— А помнишь Сашка с шампанским? Ха-ха-ха! Короче, он нажрался и по приколу решил выяснить, можно ли шампанское налить ТУДА и через соломинку пить. Ну и пообещал любой из девчонок, которая сможет, пока он пить будет, на голове и руках простоять, сразу десять штук отвалить и ящик «Кристалла». Вот я тогда пожалела, что мамочку не слушалась, гимнастикой не занималась.
— А помнишь, Верка встала, а он ей: «Не… Больно бокал жирный! Жирное с шампанским — вредно». Ха-ха-ха…
— Ну и как, получилось у кого-нибудь?
— А то! Круче всех у одной там с выбритой коброй на лобке получилось, она так даже танцевать умудрилась! Потом говорила, что йогой занимается и каждое утро так по полчаса стоит.
— А еще оказалось, что если так через соломинку пить, то шампанское пенится и все наружу выливается. Ха-ха-ха…
Я не ханжа, но начинало тошнить. Или это от густого облака анаши?
— А у Константина Владимировича вообще жесть была, помнишь? Семь девочек на семь мальчиков каждый день менялись… А старшему «мальчику» глубоко «за…» было, и он виагру жрал с ананасами так, что у него вообще не ложился.
Ловлю себя на мысли, что мне с моим приключением на яхте Рика, получается, еще повезло. Впрочем, девочки совсем не выглядят жертвами изнасилований. Наоборот, это я начинаю чувствовать себя бедной родственницей, немодной и несовременной неудачницей.
— А если кому-то с кем-то не захочется? Ну, там, совсем урод какой-нибудь жирно-бородавчатый попадется… — осторожно прервала я этот, достойный кисти маркиза де Сада, парад воспоминаний.
Девочки посмотрели на меня с недоумением.
— В хороших компаниях у каждого «урода» такое состояние, что тебе его бородавки бриллиантами кажутся! — прыснула в кулачок Аллочка.
— Фу, Алла… — Вика сморщила нос. — Просто серьезные люди за собой ухаживать умеют. А ухоженный мужчина отвращения никогда не вызовет.
— А одна моя знакомая говорила, что вообще ни с кем не спит, хотя работает в эскорте, — невинно улыбнулась я.
— Ага, и живет на одну стипендию! — расхохотались девчонки.
— А вы тоже в эскорте?
— В эскорте проститутки работают, а приличных девушек в хорошие компании просто так зовут, — презрительно усмехнулись девочки и гордо добавили: — Мы на юридическом учимся.
М-да… Мой охотничий свод законов, что должна и не должна делать «проститутка» и «приличная девушка», пополнялся день ото дня, причем прямо противоположными правилами. И если поначалу я готова была еще спорить, то чем дальше, тем больше я чувствовала себя устаревшей ханжой, и тем меньше у меня оставалось аргументов в защиту моих принципов.
Миллионерское признание в любви
Наконец мы выпорхнули из туалета и направились в игровой зал, где мальчики ждали нас у рулетки. Точнее, ждал Гриша с фишками, к которому и кинулись Вика с Аллой. Женя сидел у бара, смотрел по Инету в смартфоне новости и пил что-то со льдом. Я подсела к нему и стала наблюдать, как девчонки с Гришей ставили фишки в рулетке на черное и выигрывали. Пару раз подходила к ним посмотреть и возвращалась с веселыми комментариями к Жене. Он кивал, иногда хмыкал, иногда в ответ зачитывал мне что-то интересное из новостей. Наконец выключил телефон, обвел зал тяжелым, как гудение шмеля, взглядом и… С этого и начался разворачиваться просто-таки сказочно-романтичный сюжет.
Для начала со словами: «Ну что ты стоишь, завидуешь? Иди, тоже играй!» — Женя сунул мне в руку горсть фишек. Я действительно хотела попробовать. Думала, если Женя сам пойдет к столу, то, возможно, поучаствую в его игре. Но такое снисходительно-презрительное обращение покоробило, и я довольно грубо отпихнула дар. И тут же, испугавшись собственного хамства, смягчила ситуацию, начав тараторить ему на ухо, что просто недолюбливаю казино, а люблю игру в слона и вышибалы, и что-то на тему отличия живых игр от неживых… Видимо, запоздало действовало шампанское, потому что меня будто прорвало на искренность. С темы игр я перескочила на тему усталости от бесконечного мельтешения лиц и огней в этой поездке. Призналась, что в общем-то все это не мое. Пожаловалась, что из-за всех этих тусовок не успеваю просто всласть искупаться в море, рассказала про свою единственную отдушину — прогулку по старым Каннам и про болтание ногами на стене монастыря…
— Не понимаю, почему другие не устают? Хотя все это, наверное, дело привычки… Например, когда в конце 80-х — начале 90-х, когда на российском ТВ появились первые зарубежные музыкальные клипы, я не могла смотреть их, потому что начиналась кружиться голова, но сейчас ведь смотрю, и ничего. Значит, психика подстроилась… Темп жизни ускоряется. Музыканты говорят, что даже классику сейчас играют быстрее, чем, например, в прошлом веке. Вот и с жизнью так: лица, лица… Вместо общения — тусовка, и все сливается, и одного человека уже не отличаешь от другого…
Как говорится, «Остапа несло». А Женя снова кивал, слушал, хмыкал и был серьезен, как в первые часы, когда мы болтали на философские темы. А потом вдруг поволок меня на улицу: «Пойдем, подышим…» Мы молча прошли по переливающейся огнями, музыкой и женским смехом улице. Я пыталась еще что-то говорить, но было видно, что он не слушает, рассеянно смотрит в пространство и, кажется, уже забыл о моем существовании. В какой-то момент Женя указал в сторону города и пробубнил нечто вроде: «Там вон музей Матисса… И Шагала… А я здесь. Пью». Шагнули на пляж — к черному бархату моря. Зябкий ветер доносил откуда-то звуки африканских барабанов. Уверенно хрустя голышами (он) и ломая о них каблуки (я), мы подошли почти к самой воде. Там Женя рухнул на остывающие камни, усадил меня рядом, закурил и… Заплакал!
Я не сразу поняла это. Поначалу казалось, что он просто подавился дымом и пытается откашляться… Но в какой-то момент я поняла, что сидящий рядом со мной мужчина вытирает слезы… Я застыла в позе датской скульптуры «Русалочка», совершенно обалдевшая от такого поворота дел, пытаясь понять процентное соотношение искренности, спирта и наигрыша в его слезах. А он говорил… Говорил такие личные и грустные вещи, которые случайным знакомым обычно не рассказывают… Или наоборот — только случайным и доверяют. Про свое одиночество, про то, как сложно сильному человеку найти друзей, про то, что все продается и никому нельзя верить, про свою бывшую жену «суку», которая всегда смотрела только в его кошелек, и про то, как однажды пытался резать вены, да «не дали»… Поминутно у него в руках пиликал мобильник — нас разыскивал Гриша с девочками, но Женя сбрасывал звонки и говорил-говорил… Так, что казалось, иногда заговаривается!
