И разбитой была из-за черной тоски, недоумения и страха перед разводом, который бы перечеркнул все наши с Матвеем годы любви.
— Раз молчишь, то точно все неспроста.
— Да вы издеваетесь… — сплевываю вязкую слюну и вытираю подбородок тыльной стороной ладони.
— Кстати, ты так и не сказала, — голос Юры мягкий, но в этой мягкости я все слышу хитринку, — судья одобрил развод? У вас же сегодня назначено.
— Юр…
— Да?
— Вы ему ничего не скажете.
— А что я должен не сказать?
Включаю воду, полощу рот и умываюсь. Подхватываю полотенце с дверцы одного и шкафчиков и вытираю лицо с тяжелым выдохом.
— Ну, теперь, — провожу полотенцем по шее, — похоже, Матвею нескоро светит развод. Ха.
Закрываю глаза.
— Коварство женщин не знает границ, — философски подытоживает Юра. — А он прямо-таки требует развода? Это ты же его тащила. Или у вас роли поменялись?
— Вы мне не нравитесь, — говорю я. — Вот так. Вы опасный человек, и я против того, чтобы Матвей работал на вас.
— А он сейчас в отпуске, — Юра вздыхает. — Мне он сейчас с такими мозгами не нужен. Ему бы сейчас кубики там перебирать, домики из них строить, слюни радостные пускать. И если мы тут говорим друг другу правду, то…
— И ведь вы скажите не ту правду, которая мне нужна.
— Моя правда в том, что я… — делает зловещую паузу и мило продолжает, — хочу чтобы вы своего сына назвали в честь меня.
— Чего?
— Хорошее же имя, — фыркает Юра. — Я думаю, что пацана родите. Юрий Матвеевич. Звучит же.
— За какие такие заслуги?
— За такие, что я крутой дядька.
— Может, я это стресса…
— Ага, конечно, — короткая усмешка. — Чем мне тебя подкупить?
— Той правдой, которая мне нужна.
— Нет.
— Вы, что, Ию убили? — неожиданно предполагаю я.
Не зря же она исчезла. Убили и закопали в лесу. Перед глазами встает картинка, как Матвей и Юра тащат тело, обернутое в ковер, в лес. Под холодным дождем и ветром.
— Я тебе ничего не скажу, а самой тебе стоит пораскинуть мозгами, — Юра разочарованно вздыхает. — Я, конечно, понимаю, что интересное положение женщинам давит еще и на мозг, но, е-мое, Ада. Я задам тебе один единственный вопрос, но если ты и тут начнешь тупить, то я в тебе разочаруюсь.
— Какой вопрос?
— Ия сирота, что ли?
И Юра сбрасывает трубку. Я непростительно долго думаю над его вопросом. Нет, не сирота. Есть мама и папа, но к чему это?
Точно.
Мама и папа. Они, конечно, со мной не особо водили дружбу, но я могу про Ию разузнать у них. Куда пропала и почему.
Если жива и прячется, то я ее найду и поговорю по-женски. Вытрясу из гадины всю правду.
Я уже готова поверить в то, что она ведьма и реально свела моего мужа с ума приворотами и заговорами.
Раз Юра намекнул на Ию, то надо ее искать.
И Матвей просил лишь его не трогать и не дергать тупыми вопросами. Про бледную поганку ни слова не сказал.
Решительно откидываю полотенце.
Но сначала я зайду в аптеку.
За тестами на беременность.
Ох, не думала я, что наш кризис в браке будет таким заковыристым и непонятным. Я тоже хочу все бросить и спрятаться в ракушку, но нельзя. Не сейчас.
Я все эти года пряталась за Матвеем. И к чему это привело?
Глава 41. Так и живем
Ия уехала в долгосрочную командировку. В Италию.
Вот что мне сказали ее мама и папа с красными и опухшими глазами.
И на мой вопрос, почему она меня не предупредила, сказали, что все произошло срочно и по условиям новой работы контакты надо минимизировать. Вот так.
И быстренько меня выпроводили.
Живая, значит.
И в командировку я не верю. Бред же. Тут что-то другое, но никто мне не скажет правду, потому что это некрасивая правда.
Меня уже не остановить.
Я еду к ней на квартиру, в которой она жила, ведь история очень подозрительная и таинственная.
Я долблюсь к ней в дверь. Громко, настойчиво, чтобы всполошились ее соседи. И моя тактика срабатывает. Выглядывает сердитая полная женщина и рявкает:
— Да нет ее!
— А где она? — оглядываюсь. — Я волнуюсь. Это моя подруга. Исчезла. Я не могу до нее дозвониться.
Женщина поправляет бигуди и щурится на меня, размышляя, наверное, о том, а стоит ли мне что-то говорить.
Я пускаю слезу и для убедительности всхлипываю:
— Я боюсь за нее. В полицию даже пошла.
— Не туда пошла, дорогуша.
— А куда надо? О, Господи, в морг? — прижимаю ладонь к груди. — Нет, — прикрываю пальцами ко рту, — нет…
— В морге нет таких крикливых, — женщина приваливает к косяку и прячет одну руку в карман замызганного халата в мелкий цветочек. — В дурку ее увезли. И еще одну вместе с ней. Это было что-то, — тяжело вздыхает. — Реально увезли в смирительных рубашках. Я такое только в кино видела. Серьезно.
— Еще одну? — шепчу я. — Еще кого-то?
— Подружку, наверное, — пожимает плечами. — Не знаю. Может, перепили и белку словили? Или… — понижает голос до шепота, — закинулись чем. Сейчас такое продают… ужас ведь. Я так и думала, что с ней что-то не то. Ни мужика, ни ребенка, ни котенка.
— Какой кошмар, — шепчу я в ладонь, а сама ни черта не понимаю, что, мать их, тут произошло.
Ию забрали в психушку? Она, конечно, та еще дрянь с сорванными тормозами, раз решила переспать с Матвеем, но вряд ли она могла сойти с ума. Да еще так, чтобы ее упаковали в смирительную рубашку.
— А кто вызвал-то санитаров? — спрашиваю я. — Вы?
— Нет, — качает головой. — Да я сама посреди ночи от криков проснулась. Выбежала, а тут такое! Целая бригада из здоровых мужиков, которые никак не могли справиться с двумя женщинами.
— А что они кричали?
— Да какой-то кошмар кричали, — женщина вздыхает. — Просили их где-нибудь спрятать, а то… их найдут, вернут в какой-то сарай с цепями и свиньями.
— Боже, — медленно моргаю я.
— И якобы их около года со свиньями держали, но это неправда. Я Ию вчера вечером видела, и никаких свиней не было. Так жалко родителей, — неодобрительно покачивает головой. — Приходили на днях. Две тени.
— А они мне ничего не сказали.
— А как такое сказать, дорогуша? Это же трагедия.
— Да, — медленно киваю. — Я в растерянности и не знаю, что ответить.
— Да что тут скажешь, — отмахивается рукой. — Главное, чтобы закрыли надолго, а то могут и на людей кидаться. Вот в новостях какой-то шизофреник с ножом кинулся на беременную. Демон привиделся. Вот так.
— Ужас, — делаю шаг к лифту. — А вы не знаете, куда именно увезли?
— Нет.
Творится настоящая непонятная ерунда. И вряд ли мне удастся узнать, куда именно увезли Ию. Я не родственник, не доверенное лицо.
Я опять в тупике.
С другой стороны… Я знаю, что делать дальше. У Валентины Ивановны, учительницы второго “Б” класса, муж работает на одной подстанции скорой старшим врачом. Поплачусь ей, и она мне поможет.
Я же милая овечка, которая просто переживает за подругу и хочет быть с ней рядом. Пусть ее муж поищет в системе информацию о вызове бригады для Иечки, которая слишком уж внезапно слетела с катушек.
И, похоже, в этом замешан Юра и Матвей.
Я успеваю вернуться домой,выпить чая, порассматривать пять положительных тестов на беременность, сидя на унитазе, прежде чем получаю сообщение от Валентины Ивановны с нужной мне информацией.
Приняли ведьму в четвертой психиатрической больнице.
Откладываю телефон к тестами на беременность и тяжело вздыхаю.
Моя жизнь обратилась в сюр, в котором я задыхаюсь. Отпустить Матвея и согласиться на развод было бы куда проще. Он бы остался для меня козлом-изменщиком, а я приняла бы роль обиженной женщины.
Сейчас я займусь поиском квартиры, соберу те вещи, которые потребуются мне и Лиле в первое время и найму грузчиков.
Похоже, в нашем доме произошло нечто большее, чем близость в разных позах по всем углам.
И агрессия Матвея с его перепадами не из-за сложного характера.
