему. Заодно, узнай, не заболел ли, он промок до нитки, а ему еще ведь ехать надо было.
– Я не буду звонить и тебе запрещаю, а если так волновалась за Орлова, оставила бы его ночевать, – Лера отхлебнула ароматный чай.
– И оставила бы, и тебя не спросила бы, – твердо ответила Таня. – Только он ушел, сдал тебя лично в руки. Промокший, замерзший...
– И голодный, – Лера зло усмехнулась. – Ты не переживай, наверняка, за воротами его ждал Верстаков. Они вообще, как–то сдружились.
– Их объединила любовь к одной женщине. Ты только представь, что чувствуют они оба, но вынуждены договариваться, играть в команде! Теперь представь на месте Верстакова Белякова, – Таню пробил озноб от предположения. – Шекспир и Цвейг отдыхают.
Она напела вступление к арии Хосе из Кармен и улыбнулась.
– Лер, ты такая смешная. Если Орлов не умрет от пневмонии, тогда простишь его, – Таня примирительно обняла подругу. – Вот он вернется через два месяца, и всё будет хорошо. Мне то можешь не врать, что он тебе безразличен.
– Я и не говорю, что он безразличен. Он мою жизнь перевернул с ног на голову, я думала, он открыл мне космос, а это оказались всего лишь дырки в крыше старого сарая. Танюша, ну что я тебе объясняю, все происходило на твоих глазах. Ну не получилось ничего построить... Сарай рухнул!
Лера театрально развела руки и пожала плечами.
– Главное, что никто не погиб под руинами. А сарай можно и новый построить. Фундамент у вас крепкий. Это то, что видели мои глаза. И на Орлова можно опереться.
Лера удивленно посмотрела.
– Когда Орлов успел произвести на тебя впечатление? В вашу первую, или вчерашнюю встречу? Когда он тут мокрый оправдывался...
– Он не оправдывался, он просто не мешал твоим нападкам. Да, ему было больно от твоей несправедливости, но у него была уверенность в своей правоте и невиновности. И то, как он пообещал вернуться, не оставляет мне сомнений, он тебя убедит. В крайнем случае, опять похитит тебя на мотоцикле!
Лера отставила чашку и похлопала Тане.
– Молодец, тебе прям в суде выступать. Адвокат. А я обвиняемая?
– Пока нет. Я не позволю тебе сделать ошибку. А насчет квартиры, даже не думай. Останешься у нас. И точка.
Глава 17
Лера приехала раньше назначенного времени, как всегда накинула час на пробки, а их удивительным образом не оказалось. Она открыла дверь и, не выходя из машины, наблюдала за людьми. Дверь ЗАГСа беспрестанно, то открывалась, то закрывалась. Свадеб в этот день не было, поэтому все было буднично и серо. Ни тебе великой радости, ни вселеленского горя, все эмоции остались дома, все взвешенно, переговорено, перемолото, сдобрено слезами и радостью, и на выходе, в сухом остатке, остается на руках ничего незначащая бумажка. Можно повесить её в рамке на стену и быть несчастным, можно забыть о ней и быть счастливым каждый день. Когда кажется, что чаша непонимания и взаимных претензий переполнена, одна бумажка заменяется на другую, только от этого мало что меняется, потому что счастье, гармония – это внутреннее состояние. Можно поменять обстоятельства, но при этом остаться несчастным и потерянным.
Лера себя чувствовала скорее счастливой, о том, что ушла от Верстакова, нисколько не жалела. Ранняя весна радовала теплыми солнечными деньками. В доме у неё начались строительные работы. Мастеров нашел Юра, но все делалось по Лериному желанию, она сама договаривалась с рабочими, один раз даже ездила на строительный рынок.
Кажется, только сейчас она поняла выражение "строить свою жизнь". Окружать себя людьми, с кем тепло и уютно, работа должна приносить удовлетворение, и даже одиночество нужно направлять на позитив – это время переосмысления, итогов и выводов.
После последней встречи с Орловым она решила не бороться с любовью, выдавливая её из себя по капле, не бежать на край света, все равно от этого чувства невозможно избавиться. Невозможно забыть Орлова, его образ, слова, запах, нужно постараться существовать параллельно и надеяться на время.
Иногда, ей казалось, что она забыла его, не вспоминала весь день и в душе не было опустошения, злости, но, не успев похвалить себя, как тут же тревожно вглядывалась в каждого мотоциклиста на дороге. Обманывала себя, игнорируя список неотвеченных смсок и непринятых звонков, ложилась спать, уговаривая себя уснуть, но ни одной ночи не уснула, не проверив этот список. От Орлова ни звонка, ни строчки, совсем на него не похоже. И сердце... Упрямое, несговорчивое, как втолковать ему, как нужно вести себя, чтобы оно успокоилось, перестало скучать и рассталось со своей болью?
Верстакова она увидела на другой стороне улицы. И он был не один. Удивительным образом, но злость на него, горечь и раздражение продержались в Лериной душе всего несколько дней. Сказались три года безупречного супружества. К сожалению, чаще люди сталкиваются с отсутствием заботы, чем наоборот, им нужно участие, внимание – и этого не бывает в избытке.
Долина, развернув Илью к себе, долго поправляла галстук, а он крутил головой, как гусь. Чмокнув его в щеку, она нежно вытерла след от помады и ушла, а он еще какое-то время смотрел в её сторону. То ли от того, что эти отношения не были для Леры сюрпризом, восприняла она эту сценку спокойно. Вспомнилось, как Илья всегда с неохотой, надевал галстук, но никогда не перечил ей – надо, так надо – и Ирине, значит, тоже не сопротивлялся. Проводив Долину взглядом, вступив на пешеходный переход, Илья сорвал с себя галстук и сунул его в карман. Распрямив плечи и поправив воротник, он быстро зашагал к ЗАГСу.
Лера медлила, дождалась, пока он зайдет и снова выйдет из здания, и только потом, закрыв машину, не торопясь подошла к нему.
– Привет! Ты почему без галстука?
Не услышав иронии, Илья поспешно достал галстук из кармана и накинул на шею.
