Глава 23
Луиза возблагодарила судьбу, что не сдала свой дом, и в тот же день переехала в него. Устроив Дэниела и купив кое-какой еды, она почувствовала себя так, словно никогда не покидала свое любимое гнездышко. Бетти всегда шутила:
— У тебя две души. Твоя лондонская квартира почти спартанская, и ее можно поместить на обложку модного журнала, а в Винчестере ты живешь, как в семнадцатом веке.
— Этот дом нельзя сделать другим, и ты это знаешь не хуже меня, — защищалась Луиза.
В субботу, устроившись возле камина и вытянув ноги к огню, она ощутила покой, неожиданный для женщины, только что сбежавшей от мужа. В девять часов Дэниел уже спал, а Луиза оглядывала свои владения и думала о том, сколько же людей жило, любило и страдало тут до нее. Однако ее призраки были добрыми, и она никогда не ощущала себя одинокой в своем доме.
Дэн будет тут счастлив, решила Луиза. Счастливее, чем в оффертонском мавзолее. Она уже видела, как он бегает по дому, по саду, купается в реке. Мы оба будем счастливы.
Она поняла, что не хочет возвращаться к Майклу.
— Черт! — вырвалось у Луизы, когда она услыхала звонок в дверь. — Кого еще принесло? Неужели это Майкл?
— Можно войти?
Это был Роберт.
— Да, конечно, но… Откуда ты узнал, где я?
— От Бетти и Майкла.
Роберт выглядел измученным, и Луизе ужасно захотелось обнять его и утешить, чтобы он опять стал тем Робертом, которого она знала и любила. Любила? Который ей нравился. Сейчас у нее не было сил еще больше усложнять свою жизнь.
— Кофе?
— У тебя есть что-нибудь покрепче? Луиза достала из шкафа бутылку.
— У меня есть приличный бренди. Луиза отправилась на кухню, взяла поднос, поставила на него бутылку, две рюмки, нарезала сыр и бисквит.
— Мне показалось, что ты голоден, — сказала она, вернувшись в гостиную.
— А ты, оказывается, наблюдательна, — благодарно отозвался Роберт и жадно набросился на еду. — Значит, ты знаешь о Веронике.
— Да. Поэтому я тут.
— Что-то не похоже, чтобы тебе разбили сердце.
— Неужели? А ты знаешь, как выглядит человек с разбитым сердцем?
Слова Роберта напомнили ей, что она не любит Майкла, и ей стало досадно.
— Знаю, — сказал Роберт, вызвав в памяти лицо своей сестры.
— Майкл все еще любит Веронику, правда? А она любит его?
Прочитать что-либо на лице Роберта не представлялось возможным.
— Почему ты так думаешь? Тебе Майкл сказал?
Луиза покачала головой.
— Конечно же, нет. Но я же не совсем дура. Дело не только в том, что Майкл спит с Вероникой. Их что-то связывает, а что — я не понимаю. Зачем он с ней развелся?
— Я тоже не понимаю, — отозвался Роберт. — И не понимаю, зачем он женился на тебе. Если хочешь, чтобы я тебе помог, а я хочу тебе помочь, расскажи мне все. Что знаешь.
Луиза села рядом с Робертом и обхватила руками колени.
— Мама мне говорила, что придется дорого платить.
— За что?
— Я хотела быть как все. Родить ребенка, пока еще не поздно. Я думала, можно все организовать, спланировать. Ну, я спланировала. И все получилось. Слишком легко получилось. — Она умолкла и посмотрела на Роберта. — Я была ужасная эгоистка и думала только о том, что нужно мне. Меня настолько поглотило желание иметь ребенка, что я убедила себя, будто люблю Майкла.
Роберт подался вперед и взял ее руки в свои.
— Начни сначала, — тихо попросил он. — Расскажи мне все. У нас есть время.
И Луиза рассказала.
— Вот видишь, — закончила она дрожащим голосом. — Поэтому у меня не разбито сердце. Майкл мне нравился и меня очень тянуло к нему, но я никогда не могла избавиться от сомнений. Не уверена, что смогу вернуться к нему и снова стать его женой.
— Ох, Луиза.
Луиза повернулась и заглянула ему в глаза.
— О Боже, какая же я идиотка! Почему я не догадалась?
Их неотвратимо потянуло друг к другу, и их лица сближались, пока Луиза не почувствовала горячее дыхание Роберта на своих губах. Они коснулись друг друга, и все исчезло. Все неприятности, все проблемы, все вопросы.
Это было счастье, и Луиза очень не хотела отрываться от Роберта.
— Я люблю тебя, — сказал он, беря в ладони ее лицо. — Я знаю, ты принадлежишь другому и я не должен, но…
Луиза закрыла глаза. Она словно онемела под наплывом неведомых ей прежде чувств. Никто еще не касался ее так. Она не понимала, как можно ощущать беспредельный покой и в то же время безумное желание. Луиза открыла глаза и увидела на лице Роберта как будто отражение своих чувств.
— Поцелуй меня еще раз, пожалуйста, — прошептала она.
Роберт целовал ее глаза, щеки, шею, но Луиза запустила пальцы в его густые черные волосы и притянула его губы к своим губам.
Они молча опустились на ковер перед камином. Слова им были не нужны. Все было так, словно они давно любили и знали друг друга. Медленно раздеваясь при свете горящего камина, Луиза как зачарованная не сводила глаз с Роберта. Ничего подобного с ней еще никогда не происходило. Словно они всегда были вместе и вновь встретились после долгой разлуки. Луиза сразу поняла, что он любит ее, потому что был внимателен, ласков, осторожен и в то же время страстен и необуздан в своем желании. Она открыла ему не только свое тело, но и душу так, как еще никогда не открывалась ни одному мужчине, и знала, что, проживи она еще хоть тысячу лет, она не забудет эту ночь волшебного счастья. Наконец они соединились, два тела стали одним телом, две души стали одной душой, и они забыли обо всем на свете, отдавшись бесконечному мучительному великолепному наслаждению. Луиза слышала, как Роберт выкрикнул ее имя, и тотчас поняла, что она тоже кричит…
Немного погодя они, сами пораженные силой своих чувств, лежали, не разнимая объятий. Лежали молча, ничего не говоря, не целуясь. Две половинки, нашедшие друг друга.
Наконец Роберт немного отодвинул Луизу от себя, чтобы посмотреть на нее.
Луиза ответила на его взгляд, удивляясь, почему она до сих пор ничего не понимала.
— Что будем делать? — шепотом спросила она.
Роберт вздохнул и вновь прижал ее к себе.
— Тебе решать. Я слишком люблю тебя, чтобы к чему-нибудь принуждать.
— Ты считаешь, что я должна остаться с Майклом?
Луиза обнимала Роберта, не желая расставаться с волшебным миром, который он ей открыл, и в то же время понимая, что ей в нем не удержаться.
— Не считаю. Но ты должна знать, что любовь мужчины и женщины — это одно, а любовь матери, отца и ребенка — совсем другое. Мы не можем думать только о себе.
— Почему? Я не хочу тебя терять. Только не теперь.
— Есть Дэниел. С моей стороны было бы эгоизмом уговаривать тебя отнять его у отца. Знаю, ты убежала от Майкла. Но ты должна хорошо подумать, что делать дальше, и помни: Майкл любит своего сына.
