– Ты простудишься без рубашки.
Джон чувствовал, как ее грудь плотнее прижалась к его телу, ее рука скользнула по позвоночнику. Интересно, осознавала ли она, что делает.
– Мне кажется, солдат бросил мою накидку где-то в начале тропинки, – сказала Бэнни. – Мы можем вернуться и поискать ее.
– Мне тепло, Бесс, – ответил он хрипловатым голосом. Она нахмурилась и внимательно посмотрела на него.
– Я слишком тяжелая для тебя.
– Пора идти, Бесс. Не подскажешь только, куда?
Она показала на дальний конец поляны.
– Туда, там тропинка. Моя лошадь должна быть приблизительно в миле отсюда.
– В миле? – И он должен будет нести ее целую милю? Ему нельзя будет даже немного отпустить руку, чтобы коснуться ее бедра. Ему нужно было как-то остыть.
– Это очень далеко, Джон. Опусти меня на землю.
Он не удосужился ответить ей и направился большими шагами к краю поляны, стараясь всем видом своим не показывать, что эта женщина вдруг стала для него непосильной ношей.
«Как хорошо», – подумала она. Ее нога по-прежнему ныла, но боль казалась чем-то далеким и не совсем важным. Она была занята более интересными вещами. Ее убаюкивал ритм шагов Джона, и ночь начинала казаться нереальной. Лунный свет проникал сквозь ветви деревьев, случайные тени ложились на его лицо. Слышно было ровное глубокое дыхание сильного мужчины. Снег скрипел под его ногами как-то таинственно и тихо. Для нее не существовало больше ничего, кроме этого белокурого гиганта. Она положила голову ему на плечо. Ее щека коснулась его мягкой и теплой кожи. Бесс не могла удержаться и положила руку ему на грудь. Его сердце стучало под ее ладонью. Ей захотелось обнять его изо всех сил. У нее была возможность еще немного подвинуть руку, и она позволила своим пальцам скользнуть немного ниже. Его мускулы были твердыми и крепкими. Он был такой сильный. Она казалась себе совсем миниатюрной в его руках.
О, Боже, это конец. Он остро ощутил аромат лаванды, исходивший от Бесс. Пахло как будто весной. Ее рука касалась его груди. Ее длинные красивые пальцы касались его талии, об этом можно было только мечтать. Он почувствовал, как она очень медленно водит по его телу ладонью. Может, она просто качается в такт его шагам. Он не знал точного ответа, но это не имело для него никакого значения. Лишь бы все было именно так.
Джон остановился. Он тяжело вздохнул. Его грудь то поднималась, то опускалась. Он устал, как загнанная лошадь.
Бедный! Она наслаждалась этой прогулкой, в то время как у Джона млели от усталости руки.
– Опусти меня, Джон.
– Прекрати. Куда теперь?
Бэнни оглянулась, он остановился у развилки. Прямо перед ними возвышался огромный дуб.
– Налево.
Он свернул налево.
– Перестань делать вид, что тебе не тяжело.
Джон посмотрел на нее, но не произнес в ответ ни слова. На нем лица не было, видимо, он страшно устал. Она вздохнула и снова положила голову ему на плечо.
– Можешь не притворяться, что тебе не холодно, – пробормотала она.
– С чего ты взяла, что мне холодно?
Черт, она вовсе не хотела, чтобы он ее услышал.
– У тебя мурашки по телу.
– Это не всегда от холода.
Она покраснела.
– Не всегда?
– Это бывает, и когда тебе жарко.
– Не правда.
Он остановился и взглянул на нее. Его глаза светились в темноте.
– Ну, значит, тебе никогда не было жарко. Еще далеко?
– Нет, совсем близко.
Бэнни не была уверена, слышала ли она на самом деле или ей показалось, что он произнес «Черт побери!». Ее лошадь стояла, привязанная к дереву, как она и сказала, – за поворотом. Он осторожно поставил Бесс на ноги, придерживая ее рукой за талию, чтобы она не упала.
– Хорошая лошадь.
– Да, Паффи – хороший мальчик, – сказала она и лошадь фыркнула в лицо.
– Паффи?
– Паффи, – твердо сказала она. – А что в этом странного?
– Паффи, – повторил он, еле сдерживая смех. – Такой милый пушистый пони.
– Да, – она засмеялась. – Братья хотели назвать его Дьяволом или Мстителем. А я решила немного по-своему.
– Да, совсем немного.
Она погладила лошадь по носу.
– Ну, Паффи, посмотрим, довезешь ли ты меня до дому?
Бэнни не успела даже задуматься над тем, как она взберется на лошадь, как Джон обхватил ее за талию, посадил на Паффи и протянул ей поводья.
Бесс слабо улыбнулась ему:
– Я поехала. Не знаю, как и благодарить тебя.
– Двигайся вперед.
– Что?
– Слишком близко к хвосту сидишь.
– Но я всегда сижу именно так. – Он нахмурился, и она поспешно сказала: – Ладно.
После всего, что он сделал для нее сегодня, она должна исполнить его просьбу. Она передвинулась немного вперед. Он подошел и сел на лошадь позади.
– Джон!
– Ты же не думаешь, что я позволю тебе ехать домой одной. Поздно. Очень темно.
– Джон, правда, я могу и…
Он протянул руку вперед и взял поводья. Иногда он огорчал ее своим упрямством. Если уже решил что-нибудь сделать, то обязательно сделает, не взирая на все ее возражения, вполне законные, надо сказать. Хотя она должна признать, что все, что Джон делал до сих пор, было приятно ей. Она была рада, что второпях не оседлала лошадь, потому что было бы неудобно ехать вдвоем на одном седле.
Он держал поводья в левой руке, лежащей у нее на бедре, хотя она вовсе и не должна была там быть. Но ведь Джон столько заботился о ней, оберегая ее и больше ничего. Бесс ощущала, как напрягаются мышцы на его ногах. Она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Он сидел теперь позади нее, и ей не нужно было бороться с соблазном взглянуть на его грудь.
Жаль, что до Нью-Уэксфорда было всего лишь три мили.
Он громко застонал, как будто его пронзила жуткая боль. «А вдруг он был ранен в лагере, а она даже не заметила?» – пронзила Бэнни мысль. Как это жестоко с ее стороны.
– Джон, с тобой все в порядке?
Нет! Чуть не сорвалось с его губ. О, Боже! И с каждой минутой становилось все хуже. После мучений, которые он вытерпел, пока нес ее на руках, он думал, что ехать с ней верхом будет легче. Но он ошибался. Сейчас он остро ощущал, что его правая рука свободна, и он мог бы провести ею по бедру Бэнни или обнять ее.
– Все нормально, – выдохнул он. – Только немного устал.
Она зевнула:
– И я тоже. Ночь была такая длинная.
Джон обнял ее за талию. Это он мог себе позволить.
– Удобно?
– М-м-м.
Он обнял ее еще крепче.
– Спи, Бэнни. Я держу тебя, ты не упадешь.
– Бесс, – прошептал он.
Она спала минут десять. Он понял, что Элизабет заснула, потому что ее тело сразу расслабилось. Сознание того, что она доверяла ему настолько, что спокойно заснула у него, доставляло ему странное удовлетворение. Ему не хотелось тревожить ее сон, но они уже приехали.
