А Мансур Довлатович оказался упертым.
— Хорошо. В таком случае я возмещу ущерб за Усольцеву.
Что бы между мной и Марикой ни происходило, на ее судьбу мне не все равно. Привык к ней, что ли?
Хоть она и делала гордый вид, отказываясь от помощи. В этом вся Марика…будет перебиваться с хлеба на воду, ходить в драном пальто, но не потеряет достоинство.
— Ты серьезно, Орхан? Разве эта девчонка того стоит? Я ведь не огорчился, узнав, что Артур порвал с Марикой. Она не из нашего круга. Слишком простая.
— Более чем.
— Ох, ребята…что ты, что мой сын. Не зря Лейла думает, что мать Марики ведьма. Я, конечно, в эту эзотерическую чепуху не верю, но как еще объяснить вашу тягу к необразованной нищенке?
— Вы не мой отец, чтобы наставлять на путь истинный. Приберегите лучше силы для Артура.
— Но ты зарабатывал деньги своим трудом и вот так легко с ними прощаешься?
— Да.
— Ладно. Черт с тобой.
Попыхтев, Толгатов дает мне номер счета. Прямо тут перевожу деньги.
Пожелав Мансуру Довлатовичу продуктивного дня, шагаю из кабинета. Однако возле двери едва не сталкиваюсь лбами с Артуром.
— Господин Байрамов, — язвительным тоном говорит, — и что же ты делал с утра пораньше в кабинете моего отца?
— Решал важные вопросы. А ты все проспал.
Проявив галантность, пропускаю сынка в кабинет, потом выхожу сам, прикрыв за собой дверь. Я собирался отправиться по делам, но разговор, который ведется по ту сторону кабинета, задерживает, ведь он касается меня.
— Зачем здесь был Орхан? — требовательно выясняет Артур.
— Ерунду сделал, — охает Мансур. — За эту Усольцеву долг перед фирмой погасил.
Несколько секунд в кабинете висит пауза.
— Что?! — ее разбавляет ор Артура. — Зачем ты позволил ему это сделать?!
— Ты чего взбесился? Мне нет разницы, кто пополнит убытки.
— Ты не понимаешь! Таким образом, у Марики вновь развязаны руки. Я не смогу никак на нее повлиять!
— Забудь ты ее.
— Я люблю Марику! Смирись уже. И я заставлю ее быть со мной любыми путями! Ты меня очень огорчил, отец. Ты стареешь, теряешь хватку. Байрамов вертит тобой как хочет.
— А ну-ка замолчи, — раздается грохот. — Я пока здесь владелец контрольного пакета акций!
— Вот именно… пока.
Я еще, когда в кабинете сидел, раздумывал попросить Алку принести мне сладкий латте. Но теперь нет необходимости в сахаре. Утро и без того стало для меня сладким.
Глава 18
3 дня спустя
Возвратившись со строительного объекта домой, застаю в гостиной художника, разрисовывающего центральную стену.
— Это что за бабкины пионы? — негодую я, увидев его дизайнерское решение, не имеющее ничего общего с моими предпочтениями.
Рафаэль, что прибыл часом раньше в особняк и дожидался меня здесь, преспокойно потягивает из бокала воду со льдом и тоже смотрит на стену.
— А мне нравится. Тем более живопись в черно-белых тонах очень подходит к новому интерьеру.
— Тебе все от чего веет нафталиновыми шариками, нравится! — возмутившись на слова Рафаэля, обращаюсь к художнику. — Закрашивай эту мазню в черный. Будет черный квадрат. Своего рода тоже классика!
— Уж больно ты нервный стал брат, — Раф подходит ко мне, чтобы пожать руку.
— Работы навалилось. Сон плохой. Не высыпаюсь, — сбавляю тон.
Действительно, сорвался.
Борн усмехается.
— Не спишь, потому что в доме не осталось ни одной вещицы Марики, впрочем, как и самой хозяйки?
— Вот еще! Вообще-то, Усольцева забыла заколку для волос и шампунь. С ароматом персика. Между прочим, даже у шампуня этикетка выглядит гораздо впечатляюще, чем эти пионы, — опять вылив потоком претензии, осекаюсь. — Стоп. Откуда ты узнал, что вещей Марики нет?
— Приехал в особняк, а здесь кроме наемных работников никого. Спросил — мне ответили. Значит, несколько дней назад Марика собрала вещи и в спешке покинула дом? А ты мучаешься от печали, ностальгируешь бессонными ночами и нюхаешь шампунь Усольцевой?
У меня даже лицо перекосило.
— Какая чушь!
— Ну, ты же откуда-то знаешь, что шампунь пахнет именно персиком.
Вдохнул один раз, чтобы понять, что вообще там за жидкость.
Скажет тоже.
Печаль, ностальгия.
Я больше не могу видеть работу жопорукого художника, поэтому приглашаю брата подняться на второй этаж.
— Чтобы ты понимал, Раф, я первый расстался с Марикой, потому что не изменяю своим жизненным принципам. Она и так слишком долго задержалась в этом доме. Пора бы и честь знать.
— Разумеется, Орхан, разумеется…
Но дойти до кабинета не успеваем.
Застигнутые на середине лестницы слышим со стороны прихожей звук из устройства рядом с парадной дверью. Он сигнализирует о том, что на территорию еще кто-то вошел. А поскольку распознавательная система беспрепятственно впустила, значит, человек из базы данных. Свой.
— Кто может быть? — спрашиваю брата.
Тот пожимает плечами.
Возвращаемся вниз.
Спустя минут десять в дом входит сноха и племянники. Рафаэль всем видом показывает, что жену он удивлен здесь повстречать.
— Добрый вечер! — бодро восклицает Вера. — А мы мимо проезжали и решили заглянуть на огонек! Марика дома? — широко улыбаясь, трясет бумажным пакетом. — Я ей платье из новой коллекции подарить хочу.
— Сейчас нет.
— Ничего страшного. Оставлю в комнате. А где Марика?
Только объяснений перед Верой мне не хватает для полного несчастья.
— В магазине, — вру. — Ты мне платье отдай, я скажу, что от тебя.
— Дядя Орхан, дядя Орхан, — подпрыгивает Снежанка. — А можно, мы подождем Марику? Мы так соскучились и хотим с ней поиграть!
— Марика устанет, — почесываю затылок.
— Хоть поздороваться можно? — не уступает Снежана.
В общем, все впятером поднимаемся наверх и располагаемся в комнате отдыха.
Стоит признать, пока в особняке была Усольцева, принимать гостей для меня было легче и приятнее.
По натуре я негостеприимный, ко мне редко кто-то захаживает. Предпочитаю встречаться на нейтральной территории. А еще не терплю лишних людей в доме, оттого не нанимал помощников по хозяйству.
Марика же могла организовать прием, найти общие темы для разговоров, подсуетиться с угощением и чаем. Создать уютную атмосферу, что даже я чувствовал себя желанным гостем в своем же доме.
— Если кто-нибудь хочет есть, у меня самообслуживание. Холодильник в вашем распоряжении, — заявляю я.
— Ой, да мы не голодные, только из кафе, — отмахивается Вера.
Просит ребятишек подождать, а сама шагает в комнату, где раньше я спал с Марикой, но вскоре вновь возвращается к нам.
— Орхан, можно тебя на минуточку? — по наигранно-ласковому тону догадываюсь, что Вера рассержена, но хочет казаться доброй при детях.
Нет, это не вечер, а сплошное испытание моих нервных клеток на прочность.
Я выхожу к снохе.
В коридоре Вера крепко хватает меня за руку и отводит еще подальше.
— Что творится в доме? Куда делась Марика? — шипит.
— Ты же только пакет в комнату уходила поставить. С чего ты решила, что Марика куда-то делась? — прижучив сноху, смотрю ей прямо в любопытные глаза.
Щеки Веры слегка краснеют.
— Шкаф открывала.
— А кто тебе разрешал? Ты в этом доме больше не хозяйка и шариться не имеешь права. Если и дальше хочешь сохранить между нами дружеские отношения, не веди себя как придирчивая свекровь, которой больше всех надо.
— Я…я всего лишь хотела взять свободную вешалку, чтобы платье не помялось. Но оказалось, что вешалок в шкафу навалом. Они все пустые. За что ты прогнал Марику?
Как ловко она отделалась.
— Не сошлись характерами.
Разворачиваюсь, чтобы вернуться к брату и детям.
Вера опять впивается мне в локоть пальцами.
— Впервые в жизни у тебя появилась девушка, которая может связать больше двух слов. Умница, красавица, спокойная. Но нет! Ты не оценил. Тебе же привычнее похотливые самки с интеллектом инфузории туфельки. Да? О чем вообще с такими говорить можно?
