втягиваю носом побольше запаха, с которым у меня ассоциируется настоящий мужик. Эх, зря я, конечно, вчера его не прижала к кровати. Закрыла бы гештальт, расслабила напряженные нервы. Может дожать сейчас?
— Пока все не рассосутся.
— Пососемся? — вскидываю голову вверх, делая невинные глазки. Типа, ослышалась.
Держусь изо всех сил, чтобы не заржать не вовремя. Такое комичное лицо у него сейчас. С крошками в бороде. Сверлит меня тяжелым взглядом, на дне пасмурных глаз вспыхивают огни ночного неба, а я совершенно бессовестно провоцирую его дальше. Приподнимаюсь чуть вверх и приближаю свое лицо к его. Нагло захватываю ладонью его горло, чувствую, как под пальцами дергается кадык. Пальцем провожу по щетине, смахивая злополучные крошки.
Идеальный момент “до”.
— Пора, — вылетает из его рта, а потом я вылетаю из его объятий.
Чертов железный дровосек! Буквально вытолкал из своих рук и чешет к машине нашего расхитителя котов. Ни грамма совести и чувств.
Я гневно фыркаю и ускоряю шаг, чтобы не отставать и тоже надавать по мордасам за Вискаса. Я старалась гнать от себя плохие мысли о судьбе безродного котяры, но сейчас, перед лицом неминуемого финала истории, боюсь, что он уже давно лежит где-нибудь на дне оврага. Я тогда за себя не ручаюсь. Отверженная неудовлетворенная и полуголодная женщина и прибить может попавшегося на пути негодяя.
— Подвезешь, шеф? — спрашивает Антон с улыбочкой, заглядывая в окно готовящегося стартануть с места водителя.
— Не, ребят, у меня заказ, — тычет пальцем в навигатор на панели.
— А на какую улицу? Может, нам по пути? — не сдается Арсеньев. Что он затеял? Почему бы сразу за шкирятник мужика не вытащить и не разложить на тротуаре лицом в асфальт? Я бы прижала сверху.
Я нервно топчусь за его спиной, поправляя на плечах массивную кожаную куртку. Лицо заливает усилившимся дождем и, честно говоря, мне сейчас уже не очень-то хочется играть в казаки-разбойники, хочется просто настучать кому-нибудь по голове и поехать домой в теплую постельку с пирожками. Чтоб не выдавать свою слабость скрипом зубов, отвлекаюсь на спину Арсеньева, обтянутую мокрой футболкой, и его трапециевидные мышцы. Протеин что ли ложками жрет?
— Залезай, — поворачивается ко мне. Значит, о чем-то договорился, пока я его анатомию изучала.
Ныряю в распахнутую дверь, усаживаюсь на заднем сидении, кутаясь в куртку. Ни черта у меня не ледяное сердце, было б таковым, я не чувствовала себя сейчас мокрой псиной у забора. Замерзшей и продрогшей до последней косточки. Хотя май.
Антон присоединяется ко мне, садится, широко расставив ноги, и закрывает дверь. Мы трогаемся с места.
— Ты чего такая ледяная? — кладет свою теплую ладонь на мои сложенные замком руки.
— Ты чего как печь? — парирую.
— Хороший теплообмен. Говорю же, мясо нужно есть, — хмыкает.
— Что ты задумал, — наклоняюсь ближе к нему и спрашиваю шепотом.
— Сейчас увидишь, — выдыхает теплое облачко мне в щеку. — Уважаемый, у меня вопрос, — выпускает мои только согревшиеся руки, наклоняется к сидению водителя. — Вы кота не находили?
Что, серьезно? Вот так просто? А если он скажет нет, закинем удочку “а если найду”?
— А-а, то-то я думаю, кого-то мне напоминаете, — ухмыляется водила, бросая взгляд в зеркало заднего вида. — Вот так совпадение.
— Не сказать, чтобы совпадение, — вкрадчиво втолковывает Арсеньев. И таким это делает тоном, что кажется, сидишь в тесном приемнике, а на тебя светит прожектор. — Где наш кот?
— Доходяга? — удивляется он. — Так дочери отдал, думал бросили помирать в салоне, чего только после смены не найдешь в тачке, — издает смешок. — Я тряпку развернул, дышит, да как цапнет за руку! Тигр!
— Так он у вас? — не верю я.
— Ага. Дочь у меня животных любит, вечно тянет домой всяких убогих, вот в коллекцию ей притащил. Она о нем позаботилась.
— Мы хотим его забрать, — твердо говорит Арсеньев.
— Ну как знаете. Только это… может оно вам не надо? Больного кота в машине забыть… Безответственно, ребят.
Человек-альтруист снова смотрит в зеркало и тепло улыбается. Навешали заочно на него ярлыков, а он оказался прям человечищем. Не то что мы, забывшие кота в пьяном сексуальном забытьи. Мне даже становится стыдно. Я откидываюсь на сиденье и обхватываю себя руками.
— Так я не понял, вас везти по адресу, не?
— Везти, везти, — Арсеньев тоже откидывается назад, касаясь меня коленом. — Где забрать кота только адрес скажите.
— Так довезу, только заказ отменю, раз уж пошла такая пляска, — мужичок тянется к планшету на панели, делает какие-то пометки. — Надеюсь, поставите мне пятерку в приложении, — снова издает смешок.
Мы с Арсеньевым переглядываемся в темноте салона и чувствуется, думаем об одном. Вот мы два идиота.
Глава 18
2009 год. Антон
— Анге́лочке нужен репетитор по английскому, — говорит мама, пока я жую.
Знает, как выбрать момент.
— Ум-м-му, — неопределенно качаю головой, предчувствуя, куда все это заведет.
— У них опять учитель сменился, — садится на стул напротив и смотрит на меня с хорошо знакомым прищуром.
Я продолжаю закидывать в рот горячую картошку, обжигая язык, лишь бы не сказануть лишнего и снова не оказаться на крючке. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь подчинена малявке за стеной, хотя мы с ней даже не кровная родня. Я единственный ребенок на свете, который неизменно на вопросы старших отвечал, что не хочет братика, потому что прекрасно представлял, каково это быть старшим. И вот я вырос и мое мнение не изменилось: отстой!
— А она на золотую медаль идет.
— Умгу, — пытаюсь сделать вид, что я глух и нем, как завещал нам великий советский кинематограф.
— Вот
