не утратил.
– Ответил. Но раз тебе нужна ассистентка, значит, надо учиться работать вместе!
И это сейчас мне говорит помощница? Мне? Генеральному директору огромного холдинга? Дожился, Троицкий.
– Нам надо вычеркнуть из памяти то, что мы уже знакомы, и забыть ту спонтанную ночь, как страшный сон. Мы оба были пьяны и совершенно невменяемы!
–Ха! – пришла моя очередь кидаться малопонятными звуками.
Забыть. Она серьезно?
– Что “ха”? По мне, так идеальный выход.
– Из себя только если, – бурчу, пряча руки в карманы брюк. Легко сказать – “забыть и вычеркнуть”, и совсем непросто это сделать.
– Что это значит?
– Это значит, ладно, давай попробуем.
– Я серьезно! Иначе у нас не получится работать вместе.
– Так я тоже… – рычу, бросая мимолетный взгляд на попку, – серьезно.
Серьезно свихнусь.
Лера
Мирон ушел злой, как черт.
По-моему, даже рявкнул на Анжелу в приемной.
Ну, а что? Я ничего не сделала и уж, тем более, не сказала лишнего! Просто до чертиков надоели эти эмоциональные качели, и да, я считаю, что это вполне себе реальный выход: свести наше общение на нет и придерживаться максимально рабочих тем. Без шуточек, без подколок, вот таких мурашко-пробуждающих приближений на грани поцелуев и прочих прелестей, от которых пальчики на ногах подгибаются и мысли пускаются вскачь.
Все. Закончилось. И я очень надеюсь, что мы друг друга поняли.
По крайне мере, остаток рабочего дня прошел без потрясений.
Теперь следовало сосредоточиться на новых обязанностях и не забыть про старые. Потому что Элла Робертовна уже написала на почту с десяток писем, примерно одного и того же содержания: удалось ли чего раздобыть и не решила ли я “слиться”.
Ах, ну да!
Еще она не преминула напомнить, какая я непроходимая дура, и что я сама выдала ей на себя компромат, который в случае чего пойдет в ход.
Вот так-то.
Так что перемирие в “отношениях” с Троицким и холодный разум мне, как никогда, будут кстати. Пора начинать шевелиться и, загнав свою совесть куда подальше, приниматься за свою основную работу. Я ведь все еще хочу быть журналисткой? Определенно, да.
Бросаю взгляд в окно на своего босса, который в данный момент с кем-то разговаривает по телефону и, словно почувствовав, что на него смотрят, оборачивается.
Наши взгляды встречаются. Я слегка вздрагиваю, вытягивая спинку по струнке.
Что за блин? Нет, какой все-таки из меня шпион?
Э-э-эх.
Я уныло уткнулась носом в документы, а Мирон взгляда отводить не желает. Я чувствую его каждой клеточкой и каждым нервом. И хоть за этот день почти привыкла к работе “под надзором”, но все равно моментами давлю в себе желание встать и закрыть штору, понимая, что это будет выглядеть грубо.
Так и живем…
Мирон
С работы Лера убегала быстро. Даже не попрощавшись.
Только махнула в “окно” между нашими кабинетами и, гордо отсвечивая своей симпатичной задницей, удалилась.
Ну и ладно. Зато я выдохнул. Развалился в кресле, стягивая с шеи гребаную удавку.
Твою мать, как я собираюсь работать дальше с ней – не представляю, хоть убейте!
В яйцах дикий колокольный звон от напряжения, а ширинка, клянусь, трещит. Никакие доводы рассудка не умаляют моего дикого желания по отношению к этой девчонке. Хочу. Хочу так, что мозг отключается. Глаза автоматом тянутся к ней. Найти ее. Увидеть. Рассмотреть, млять.
Это ад!
Если раньше я не понимал, как живут некоторые мужики, ежеминутно думая исключительно о сексе, то теперь я не отпускаю эту идею-фикс из мыслей ежесекундно.
Проще сдохнуть.
Надо бы сказать ей, чтобы ходила на работу в мешке, наглухо закрытом от пяток до самого подбородка! И то не уверен, что поможет. Мои глаза все еще помнят, какое там идеальное и стройное тело. Да и на фантазию я никогда не жаловался.
Точки над “и” она расставила.
Смешная.
Конечно, мы можем изображать по отношению друг к другу идиотов с амнезией и ледяным нравом, но тела-то не обманешь! А они тянутся друг к другу, как гребаные магниты. И что с этим делать? Кто бы мне сказал.
Будем надеяться, ее “точки” помогут решить этот вопрос и слегка остудить пыл. Тем более, работы у нас больше, чем можно себе представить, а времени на ее решение меньше, чем мне того хотелось бы.
Из офиса я выхожу позже всех. Время уже перевалило за восемь часов, офис почти опустел.
Я сажусь в машину и с обреченным видом попадаю, как всегда, в пробку на выезде из города. Загородный дом – это кайф. Но добираться туда в час пик практически так же невыносимо, как смотреть на Совину и не иметь возможности прикоснуться.
Черт! Опять она в моей голове.
Я врубаю музыку на полную, скидываю пиджак, закатываю рукава и откидываю голову на подголовник, приготовившись ползти в плотном потоке со скоростью черепахи.
Может, стоит позвонить Костяну и забуриться сегодня в бар? Снять себе красотку на ночь или накидаться до потери пульса? А лучше просто пробежать по списку контактов и свести энергозатраты на поиски “секса на одну ночь” к минимуму.
Пара номеров попадается на глаза сразу же. Но набрать не успеваю.
Входящий вызов.
– Мироша?
– Мам?
И почему от голоса родительницы у меня ощущение, что ничего хорошего от этого разговора ждать не следует?
– Что-то случилось? – интересуюсь, убавляя радио.
– Случилось. Благотворительный вечер. В следующую пятницу! – отрывисто вздыхает в трубку мама. – Дед решил его посетить и отступать от своего решения не собирается…
Твою ж...
Лера
В начале шестого с чувством выполненного долга я вышла из бизнес-центра, чтобы уже через десять минут зайти в старое обшарпанное здание в стиле лофт, гордо именуемое “студия”. Где меня тут же взяли в оборот налетевшие, как сороки на блестящее, стилисты-визажисты, чуть ли не примотав скотчем к стулу, чтобы я не сбежала.
Здесь же была уже и знакомая мне троица, во главе с нервно подглядывающим на часы Константином Сергеевичем.
Костик явно был на панике.
– Это хреновая идея! – вздохнул он, стоя у меня за спиной и пялясь на мое отражение в зеркале. – И не потому что ты, Лера, не секси, а потому, что ты не модель.
– А я вам то же самое говорила!
– Мирон будет зол. Стоило нам с ним посоветоваться.
– Вот-вот!
– Ой, не гундите! Когда генеральный увидит готовый результат, зверствовать будет поздно! – подал голос креативный директор
