блеска нет в глазах, что-то ты потух совсем… Да и удивил, на зимних каникулах тебя не поймать, обычно. Что с тобой, мужик, поделись с другом, полегчает…
— Не знаю, Вить, правда, не знаю, — не собирался исповедоваться ни перед кем, да и не о чем, — Осточертело всё, новизны хочется.
— Ну ясно с тобой! — посмеивается.
— Что тебе ясно?
— Давай-ка расскажу тебе притчу или байку, понимай, как хочешь, но, как говорится, сказка ложь, да в ней намёк.
— Расскажи, — я люблю разные истории, тем более, Витька — фантазёр, такого наплетёт, только уши успевай развешивать…
— В, общем, так. Позвали как-то в богатый дом к новым русским маститого ветеринара, вроде как, кот у них редкой породы захворал. Ветеринар явился, видит и правда, котейка приуныл: нос сухой, глаз не горит, от пищи отказывается. А его, заметь, не сухачом потчуют, а всякими там гадами заморскими: креветки, моллюски и красная рыбка, ну и вырезка телячья на десерт…
— Что б я так жил! — не удерживаюсь от реплики.
— Ты так и живёшь, балда! — смеётся Витька, — не перебивай!
— Молчу, молчу!
— У котяры этого избалованного ещё и апартаменты собственные целый этаж занимают, а там куча игрушек. И заводные мышки, и радиоуправляемые птички, и ещё всякой-разной хрени куча-мала. Но скотина зажравшаяся, равнодушен ко всему, хозяйка в растерянности…
— Это я, значит, скотина зажравшаяся? — уточняю.
— Не мешай, говорю, а то рассказывать не буду! — злится друган. Больше не встреваю.
— Ну, так вот, не нашёл специалист у кота никакой болезни, а поскольку дядька попался старой закалки, то пургу про чудо-витамины за двести баксов или психолога кошачьего, ещё более ценного, гнать не стал.
Попросил встречи с хозяином дома, то бишь, с мужем дамочки тет-а-тет, чтобы, значит, слабое женское сердце не разбить.
А хозяин оказался из бывших братков, что накокали свой капитал в суровые девяностые, одним словом, мужик порох нюхал, ни, какой-нибудь рафинадный метросексуал.
— Рафинированный, — поправляю.
— Заткнись уже, а! Рафинадный мой! — бесится Витюха, а мне смешно и любопытно, чего ветеринар насоветует, — короче, даму было велено из дома сослать на неделю-две, и браток отправил её на курорт.
А когда она вернулась, кота не узнала! Василиск или Теодор, или как их там ещё кличут, благородных-то, носился по дому с горящими глазами, как обычный колхозный Васька или Барсик и жрал, всё что ни приколочено! И нос мокрый и настроение прекрасное!
— В, чём фишка, брат? — что за панацея нашлась для кота.
— А, в том, что когда уехала супруга, хозяин, помахав ей вслед платочком и уронив непрошенную скупую мужскую слезу, по совету ветеринара, загнал этого засранца в свои апартаменты, и морил там неделю голодом, на хлебе и воде, так сказать. А по истечение семи дней, запустил ему туда настоящую живую мышь!
— Супер! — я в восторге от рецепта.
— Короче, кот впервые понюхал настоящей жизни и понял в чём смысл!
Вот тебе и вся притча, чувак! Так что думай! — и я думаю,
— Ты считаешь, что я не нюхал настоящей жизни?
— Я считаю, Аркаш, что ты позабыл её запах, — посмеивается Витька.
— Да ладно! — взвиваюсь, я же не элитный кот, моё детство и юность прошли в захолустье, хоть и тёплом, и семья у меня абсолютно простая, — что я… — в это время Витюха затыкает мне рот своей прокуренной лапой и шипит,
— Тссс! Молчи, — шепчет, — сейчас увидишь нашу местную достопримечательность!
Я затыкаюсь на полуслове и верчу головой туда, куда Витька указал, а там…
Неопределённого возраста и формы пингвин, вернее, тётка, что ли, в стёганных болоньевых штанах и необъятной куртке. На голове смешная шапка с помпоном и очки. Что она делает?
Боги! Она пыхтит над комком, похоже, лепит снежную бабу и, что-то приговаривает. Я прилипаю ухом к щели в стене домушки и показываю Шадрину кулак, чтобы заткнулся и прекратил хихикать, пока не спалил всю контору!
— Хочу чуда! Жениха уже больше не прошу, — доносится до моих ушей. А Витюха выразительно крутит пальцем у виска, — вопрос с любовью с повестки дня снят… Так что, сам думай, холодненький мой, кругленький мой, красноносенький мой, каким чудом меня удивить в этом году…
Потом, что-то про роман, это уже горячей. Как всегда, бабские страдания на тему «где моя анорексия?»
Смешная она, прикольная! Что-то про внешность, вроде как в «Модный приговор» собралась…
А дальше про одиночество и тоску. Как и мне, бесплатного, но бесценного не хватает!
Витька ухмыляется, а не фига не смешно…
* * *
Не меньше двух часов просидели, как куры на шестке, на узких детских лавочках, согнувшись в три погибели в игрушечном домике, отморозили всё, что могли до хрустального звона, пока эта чокнутая занималась скульптурой. Под конец воткнула снеговику гигантскую морковку в голову и нарядила в красную шапку и шарф. Ещё отошла подальше, оценила, что-то подправила и, с чувством выполненного долга, отправилась домой…
А мы наконец-то, хрустя затёкшими суставами, выползаем из укрытия.
— Видал! Каждый год лепит! — поясняет друг, пытаясь разогнуть поясницу, — я близко не видел раньше, только из окна. А она, оказывается, не просто так! Чуда, видишь ли, захотелось! Не гляди, что криво повязана, а туда же!
— Куда, туда же? — недоумеваю.
— Куда и ты, Аркаш, одиночество надоело, да ещё и чуда ей подавай… — он всё про меня понял, хоть я и не сказал!
— У неё смешные желания, — это мы уже на кухне отогреваемся коньяком, а пингвиниха из головы не идёт, — выполнимые.
— Что значит, выполнимые? — не понимает Шадрин, — хочешь сказать, что ей диета поможет и «Модный приговор»?
— Хочу сказать, что я ей помог бы без всякого приговора.
— И, что? Красавицей мог бы сделать? — азартно цепляет Витька, а он ещё тот спорщик. И я ведусь, наверное, коньяк в голову ударил, да ещё с мороза,
— Легко!
— Спорим, продуешь?!
— На что? — я уже загорелся.
— Не знаю, — задумывается провокатор, — тебе, какую ставку ни сделай, всё просто будет, а мне с тобой не равняться.
— Хорошо, уравновесим ставки! — я не отступлюсь, — бутылку настоящего французского коньяка потянешь, семилетнего?
— Конечно, хорошо, что не ящик, — выдыхает Витька, а мне всё равно, проставится он или нет, я уже в процессе.
— А, ты, если проиграешь, женишься на этой чучундре!
— Согласен! — не боюсь проиграть, с моими деньгами, любую чучундру можно в красотку превратить, может, не быстро, но реально, а по срокам уговора не было!
И мы разрабатываем план. Она хотела чуда? Вот оно случилось, слепила снеговика, он пришёл! А дальше, мой дар
