тебя тащил на своем горбу, теперь еще и твоего нагулыша?
— Я не думала, что он так поступит, — цежу сквозь зубы.
Меня охватывает волна ярости к Глебу, который относился ко мне, как к очередной собачке на побегушках.
При каждом удобном случае вещал про семью, жену и строил из себя офигеть какого крутого семьянина.
Идеальный отец и муж.
Тошнотный урод.
А после, когда спустил в меня, весь пересрался.
Вот это у него рожа была. И как смешно и неловко он пытался заправить дружка в ширинку с глухими матами.
А после буквально сбежал, сшибая все на своем шагу.
Чмошник.
Я бы все равно добилась цели, но тут удачно сложились карты: дата корпоратива и день моей овуляции сошлись в одной точке.
Эти две недели подготовки к “веселью с будущими коллегами” я глотала пилюли для повышения фертильности и витаминки, а еще закупила волшебные таблеточки для Глеба. Там дело было уже за малым. Раскрошить их в крепкое пойло многолетней выдержки, с которым его встретила одна из тупых официанток.
Если бы он отказался, то, возможно, я бы не пошла дальше.
Но он выжрал все до дна, а затем ушел с головой в кураж. Дошел и до коктейлей, будто баба.
Глупо же было упускать момент. Во-первых, дорогого стоило ткнуть его рожей в то, что он обычный мужик. Во-вторых, меня распирало от желания сбить с его головы нимб хорошего мужа за то, что он игнорировал меня. И, в-третьих, если у одной из моих знакомых получилось посадить такого же придурка на счетчик, то и я бы справилась.
Только вот Глеб оказался уродом.
Сейчас я бы обвинила его в изнасиловании и домогательствах, чтобы громкий скандал стал достоянием общественности. Я бы хотела посмотреть на его жену при таком раскладе.
— Мне этот ублюдок не нужен, — шипит папа. — И ты, говорят, учебу бросила?
— Я испугалась, — медленно выдыхаю. — Он меня изнасиловал, папа. Ясно? А потом угрожал! Вот я и… — всхлипываю. — Я боялась… И я всего-то хотела попросить его о помощи. Этого же его малыш… Я не виновата. Я влюбилась, а он вот так со мной…
— Я на это не поведусь, — папа качает головой.
— Поэтому я тебе ничего и не говорила! — взвизгиваю я. — Ты всегда меня во всем обвиняешь! И репетиторы мне твои не нужны были!
— Я хотел, чтобы ты человеком стала! А ты свою мать наслушалась, что тебе универ нужен только лишь для того, чтобы удачно выскочить замуж!
— Я все-таки про ровесников говорила, — мама подхватывает нож и вонзает его в курицу. — И знаешь… А я поверю, что он склонил ее к этой связи. Не человек он. Ничего святого. Собственного ребенка оставить в нищете!
— Ты должна от него избавиться, — папа медленно выдыхает, вглядываясь в мои глаза. — Он и тебе не нужен. Ты всех нас подставила. Всех. Родишь безотцовщину, скинешь на нас и ускачешь. Такой у тебя план? Полетишь нового лоха искать, а мы будем возиться с твоим ребенком?
— Как я тебе от него избавлюсь, а? — плюю каждое слово в отца. — А давай ты мне поможешь, папа, а? Рука у тебя тяжелая. У тебя все получится.
— Как ты смеешь, мелкая дрянь?
— А потом пойдешь к батюшке замаливать грехи, — недобро щурюсь. — Помолишься, а потом опять в гаражи к своим друзьям-алкашам.
— Я ни копейки на твоего нагулыша не потрачу. Ты меня поняла? — хрипло отзывается папа. — Ищи работу и съезжай. Я лучше на друзей-алкашей буду тратиться. Я заслужил. Я тебя вырастил. Все, что мог дать, дал.
— Ничего ты мне не дал! — рявкаю я. — Ничего! Ходила в старье из секонд-хэнда! Мы вечно в долгах!
— Я не воспитывал тебя тупой шлюхой, которая ловит мужиков на пузо!
— Да ты меня вообще не воспитывал! И пошел ты!
Выхожу из кухни.
— Это ты ей уши прожужжала, что надо искать перспективных мужиков! Ты! И я всегда был у тебя неудачником!
— А ты с этим хочешь поспорить?
Накидываю куртку на плечи, сую ноги в кроссовки и выбегаю в подъезд. Ненавижу!
На улице тяжело дышу, запахиваю куртку, и рядом раздается насмешливый голос Ярика:
— Ваш скандал все соседи слышали. Вы бы окна, что ли, закрывали.
Какой же этот Ярик уродливый. Его лицо будто криво и косо вымесили из отрубного теста.
Шмыгаю, прячу руки в карманы куртки и поднимаю на него взгляд. Вскидывает бровь, что походит на мохнатую гусеницу.
— Привет, — тихо говорю я. — Как дела? Меня ждешь?
— Не сработает, — хмыкает он, наклоняется и шепчет. — У меня на таких, как ты, не стоит. Может, только если нажраться до беспамятства и чем-то закинуться, но да, жду я тебя. На разговор.
Глава 35. Я против
— Я против того, чтобы папа съезжал, — заявляет Арс, скрестив руки на груди.
— Сына, — шепчу я.
— Если расходитесь, то расходитесь окончательно, — зло щурится он.
— Ты не понимаешь… — у меня пересыхает во рту. — Мне надо время.
— Для чего? — Арс вскидывает бровь. — Нервы нам помотать? Устроишь нам серьезный разговор, что папе надо съехать, потому что… опять загадочные враги точат на нас зуб?
— Арс… Мне надо подумать, передохнуть…
— Ага, — Арс хмыкает. — Передохнуть? А передохнешь ты в закрытой комнате и с мыслями о том, что папа у своей шлюхи, да?
Я откладываю бумаги.
— И вместе с тобой об этом буду думать я, — усмехается. — Если он съедет, то и я вместе с ним.
— Что? — охаю я.
— Я не буду тем, кто всех вокруг успокаивает, — Арс садится и сердито смотрит на меня. — И обещать, что папа вернется и что папе надо пока пожить отдельно, а то, — опять зло щуриться на меня, — маме надо подумать.
— Вместе с тобой и Марк…
— Ага, — медленно кивает. — И Аленка напросится.
— Вы что меня все бросите?
— Зато подумаешь.
— Ты выбираешь его сторону? — у меня начинают дрожать пальцы от обиды.
И опять в голову лезут мысли, что Глеб меня переиграл.
— Он сейчас более собран, чем ты, мам.
Я молчу минуту, осознавая слова Арсения, и сипло отвечаю:
— Вот это да. И интересно благодаря кому он сейчас собран?
— И никто тебя не бросает, — Арс пожимает плечами.
— Я тут пострадавшая сторона…
— Я тут пострадавшая сторона, — Арс громко цыкает, — я тут ребенок. И вы между собой ничего не можете решить. И меня втянули. Я папе верю, что его подставили. Ты тоже вроде как веришь, но теперь вам надо неожиданно разъехаться.
— Я просто не знаю, что меня ждет…
— Да господи! — Арс повышает голос. — Что ждет? Мам!
