уши влюблена в Джека. По крайней мере, я так думала. Может быть, он просто сбил меня с ног всеми этими поездками в Париж и Лондон, и я была ослеплена подарками и вниманием, которыми он меня осыпал. Это заставляет чувствовать себя сейчас поверхностной.
— Чепуха. Ты была молода. Он обещал тебе луну и звезды и не выполнил этого.
Я сделала глубокий вдох и выдохнула.
— Это чувство, которое я испытываю к Джонатану… настолько отличается, что сбивает с толку. Как будто я не помню жизни до того, как он в ней появился. Как это может быть? Мы ведь только начали встречаться! Не говоря уже о том, что я должна сосредоточиться на танцевальной студии и открытии собственного бизнеса. Смешивание отношений с потенциальной возможностью не осуществить свои мечты… снова… пугает меня.
— Я понимаю эти опасения. Они имеют право на существование. Но тебя пугает сила твоих чувств к нему?
Закусив губу, я кивнула.
— Да, больше, чем следовало бы.
— Я бы не зацикливался на этом. Тебе причинили боль, Вайелин. Открыть свое сердце, чтобы снова, возможно, испытать боль — это риск. Но я считаю, что это тот риск, на который стоит пойти.
— Даже если братья так не считают?
Отец, откинув голову назад, рассмеялся и воскликнул:
— Особенно «если»! Я говорю, дерзай, милая горошинка. Живи своей жизнью, Вайелин, и не беспокойся о том, что думают жители этого города. Знаешь, если бы я переживал о том, что все в этом городе говорят о тете Ви, я бы никому не показывался на глаза.
— Папа! — я шлепнула его по руке, — это твоя сестра!
Он встал.
— Рассказы о моей сестре… Я мог бы заполнить твою голову сотнями таких историй, и каждая из них заставила бы тебя покраснеть. Давай оставим эту «вкусняшку» на другой раз.
Мы рука об руку спустились к берегу реки.
— Вайелин, дорогая, не надо так торопиться с детьми. Я знаю, что твои младшие братья и сестры уже на этом пути, но все произойдет, я обещаю. Иногда у Бога другие планы на нас, и все происходит не так, как мы думаем.
Я подняла камень и бросила его через реку.
— Я знаю, что мне нужно набраться терпения и обуздать эти чувства ревности, а также сосредоточиться на счастье просто видеть, как мои братья и сестры увеличивают нашу семью. — Глядя на отца, мои глаза снова наполнились слезами. — Папа, я действительно рада за Стида, Митчелла и Амелию. Надеюсь, вы не думаете, что я эгоистка.
Он обнял меня и крепко прижал к себе.
— О, милая горошинка, я никогда не думал так о тебе. Просто сделай глубокий вдох и разреши жизни идти своим чередом.
Закрыв глаза, я позволила совету моего отца осесть в моей голове.
Позволь жизни идти своим чередом…
* * *
Я стояла у двери Джонатана все еще одетая в свой спортивный костюм и глубоко дышала. Дрожащей рукой я решилась постучать, но дверь резко открылась.
— Вайелин, что ты здесь делаешь?
— Подумала, что ты, может быть, захочешь поговорить и, возможно, продолжить с того места, на котором мы остановились прошлой ночью.
— Да? — Его глаза заблестели.
С легкой улыбкой я кивнула.
— Я хотела застать тебя до того, как ты уйдешь на работу.
— Если я приглашу тебя войти, боюсь, что пропущу одну встречу, и я не хочу злить этого человека. Я видел, какой она становится, когда злится.
О, у него намечалась встреча со мной.
— Может быть, я могла бы позвонить ей и объяснить, как глупо я поступила, оттолкнув тебя и не признавшись, что влюбляюсь. Я почти могу гарантировать, что она поймет.
Я задрожала, когда Джонатан убрал прядь волос с моего лица. В его серых глазах плясали обещания.
— Я не знаю. Она в некотором роде стерва.
Смеясь, я ударила его в грудь.
— Она не такая! Она просто знает, чего хочет.
— А она знает? — спросил он, приподняв брови.
— Да, — ответила я, и мой голос задрожал от волнения.
Обхватив мое лицо ладонями, Джонатан пристально посмотрел мне в глаза, будто заглядывал в мою душу. Я слышала, как позади нас проезжали машины, но мне было все равно, кто нас видел и что думал. Я перестала беспокоиться о том, что думают жители Оук-Спрингс о моем выборе.
— И чего она хочет? — спросил он хриплым и низким голосом.
Мой взгляд скользнул по его лицу и остановиться на его глазах. Каждый вдох был взволнованным, когда я произносила слова, которые мое сердце умоляло выпустить.
— Ты. Мы. Это.
Джонатан наклонился и легко коснулся моих губ своими, затем прошептал:
— Наконец-то.
Он приобнял меня за шею, и мы поцеловались. В этот момент весь мир исчез. Мое тело словно парило. Поцелуй был медленным и мягким, наше дыхание смешалось. Положив руки на плечи Джонатана, я притянула его
