– Не нужен я ему! – огрызнулся Марсель. – И в школу мне нельзя, я Смирнову нос сломал.
– Между нами говоря, правильно сделал, что сломал, я бы ещё уши ему открутила, – спокойно ответила Лида. – В школу тебе можно, только зачем?
– Зачем в школу? – Марсель опешил.
– В сто семидесятую школу, я имею в виду. Ты всё равно умнее их всех, для чего тратить время, силы на людей глупее себя? Ходи в частную школу или учись дома, – пожала плечами Лида.
– Получится, я проиграю. Толпа не будет мной управлять! Смирнов не будет мной командовать!
– Сейчас, ты победитель? – она оглядела старый, промозглый чердак. Парнишку, упрямо выставляющего вперед подбородок, одновременно с этим сжимающегося от холода. Грязного, уставшего мальчишку, глупого бунтаря, не понимающего, насколько ему повезло в жизни, в отличие от того же Петрова, честно таскающего ему куски пиццы и остатки котлет. – Победи их на своём поле. Когда соревнования по робототехнике и инженерному 3D-моделированию?
– Учеников Дмитрия Сергеевича невозможно победить, – буркнул Марсель.
– Мизурина?
– Да.
– Всё возможно, – она подмигнула. – Дмитрий Сергеевич сказал, что ты самый толковый из его учеников. Ох, – Лида вдруг начала оседать, в глазах заплясали черные мушки, стало невыносимо душно, подкатила тошнота.
– Эй, – перепуганный Марсель усадил Лиду на трубу, отвратительно пахнущую ржавым железом, заскорузлой грязью, тошнотворной плесенью. – Вы только не рожайте прямо сейчас!
– Рановато, – Лида попыталась улыбнуться, вместо этого перегнулась, чтобы тут же вывалить всё, что ела.
Ужас начал прокрадываться в сознание, её трясло, как в лихорадке. Страх – нечеловеческий, нереальный, ледяной, одновременно липкий – поднимался в желудке, вызывая новые и новые спазмы тошноты.
– Папа?! – услышала Лида сквозь тошноту, как Марсель кричал в её телефон. – Пожалуйста, быстрее! Пожалуйста!
Позже были медики, перепуганное лицо Ивана, рыдающий Марсель, отказывающийся отходить от отца и Лиды. Странная, обволакивающая тишина, похожая на молочный туман… И неожиданно резкий, яркий свет.
– Ваня? – Лида быстро сообразила, что находится в медицинской палате.
Больницы, дорогие, дешевые, для миллионеров, нищих пахнут одинаково – страхом, лекарствами. Никакие цветы на подоконнике, светлые стены, просторные палаты не замаскируют печаль, медикаменты, дезинфицирующие растворы.
– Да? – Иван, спавший на соседней кровати, тут же подошёл к Лиде.
– Скажи мне правду, – твёрдо сказала она. – Правду.
– С ребёнком всё хорошо, – спокойно ответил Иван. – Ни тебе, ни ему ничего не угрожает. После небольшого обследования тебя могут выписать. Естественно, под домашнее наблюдение врача, но угрозы выкидыша нет.
Лида выдохнула, испытав необычное для себя желание помолиться, поблагодарить того, кто сверху, за сохранение жизни малыша.
– Как Марсель? – она перевела взгляд на диван, где устроился под одеялом парнишка. Руки кое-как отмыты, на лице красовались следы слёз, одежда чистая, успел переодеться, но в целом абсолютно измождённый, уставший вид.
– Спасибо тебе, – устало улыбнулся Иван. – Спасибо.
– Ты воспитал хорошего сына, – Лида уверенно посмотрела на мальчика.
Через сутки после происшествия на чердаке, к вечеру Лиду действительно выписали. Забирали её Иван вместе с Марселем. Вряд ли парнишка сменил гнев на милость, кардинально изменил точку зрения, расстался с обидами и ревностью, но в нём явственно читалась странная ответственность за Лиду. Её здоровье, самочувствие, настроение.
Вечер прошёл вполне мирно, Марсель веселился с Борщом, поминутно обнимаясь с подросшим щенком, больше похожим на пса приличного размера. Лида куталась в плед и объятия Ивана, игнорируемые Марселем – тот упорно делал вид, что между отцом и Лидой ничего не происходит. Не злился, не огрызался, не хамил – на данный момент достаточно, посчитала Лида. Иван был полностью согласен.
Будущее Марселя оставалось неопределенным, известно было лишь одно – в сто семидесятую школу он не вернётся. Поиграли в демократию, равенство, братство, достаточно!
Ранним утром Иван улетел в командировку, в этот раз недолгую. На одно из своих предприятий, затерянных среди северных лесов. Лида должна была дождаться Ивана, вместе они планировали отправиться на дачу к дедушке для «большого разговора».
Завтрак получился поздним, почти обедом, ленивым, полусонным. Дина накрыла на стол, Марсель тайком подкармливал Борща, Елена Павловна вела оживлённую беседу с воспитанником, подспудно выпытывая ближайшие планы, желания. Домашнее обучение? Англия? Возвращение в частную школу к друзьям-приятелям?
В итоге остановились на самых-самых ближайших – коллективной прогулке с псом. Марсель, Елена Павловна и Лида, последняя просто за компанию. Местности она не знала, почему бы не изучить лесные тропинки вокруг особняка, местные красоты, сомнительные, но всё-таки достопримечательности, например сук, с которого пятилетний Марсель упал и сломал ногу.
Короткое информационное сообщение остановило колебание воздуха в доме, выбило дух у всех домочадцев, включая беззаботного Борща.
Вертолет, в котором находился владелец предприятий чёрной металлургии Фролов Иван Ефремович, вместе со своим заместителем, ассистентом и членами экипажа, потерпел крушение. К месту крушения направлена бригада МЧС, следственный комитет ведёт расследование. Точное число жертв на данный момент неизвестно.
Глава 17
Лида не спешила открывать глаза. За плотно сжатыми веками легко было представить, что всё происходящее здесь и сейчас лишь игра воспалённого воображения. Последствие моральной усталости, нервного истощения, потрясения от происходящего.
Она слышала, осязала, понимала, но давала себе крошечную отсрочку до столкновения с реальностью.
Понимала, что находится в комнате Ивана – просторной спальне с панорамными окнами с двух сторон, огромным пространством между кроватью и кушеткой у стены, исполненной в классическом стиле. Справа вход в огромную ванную комнату, рядом – в гардеробную размером со всю квартиру Лиды. Ничего вычурного, яркого, выпячивающего достаток хозяина, при этом прозрачно ясна стоимость убранства.
Отлично слышала звук бубнящего телевизора – по каждому каналу передавали новости о пропаже вертолёта с Фроловым Иваном Ефремовичем на борту. Бойкие журналисты рассказывали, как продвигается спасательная операция, выдвигали версии произошедшего, брали интервью у местных жителей. Сухие голоса высокопоставленных лиц государства говорили о том, что делается всё возможное, ситуация находится под полным контролем спецслужб и лично президента.
Слышалось поскуливание Борща, неустанные удары хвоста по паркету из редких пород древесины. Глухой голос Марселя, время от времени уговаривающего питомца вести себя тише. Негромкое дыхание человека, сидящего в кресле рядом с кроватью, где Лида изображала спящую – врача, следящего за её состоянием.
Всё, что происходило накануне, было похоже на страшный, одновременно несуразный сон. Первые минуты после сообщения о пропаже Ивана Лида находилась в странном ступоре. Вокруг ходили люди. Елена Павловна схватилась за грудь, попыталась прижать к себе Марселя, тот ужом выкрутился, вцепился в телефон, начал судорожно набирать номер отца. Естественно, абонент был недоступен.
Обслуживающий персонал высыпал в вестибюль, Лида впервые увидела, сколько человек одновременно находилось в особняке и вокруг. Возможно, она бы удивилась такому количеству, но мозг благосклонно отказался анализировать ситуацию. Организм резко перешёл в режим экономии жизненной энергии. У дверей топтались люди в рабочей форме, несколько охранников вышли вперёд, прикрывая собой хмурящегося Марселя, горничные всхлипывали, как на похоронах, а миловидная Дина и вовсе завыла в голос. Все вопросительно смотрели на Марселя, будто ждали лично его распоряжений. Король умер, да здравствует король?.. Несуразнее ситуацию представить невозможно.
