– Что мы работаем так же напряженно, как мужчины, но не получаем от жизни столько удовольствий и ведем себя гораздо приличнее.
– Вот именно это говорю и я, – с энтузиазмом подхватил он. – Мне кажется, в том, что мы утверждаем с вашей сестрой, что-то есть. Мужчины, наделенные властью, сходят с ума, для них это становится сексуальным фактором. Женщины же расценивают свою власть так, как если бы они принесли обет воздержания и самоотверженности. Они только и делают, что работают. – Потом он возвратился к своей начальной теме: – Так вам нечего сказать о Маршалле Вестоне?
Фиона не стала говорить, что ее дочь встречается с сыном Вестона: это его не касалось, к тому же он мог подумать, что она знает Маршалла лучше, чем говорит, а это было не так. Единственное, что она знала, – у него славный сын, если судить по отзывам Элис.
– Я не рискну давать оценку человеку, с которым едва знакома, – сказала она благоразумно.
– Это никогда никого не останавливало, – рассмеялся Смит.
– Вы не хотите поговорить с моей сестрой о ее книге? Может быть, обменяетесь идеями.
– Пока нет, хотя, возможно, мне захочется взять у нее интервью: о книге и о том, как возникла такая теория. Свою я вывел из тщательных наблюдений в течение многих лет за главами корпораций: о многих из них я писал. Вообще-то я позвонил не только из-за Вестона.
Фиона решила, что, если он спросит ее об интимной жизни, отвечать не станет.
– Вы позволите мне написать вашу краткую биографию? Я очень давно хочу это сделать.
Она была удивлена его словами, хотя к ней часто обращались с такой просьбой. Когда она перешла на эту работу, журнал «Тайм» опубликовал небольшую статью о ней, но обычно она отказывалась давать интервью: не хотела быть в центре внимания. Это было не нужно, и ей не нравилось.
– Я польщена, мистер Смит, но, пожалуй, не стоит: не люблю привлекать к себе внимание, предпочитаю оставаться в тени и просто выполнять свою работу. Такая жизнь меня больше устраивает.
– Поэтому вы мне и интересны, – пояснил журналист. – Я следил за вами многие годы. О вас ничего не слышно, о вас редко пишут. Вы просто управляете корпорацией с невероятной продуктивностью и занимаетесь своим делом. А цены акций ПНТ растут ежеминутно. Честно говоря, единственная прибыль, которую я получил на рынке акций, была получена благодаря вам.
– Я рада это слышать. – Она улыбнулась в ответ на этот комплимент об успехах в бизнесе – единственный, который ее интересовал. – Это главное, что публика должна знать. Если я хорошо выполняю свою работу, это единственное, о чем следует говорить. А в какой школе я училась, что ем на завтрак, посещаю ли парикмахерские – все это несущественно.
Нечто подобное он слышал и раньше, но если бы все рассуждали так, как она, он остался бы без работы, поэтому такая точка зрения ему не нравилась.
– Вы же окончили Гарвардский университет, не так ли?
Он спросил просто для проверки, потому что помнил об этом. Он всегда интересовался ею из-за того, что она держалась в тени. Публика знала гораздо больше о Маршалле Вестоне, особенно сейчас. Он всегда был на виду, как и большинство высокопоставленных мужчин.
– Совершенно верно, – подтвердила она. – Но в стране множество других прекрасных учебных заведений и бизнес-школ, выпускающих специалистов, которые со временем занимают важные посты и делают превосходную карьеру.
Как ее дочь в Стэнфорде и некоторые из ее друзей. Но этого она ему не сказала. Это была сугубо личная информация, которой она не собиралась делиться.
– Вы ничего не хотите рассказывать о себе, верно? – посетовал он. – Именно поэтому я хочу взять у вас интервью. Публика хочет знать о вас больше, особенно акционеры. Вы настоящая героиня в мире большого бизнеса, но отказываетесь вести себя соответственно. И все потому, что вы женщина. Если бы вы были мужчиной, то повсюду трубили бы о своих успехах и гонялись за каждой юбкой. И поднимали вокруг себя шумиху.
– Это также одна из теорий моей сестры. Вам действительно стоит познакомиться. У вас много общего.
– Вероятнее всего, мы до смерти наскучили бы друг другу или принялись бы спорить о том, кто первым додумался до этой теории. Подобное не всегда притягивает подобное.
– Я же не предлагаю вам приглашать ее на свидание, – сказала Фиона, подумав, однако, что это было бы неплохой идеей, хотя и не собиралась признаваться ему в этом. – Просто поговорить.
– Как-нибудь я позвоню вам, чтобы взять номер ее телефона. А пока отправлюсь в захудалый бар напротив моего офиса и стану ронять слезы в пиво, раз вы не сказали мне о Маршалле Вестоне ничего такого, что я мог бы использовать в своей статье, которая, кстати, должна выйти к определенному сроку. И не хотите дать мне интервью. Вы победили. Я, должно быть, теряю сноровку.
Он, конечно, не потерял сноровку, но Фиона оказалась предельно осторожной, как он и подозревал. Однако с ней было очень приятно разговаривать, что его удивило, и она настоящий живой человек. Просто не любит разговаривать с прессой или разглашать личную информацию о себе. И поэтому он восхищался ею. Некоторые мужчины, у которых он брал интервью, отличались таким огромным эго, что их излияния едва умещались на странице. Она прямая противоположность, намного скромнее, хотя он был уверен, что у нее тоже есть эго.
– Спасибо за звонок, – искренне сказала Фиона. – Было очень приятно поговорить с вами.
Она вежливо распрощалась с ним. Повесив трубку, Смит стал искать в Интернете информацию о Джиллиан Гамильтон. Его заинтересовала и сестра Фионы. Он пытался вспомнить, читал ли что-нибудь из написанного ею. Ее послужной список оказался весьма внушительным, а список написанных книг и статей довольно длинным. Он прикинул, что она лет на десять старше его, а ему исполнилось сорок пять. Судя по фотографии, это привлекательная женщина, но необычайно высокая. Совсем не кандидатура для романтического свидания, хотя, возможно, интересный источник информации. Он записал ее имя. Но ему хотелось взять интервью у Фионы, а не у ее сестры, и он не представлял, как убедить ее согласиться на это. Он решил повторить попытку через несколько недель, а пока нужно раскопать все, что можно, о Маршалле Вестоне и найти кого-нибудь, кто согласится дать оценку произошедшему. Как бы ни хотелось узнать у Фионы женскую точку зрения, теперь стало очевидно, что не узнает. Он только надеялся, что когда-нибудь все-таки уговорит ее дать интервью, и был уверен, что это доставит ему удовольствие. Когда он сказал, что является ее поклонником, то не старался к ней подольститься, а говорил совершенно искренне.
После того как закончили играть в теннис, Фиона и Джиллиан отправились выпить кофе. Джиллиан завела разговор о Маршалле Вестоне как ярком подтверждении ее теории. Она следила за новостями и смотрела пресс-конференцию, где он стоял рядом с Лиз.
