«И все-таки, он действительно хорошо пахнет», — отмечает голос Рейчел. — «Держу пари, было бы потрясающе, если бы он обнимал тебя одной рукой. Представь, как безопасно чувствовалось бы, если бы ты положила голову ему на грудь и слушала биение его сердца…»
О чем, черт возьми, она говорит? Не могу представить ничего, что было бы менее безопасным. Пытаюсь выбросить из головы мысль об этом — оказаться в объятиях Тео, прижаться к нему, — но эта мысль как несмываемое пятно на моей душе. Теперь, когда подумала об этом, я не могу стереть это в небытие. Это задерживается, проникая в мои мысли, пока не становится единственным, о чем я могу думать.
На экране Ной и Элли начинают влюбляться, но все, о чем я могу думать — это близость Тео Мерчанта и то, как легко было бы протянуть руку и взять его за руку.
«Вперед. Вполне можно. Никогда не узнаешь, если не попробуешь. Тебе это может понравиться», — озорно подбадривает Рейчел.
Почему, во имя всего святого, она уговаривает меня взять его за руку? Рейчел, с которой я разговариваю в своей голове, ненастоящая. Она плод моего воображения. Я не хочу, чтобы она делала мне такие комментарии, так почему, черт возьми, она не уйдет?
«Заткнись, черт возьми».
Время тянется мучительно медленно, пока идет фильм. В конце концов, я так привыкаю к тому, что колено Тео упирается в мою ногу, что подпрыгиваю каждый раз, когда парень ерзает на своем сиденье, напоминая, что он прикасается ко мне.
Примерно через час Тео выбрасывает свой пакет с попкорном, кладет его на сиденье с другой стороны от себя… и небрежно кладет руку мне на бедро. Вид серебристых переплетающихся шрамов, которые покрывают тыльную сторону его ладони, наполняет меня извращенным желанием протянуть руку и прикоснуться к ним, чтобы почувствовать, как они ощущаются.
— Какого хрена? — У меня отваливается челюсть.
Парень качает головой, прижимая другую руку к уху, делая вид, что не слышит меня. Ладно. Если он хочет быть мудаком, то будет справедливо, если я тоже буду вести себя также.
Я хватаю его за руку, отрываю ее от своей ноги, хватаю за мизинец и тяну его назад.
— Ох, ай-й-й… — он прерывает сдавленный звук боли так быстро, как только может, но недостаточно быстро.
— Хорошо. Это оно. Последнее предупреждение! — огрызается Форд. — Еще один писк, и конец!
Тео пытается высвободить свой палец из моей хватки, но, черт возьми, нет… Я не отпускаю. Ему понадобятся плоскогубцы, чтобы ослабить мою хватку.
— Соррелл, — шепчет Тео отрывисто. — Отпусти. Соррелл.
Нет, я так не думаю. Я оттягиваю его палец еще немного назад, наслаждаясь звуком его боли, когда парень издает мучительный, но тихий стон.
Поворачиваясь на своем сиденье, Тео хватает меня сзади за шею, притягивая ближе, так что я чувствую, как его губы двигаются у моего уха, когда он говорит.
— Хочешь знать о Генри или нет?
Жестокий, расчетливый трюк. Он не упоминал имя Генри с тех пор, как сказал мне спросить о нем Рут в мой первый день здесь. Мое собственное упрямство помешало мне запросить дополнительную информацию. Сначала я решила поверить, что Рут рассказала бы мне о нем, если бы он был каким-то образом важен или даже реален, если уж на то пошло, но теперь я не так уверена. Прошло слишком много недель без контакта с Рут или «Фалькон-хаус», и я уже не знаю, что мне думать. Так что да. Думаю, я действительно хочу знать, что Тео может сказать об этом таинственном человеке.
Я отпускаю его палец.
Холодная твердость вспыхивает в его глазах. Парень встряхивает рукой, раздувая ноздри, затем наклоняется ближе, чтобы снова прошептать мне на ухо.
— Ты чертовски упряма, знаешь это?
Мне приходится наклониться к нему также близко, чтобы прошептать ему на ухо. И да помогут мне Небеса, если от его запаха у меня не кружится голова. Я стараюсь не дышать.
— Просто скажи мне.
Левая сторона лица Тео вспыхивает белым, отбрасывая правую в тень, когда сцена на экране проектора переходит из ночи в день. Долгую секунду парень просто смотрит на меня, хмурясь… а потом поднимает мизинец.
— Сначала поцелуй его.
Я борюсь с приступом смеха, который подступает к моему горлу.
— Сколько тебе, пять? Я не буду целовать твой палец, тупица.
— Нет? — выгибает темную бровь Тео, глядя на меня. — Значит, ты не хочешь знать о Генри?
— Не хочу, если ты собираешься заставить меня нянчиться с тобой, как с каким-то недоразвитым ребенком, нет.
— О, будь уверена, я уже полностью развит, — грохочет он. Есть что-то неприличное в том, как он это говорит — его тон, даже если слова произнесены шепотом, говорит о непристойности.
Быстрый ответ помогает стереть эту мысль.
— Даже лучше. Развитый ребенок. Чудесно.
Тео прищуривает глаза.
— Генри — еще один из любимых проектов Рут.
Что он только что сказал? Во-первых, меня оскорбляет намек на то, что я чей-то гребаный проект. Во-вторых, Тео ошибается. Он просто… чертовски неправ. Я качаю головой.
— Рут не воспитывает мальчиков. Только девочек. Девочек, как я.
Небрежная, медленная улыбка расплывается по трагически красивому лицу Тео.
— Похоже, ты многого не знаешь о своей старой приятельнице Рут.
— Скажи мне, — выплевываю я.
Тео поднимает свой мизинец.
— Как я и сказал.
— Боже, ты жалок, — я беру его за запястье и крепко держу, быстро чмокая в мизинец. Контакт длится меньше секунды, но мое тело реагирует даже при этом. Мне хочется вылезти из своей собственной кожи. Я не хочу этого. Не хочу чувствовать себя так…
Я начала привыкать к ледяной улыбке Тео, но на этот раз это словно удар под дых. В ней есть искра тепла, которую нельзя отрицать.
— Ты можешь сделать получше, милая.
— Ух! Чего ты от меня хочешь?
Клянусь богом, мне не следовало спрашивать.
Тео выглядит, как ребенок в рождественское утро, если бы этот ребенок был садистом и любил причинять другим боль ради собственного удовольствия.
— Я так рад, что ты спросила. Давай я тебе покажу.
Быстро, как молния, парень засасывает мизинец себе в рот. Вытаскивает его влажным, блестящим. Секунду спустя трет его подушечкой о мои губы, проводит по моей нижней губе, смачивая ее, взад и вперед.
Тео прикусывает собственную губу, наблюдая за тем, что делает. Совершенно ошеломленная, я понятия не имею, что делать. Я даже не чувствую, как его палец прижимается к моим губам. Все, что вижу, это то, каким диким выглядит Тео, сосредоточенный на своих действиях.
Парень выглядит так, словно хочет меня съесть.
И определенно выглядит так, будто хочет снова поцеловать меня.
Все, что я могу сделать, это оставаться в вертикальном положении и дышать, не теряя сознания.
— Открой его для меня, Восс, — бормочет Тео.
НЕТ!
Мысленно я выкрикиваю это слово ему в лицо. Даю пощечину. Вцепляюсь в него когтями. Плюю в лицо. Бью так сильно, что ломаю собственные кости и разрываю собственную кожу.
— Почему? Зачем тебе это нужно?
Парень поворачивается, разворачиваясь ко мне лицом, ясно давая понять, что я в центре его внимания. На мгновение его глаза поднимаются, чтобы встретиться с моими.
— Потому что все это убивает меня, — рычит он. — Я хочу тебя. Хочу сделать тебя своей. Хочу, чтобы твои ноги обхватили мою гребаную голову, а соки твоей киски смачивали мой рот… вот так…
Тео еще медленнее проводит пальцем по моей нижней губе, оставляя за собой огненный след.
— Потому что я хочу… тебя, — говорит он, задыхаясь. — Я хочу погрузить свой член так глубоко в тебя, чтобы ты закричала. Я, блять, не могу перестать думать о тебе, о твоей улыбке, о сиськах и о том, какая, должно быть, сладкая на вкус твоя киска. Хочу прижать тебя к себе, пока вколачиваюсь в тебя. Хочу увидеть ту секунду, когда ты развалишься на части. — Никогда раньше я не была свидетелем такой интенсивности, которая горит в его глазах в этот самый момент; это совершенно опьяняет. — Это ответ на твой вопрос?
