— Ванечка, скажи, а этот фильм, который собирается снимать Шилевич, тоже ты продюсируешь?
— Да, а что?
— Зачем ты это делаешь?
— Мне это интересно, во-первых, довольно выгодно, во-вторых… А почему ты спросила?
— Понимаешь… Да нет, просто так… И там опять Варвара снимается?
— Конечно, если бы не она, я бы вряд ли связался с кинопроизводством.
Марьяна побледнела.
— Ваня!
— Что Ваня? Твоя сестра на редкость талантлива и сейчас на пике успеха. Вложения окупаются.
— А ты в курсе, у нее есть любовник?
Иван Константинович внимательно посмотрел на жену. Но ничего не сказал, только странно усмехнулся.
— Между прочим, мне сказали, что видели ее в одной гостинице с Симбирцевым! В московской гостинице!
— Ну и что?
— Скажи на милость, зачем им уединяться в гостинице, если у нее и у него есть жилье, а?
— Понимаешь, Марьяна, меня совершенно не интересует этот вопрос! — ледяным тоном ответил Иван Константинович. — А если он так жгуче интересует тебя, спроси у сестры!
— Вот еще! Не хочу я с ней общаться!
— Не хочешь, как хочешь, а меня, будь любезна, избавь от столь идиотских разговоров.
С этими словами Пирогов встал и ушел к себе в кабинет.
Я права, его это задело, он с ней спутался, и что мне теперь делать? Но почему сыщики ничего не нарыли? Может, просто боятся его? Или он их перекупил? Но как он мог узнать? Или он следит за мной? Но зачем? А может, он хочет меня подловить на прелюбодеянии, чтобы легче развестись со мной? Хотя у меня же никого нет… Но это похоже на правду…
— Женечка, кажется, получилось! — ликовала Даша Деникина.
— Ты переспала с ним?
— Нет, что ты! Но он в меня влюбился!
— С чего ты взяла?
— Понимаешь, мы были в ресторане…
— И что?
— А то, что он на утро приехал на съемки совершенно другой! Веселый, добрый, даже ласковый… Глаза блестят… с ума сойти можно! Он в ресторане сперва был хмурый, усталый какой-то, безразличный, и вдруг его как подменили… Такой стал веселый, озорной даже! Там какой-то занудный дядька был, так он решил от него сбежать! Это надо было видеть. И наутро эти перемены тоже… Мне все в группе сказали — наверное, Симбирцев в тебя влюбился… Я так счастлива!
Варе позвонила Катя Вершинина.
— Варь, как ты?
— Нормально! — звенящим счастливым голосом откликнулась Варя.
— Слушай, надо повидаться, есть интересное предложение!
— Катюш, какие сейчас предложения? У меня секунды свободной нету!
— Но ведь будет! Отснимешься, и пожалуйста, а предложение весьма интересное. От таких, собственно, не отказываются!
— А что?
— Не по телефону! Скажу только одно слово — Европа!
— То есть заграничное предложение?
— Да. Встретимся?
— Хорошо, но я посмотрю, когда это возможно… Давай, может, между репетицией и съемкой. У меня съемка вечерняя. Тогда пообедаем вместе?
— Давай. Только я приеду с Лешкой. Мне его девать некуда!
— Обожаю твоего Лешку!
Лешка, шестилетний сын Кати, которого она воспитывает одна, был горячим поклонником Вари. Когда он ее видел, у него рот растягивался до ушей и он неизменно произносил, безбожно картавя:
— Вайвая, моя любимая женщина!
Он занимался с логопедом, и похоже, занятия были незряшными, потому что при виде Вари он кинулся к ней с криком:
— Варррварра! Любовь моя!
— Лешечка! Какой ты молодец! — умилилась Варя.
— Рррррррр! — зарычал Лешечка.
— Так собой гордится! — сказала Катя. — Ну все, Алексей Эдуардович, сейчас ты сидишь тихо. У нас дела! Ой, Варечка, ты так сияешь! Что с тобой? Роман завела?
— Ага!
— С Димкой, что ли?
— Нет.
— А я его знаю?
— Мама, это не ррработа! Это пррро мужиков! — вмешался Алексей Эдуардович.
Женщины покатились со смеху.
— Алексей Эдуардович, мы договорились, что ты не лезешь во взрослые разговоры!
Мальчик промолчал и даже прижал ко рту ладошку. Катя сделала Варе знак, мол, потом поговорим о нашем, о девичьем.
— Так вот, Варь, есть предложение от Джанни Бернини.
— Это кто?
— Итальянский продюсер. Предлагает роскошную роль у Никколо Бертольди. Его ты знаешь?
— Ой!
— Вот то-то же!
— А когда?
— Сроки обговорим. В принципе ты согласна? Если да, я займусь переговорами.
— А что за роль?
— Фильм приключенческий. О русской аристократке, которая эмигрировала в Турцию после Революции. Сначала она зарабатывает проституцией, потом ее находит англичанин, который был в нее раньше влюблен, и она становится агентом Интеллидженс Сервис.
— Нет.
— Что нет? — ахнула Катя.
— Я не буду в этом сниматься.
— Но почему?
— Потому что потом я стану играть только суперагентов. Мне это уже неинтересно! К тому же у меня сейчас и так… Катя, не сердись, но я не хочу!
— Слушай, это глупо! Бертольди знаменитый режиссер!
— Знаешь, если мне предлагают роль, которую я уже играла, то, значит, режиссер во мне ничего другого не видит. А мне это не интересно!
— Вот скажи на милость, это ты такая принципиальная или здорово обнаглевшая?
— И то и другое! — засмеялась Варя. — Но все-таки больше принципиальная. Знаешь, я вообще скорее театральная актриса, я недавно это поняла… Был, наверное, уже сороковой спектакль «Шмеля». И вдруг к концу первого акта я ощутила такое волшебное чувство… какой-то невероятной власти над залом… Я была как пьяная… и дико боялась, что во втором акте не будет этого чувства, а оно опять было… И это ни с чем не сравнить…
— А кто-нибудь еще это заметил?
— Да. В первую очередь Дима. Ну и Филипп, он с нами ездил. Такого мне наговорил…
— Варь, но ведь в театре много не заработаешь. А Бернини предлагает роскошный гонорар!
— Не хочу… Вообще не хочу надолго уезжать.
— Ах да, у тебя же новый… — Катя покосилась на сына, с аппетитом уплетавшего пиццу, — объект. Я его знаю?
— Конечно.
— Опять артист?
— Да.
— И опять не Димка? Что ты его мучаешь! Ладно, артистов много, всех не упомнишь. Колись!
— Симбирцева знаешь?
— Спятила, да?
— Да. И давно.
— Опять двадцать пять! И где жить будете?
— Мы не будем вместе жить. У нас просто роман. Тайный для всех. Тебе я сказала, потому что надо было хоть с кем-то поделиться, и я уверена, что ты будешь молчать.
— Что за детские игры? — поразилась Катя.
— Понимаешь, мы любим друг друга, не можем быть врозь, но и вместе не можем… И вот решили… У нас же не было романа…
— Ну и в чем этот роман заключается? — весьма скептически осведомилась Катя.
