чтобы не чувствовать дурманяще-обжигающего прикосновения мужских губ, но Лебеда не пускает. Более того, он переворачивает мои ладони вверх, утыкается в них лицом и слегка водит им туда-сюда. Щетина на его щеках и подбородке волнующе царапает мою чувствительную кожу и посылает в нервную систему крошечные импульсы возбуждающего томления…
И это так приятно, что слабость в теле становится совсем уж неконтролируемой. Чтоб тебя, Тимур Аркадьевич!.. Почему ты действуешь на меня так… мозгоразжижающе?!
Буду признаваться! Без вариантов. А потом первая свалю в закат, пока он не успел со своей красотой и мужской харизмой пролезть ко мне в душу и натоптать там модно-трендовыми ботинками.
Откуда-то доносится назойливое жужжание, но я просто не в состоянии обратить на это внимание. Панически облизываю губы и говорю неузнаваемо задыхающимся голосом:
— Тимур… Аркадьевич… вы будете злиться, но на самом деле я…
— Извини, — с досадой морщится босс и, отстранившись, достает из кармана брюк свой мощно вибрирующий мобильник.
На экране светится надпись «Охранка ГорСказ», но вызов Лебеда не принимает, а просто отключает вибрацию и снова смотрит на меня.
— Продолжай.
Но я почему-то никак не могу себя заставить договорить фразу. Из-за несвоевременного звонка вся моя храбрость куда-то улетучивается, да и сознание как-то резко проясняется. И сразу же возвращаются все прежние сомнения.
Может, ну его нафиг, признание это? Я всё равно собираюсь в ближайшее время исчезнуть в роли Дины с горизонта босса. Стоит ли рисковать тепленьким местечком, которое пообещал мне Алекс?.. Мало ли, а вдруг Лебеда настолько обозлится чисто из мужского самолюбия, что попрет меня с работы в шею?
— Так на что я должен злиться, по-твоему? — словно эхо моих мыслей, спрашивает босс, вертя в руках мобильник. Экран на нем по-прежнему светится от настойчивого входящего вызова, только теперь уже бесшумного.
— На… причины моего поведения, — с осторожной уклончивостью сообщаю я.
— Дай угадаю, — с кривой усмешкой говорит он. — Ты шарахаешься от меня всё время из-за того, что у тебя уже есть мужчина?
Смотрю на босса с приоткрытым в озарении ртом.
А ведь и правда! Отличная причина. Почему бы ее не использовать? Тогда Лебеда отстанет от меня без проблем… он же слишком избалован женщинами, чтобы самому трудиться-бегать за пассией, отбивая ее от другого мужика!
— Ну… как бы да, — охотно соглашаюсь с его выводом. — Я уже давно живу кое с кем.
И это ведь чистая правда. Просто не надо боссу знать, что этот кое-кто… ну, допустим, Венька. Я ведь действительно живу с ним в одном доме. Даже и врать не пришлось, красота.
— Так сильно его любишь? — ровным тоном интересуется Лебеда.
— Тимур Аркадьевич… — морщусь я. — Лучше ответьте на звонок. Вдруг там что-то важное.
Не сводя с меня глаз, потемневших до непроглядно-мрачной черноты, Лебеда поднимает трубку и отрывисто говорит:
— Слушаю!.. М-м… сотрудницу из агентства?.. А, это которая платье подвезла? Выпускайте, конечно! Или она, по-вашему, похожа на Филина? Всё, отбой.
Он раздражённо отключается и смотрит на меня исподлобья. Тяжело смотрит. Такое впечатление, что он очень хочет сказать что-то или потребовать… но сдерживается.
Несколько мгновений мы молчим, а затем я тихо говорю:
— Тимур Аркадьевич, у меня нога болит. Отпустите меня домой. Вы обещали.
Глава 18. Со здоровьем шутки плохи
Громкий стук в дверь вырывает меня из сладкой утренней дремоты так внезапно, что я вздрагиваю всем телом.
— Ди, это я! — бубнит из коридора голос Веньки. — Ты там это… на работу не опоздаешь?
Я резко откидываю одеяло в сторону и сажусь, выискивая взглядом свой мобильник на тумбочке, чтобы проверить время. И в ту же секунду на нем срабатывает будильник.
С облегчением тыкаю кнопку отключения звука и выдыхаю. Не проспала!
— Всё норма… кх-кх… норм…кха…льно..! — при первых же звуках собственной речи на меня накатывает жуткий кашель.
Я с неприятным удивлением слышу, насколько сильно охрип мой голос. Аж до неузнаваемости. Как у какого-нибудь дымоиспускателя с приличным стажем вредной привычки. В горле дико першит и глотать больно.
Вот блин! Кажется, я серьезно простыла на вчерашней рекламной ерунде в морозильной камере. Спасибо Боярке!
— Можно войти? — продолжает бубнить за дверью настойчивый Венька. — Я тебе принес кой-чего.
Накидываю на себя толстый махровый халат и отвечаю устрашающе сиплым голосом:
— Ну входи! Чего там у тебя?
Венька толкает дверь и входит почему-то боком, как будто руки у него заняты чем-то. А когда он поворачивается ко мне, то мой обалдевший взгляд упирается в… поднос с едой. Там красуется не слишком чистый гранёный стакан с крепким чаем, а рядом на мятой бумажной салфетке лежат два жирных-прежирных чебурека, которые я терпеть уже не могу.
Проклятье, эти чебуреки преследуют меня везде! Сначала на работе, потом на выезде в «Горной сказке»… а теперь ещё и дома!
— Вот, — с простодушной гордостью заявляет Венька. — Подумал, что ты опаздываешь, и время тебе на готовку решил сэкономить. Сам в магаз сгонял за углом… Цени.
Похоже, Венька окончательно сбрендил. И началось это после того, как он засек меня, по его словам, однажды выходящей из душа в одном халатике.
— Я… кхм… ценю, да, — изумлённо сиплю я в ответ и пытаюсь откашляться. — И… э-э… спасибо.
Он хмурится, разглядывая меня.
— Ты чё, заболела, что ли?
— Ага. Переохладилась вчера.
— Это где ты так переохладилась? — Он бросает взгляд в окно, за которым тихо золотится ранняя сухая осень. — Погода вроде теплая стоит…
Я неопределенно пожимаю плечами.
— Да так… Занесло меня вчера в один морозильник. Неважно, в-общем. Слушай, ты не помнишь, у нас в аптечке есть что-нибудь от простуды? Горло жесть как болит.
— Ща, у мамаши спрошу, — кивает Венька и быстро выходит из моей комнаты.
Пока его нет, я с отвращением смотрю на чебуреки, а потом открываю створку окна.
По утрам на заднем дворе дома любит греться на солнышке облезлый старый кот. Соседи плохо его подкармливают, и потому он вечно пасётся возле мусорки с пищевыми отходами. Вот кто реально способен оценить жирность прогоркло-масляной выпечки по достоинству!
Швыряю оба чебурека и пару мгновений смотрю, как кот с урчанием выгрызает из теста кусочки мяса. Пока он занят, с соседнего забора спрыгивают ещё два кота — такие же ободранные, но помоложе. И шипят друг на друга над единственным оставшимся чебуреком.
Шаги за спиной заставляют меня захлопнуть створку окна и прислониться к подоконнику. Масляные пальцы вытереть не обо что, и я брезгливо беру с тарелки бумажную салфетку. С одного края она вроде чистая. Ну почти.
— Маманя говорит, нет у нас в аптечке ничего, кроме
