пробковый, теплый, поэтому сидеть было комфортно. Откинула голову на стену и закрыла глаза. Очень хотелось кофе.
— Как же хочется кофе, — жалобно протянула я.
— Закончился, — неутешительно припечатал Макс.
— Злой ты.
— Поэтому и злой. Сначала эти твои горшки с цветами на проходе. На фига он тебе эти горшки дарит? Куда ты их денешь? Лучше бы кофе доставил, все полезнее в хозяйстве, — ворчал Макс.
— Ну кофе может и полезнее, а цветы зато для красоты, — заступилась я за Игната. — Ну и потом, может, это и не он, а просто хозяйка коттеджа решила облагородить территорию.
— Да он, там опять записка, иди почитай. Ммм, слушай, а лед, кажется, помогает, — с благодарностью промычал он сквозь полотенце.
— Знаю, посиди, подержи еще, я сейчас вернусь.
Я оставила Макса на полу, а сама вернулась в прихожую. Оглядела горшки с цветами. Пересчитала. 15 горшков с розами разных сортов и расцветок. К одному из них действительно была прикреплена записка.
«Малыш, завтра утром заеду, будь готова. Оденься романтично. И прихвати купальник с собой. Будет попытка номер два устроить совместное купание в море. Куда поедем, не скажу, сюрприз. И да, это наше второе свидание. Разборки в баре и спасение твоего брата — просто приятный бонус».
Утром? А сейчас сколько времени? Я заметалась взглядом по прихожей, выискивая часы.
— Мааакс! Сколько времени?
— Что ж ты так орешь-то, — Макс, оказывается, стоял прямо позади меня и демонстративно прочищал ухо, показывая, что я его оглушила.
И тут я словила состояние «дежавю». Это уже было. Буквально на днях. Такая же, за исключением деталей, записка, мое метание и ранний приезд Зверева, который собрался куда-то меня везти. И опять сюрприз. Надеюсь, это свиание закончится не так, как в прошлый раз.
— Ну что, убедилась, что это твой Зверев притаранил весь этот ботанический сад? Вопрос, куда ты все это денешь?
— Не мой он, не мой, — я практически прорычала ему это.
— Ну да, конечно. Ты ему об этом скажи, — нагло ухмыльнулся Макс, у которого отек начал понемногу спадать, и он уже отдаленно стал походить на себя прежнего, ехидного. — А времени уже, — он посмотрел на наручные часы. — одиннадцать. Сейчас придет, как пить дать. С кофе.
Он даже еще закончить не успел, как в дверь позвонили. Макс с широкой улыбкой и многозначительно подняв брови, паясничая, показала рукой, что вот, мол, этоон, открывай. Я же разозлилась. На Макса, на Зверева, на себя тоже заодно. На Макса за его это упертую уверенность, что Зверев уже от меня никуда не денется, на Зверева — за то, что устроил тут с цветами целый сад и за записку в повелительном тоне. На себя… А вот на себя злилась, потому что на самом деле где-то в глубине души я была рада. Цветам, записке, его приходу. А еще за то, что, кажется, я ждала его прихода.
Не думая, я распахнула дверь. Там действительно стоял Зверев и он с улыбкой протянул мне стаканчик с кофе. Но когда он увидел, во что я одета, его улыбка медленно начала таять.
Он окинул меня напряженным и потемневшим взглядом. И я запоздало вспомнила, что вышла в коротеньком халатике. На мне, конечно, было еще белье, но под взглядом Зверева казалось, что на мне нет вообще ничего. Он жадно осматривал меня рентгеновским взглядом, поднимаясь от лодыжек все выше и выше. Его взгляд был настолько осязаем, что казалось, он проводит руками по моему телу.
— Я еще не одета, — хрипло произнесла я.
— Не одета, — подтвердил Игнат продолжая скользить взглядом по моей фигуре и уделяя особое внимание зоне декольте. Я опустила глаза и оказалось, что халатик распахнулся, открывая взору Зверева кружевное белье. Белье у меня всегда было дорогое и сексуальное. Духи и белье — это моя слабость. На то и другое я никогда не жалела денег. Сейчас, правда, придется, забыть о своих привычках, и жить экономно.
Белье Зверев оценил. Это было понятно по дернувшемуся кадыку. И чего он? Он же меня раздевал ночью, не разглядел что ли?
Я совершенно наглым образом забрала у него из рук кофе.
— Это же мне? И да, Игнат, глаза у меня расположены немного повыше.
Игнат вскинул взгляд и улыбнулся.
— Кофе тебе. И мне очень нравятся твои… — он опять опустил взгляд мне на грудь. — …глаза.
Посмотрел на меня и нагло так ухмыльнулся. Я вспыхнула и хотела уже захлопнуть дверь перед наглецом, но кто же мне позволит. Сильная рука придержала закрывающуюся дверь, а потом и сам обладатель этой руки протиснулся внутрь.
— Не очень гостеприимно, ай яй яй. Галя, тебя нужно поучить правилам хорошего тона. После всего, что между нами было ночью ты меня даже не пригласишь в квартиру и не предложишь кофе? — паясничал Зверев.
— Кофе нет, закончился. А вот чай могу предложить, так и быть, после нашей-то бурной ночи. Я ж не совсем деревенщина, хоть этикетов не учила, но с понятием. С чем барин изволит чаевничать? — я решила не отставать от него в паясничестве. Ну а что. А то сначала Макс, теперь и Зверев к нему присоединился, чем я хуже? Хотят веселья? Их есть у меня.
Зверев весело расхохотался.
— Галка, ты — чудо!
Я скромно потупилась и кивнула.
— Да, пожалуй, я такая, — решила я согласиться с очевидным.
Тут к нас вышел Макс.
— О, красавчик! — присвистнул Игнат.
— Ха. Ты его полчаса назад не видел. Вот тогда он действительно был красавчиком. А сейчас — это так, жалкое подобие, — небрежно махнула я рукой на Макса, а тот фыркнул.
— Игнат, вот скажи, что мне делать с таким количеством садовых роз в горшках? — уперев руки в боки, накинулась я на Зверева. А его взгляд опять метнулся на декольте. Полы халатика все время норовили распахнуться.
— Солнцева, ты бы что ли приоделась поприличнее, а то смущаешь двух половозрелых мужчин, — поморщился Макс.
— Ты мне брат, а не половозрелый мужчина, — возразила я. — А второй потерпит.
— Бессердечная. Тот факт, что я брат не отменяет моей принадлежности к половозрелым мужчинам, — фыркнул Макс. — И потом, надо бы уточнить у матушки, может я незаконнорожденный? И тогда я смогу на тебе жениться, — мечтательно протянул этот шут.
— Нет, Макс, прости, даже если ты незаконнорожденный, я не выйду за тебя замуж ни за какие коврижки.
— Почему это? Мы ж с тобой душа в душу живем и вот теперь еще и творить вместе будем, — оскорбился Макс.
— Солнцев, я тебя видела
