— Это не так. Просто иногда я слушаю, как отец говорит о делах по телефону, и бываю вместе с ним на винодельне. Вот и все. — Она пожала плечами. — Я мало знаю.
Рик посерьезнел.
— А хотели бы знать больше?
— Конечно, хочу. Я могла бы ходить вместе с вами в офис по утрам, а потом…
Рик поднял руку, и в его глазах промелькнуло сомнение.
— А как же ваш дядя? Что он на это скажет?
Ну вот так всегда! Все зависит от того, что скажут или подумают ее близкие. Впрочем, она сама виновата ничуть не меньше.
— Дядя Микеле давным-давно живет в Америке. Он привык к городской жизни и современным обычаям. И ни слова не сказал на то, что я хожу в джинсах и крашу ногти. Ему все равно.
— Но ему не все равно, как относятся к этому ваши мать и отец.
Она тяжко вздохнула и произнесла на итальянском несколько словечек, за которые монашки ее по головке точно не погладили бы.
— А дяде Микеле совсем необязательно знать обо всем, чем мы с вами занимаемся.
Рик прокашлялся и изрек:
— Аминь.
— Тогда завтра утром я иду с вами в офис? Да?
— Не знаю. Мне нужно подумать.
— А что тут думать? Я приду утром. Пока дядя Микеле еще спит.
Ричард все сомневался.
— А как быть с остальными? Что подумают Бруно и Карло? Представляете, как они удивятся, если встретят вас в офисе?
— Вряд ли эти двое появляются там раньше десяти. — Она хмыкнула и отмахнулась. — Разве я не права?
Рик попытался скрыть улыбку, но ему это удалось лишь отчасти. Моника уже научилась читать по его лицу. Когда он сердится, его серо-зеленые глаза светлеют. А когда возбуждается, становятся глубже и темнее. Ей нравится, когда они у него темнеют. Жаль только, что последнее время он ее так упорно сторонится.
Рик помолчал, а потом согласился:
— Ну ладно. Завтра утром придете вместе со мной в офис на пару часов.
— Итак, завтра с утра пораньше у нас свидание. — Моника подняла бокал и отпила глоток.
Рик закатил глаза.
— Нет, никакое это не свидание. Она засмеялась.
— Ну а сегодня вечером? — И, поставив бокал на столик, чуть пододвинулась к нему. — Что мы будем делать сегодня вечером?
Рик перевел взгляд на ее бокал.
— А вам не кажется, что сегодня вы приняли шардонэ более чем достаточно?
— Вам виднее, Ричард. — Она убрала прядь волос, упавшую ему на лоб. — Для итальянцев вино все равно что вода. С тех пор как мне исполнилось десять, мне каждый день давали стакан вина, когда я приезжала домой на выходные.
Рик свел брови, и глаза у него стали совсем зелеными. Что бы это значило? Похоже, она еще не настолько хорошо изучила его настроения.
— И вы разрешите пить вино своим детям?
От изумления Моника не нашлась что сказать и молча смотрела ему в лицо. О детях она еще не думала. То есть, конечно же, она понимала, что у нее будут дети. Разве можно подвести своих родителей и не подарить им внуков? Но ей и в голову не могло прийти, что Ричарда могут интересовать подобные вещи.
Только сама Моника не хотела думать об этом сейчас. При мысли о детях она не могла не думать о том, что ее ждет во Флоренции. А ее ждет скучная серая жизнь в браке со скучным серым человеком, который только и думает об урожае винограда, о доходах и расходах… Впервые мысль о том, что ей предстоит провести жизнь в браке без любви, привела ее в ужас. Душу сжала ледяная тоска. Насколько легче было быть послушной дочерью раньше, пока она не приехала в Нью-Йорк и не попробовала вкуса свободы!
А главное — пока не познакомилась с Ричардом.
— Моника, вы где?
Она вздрогнула и часто-часто заморгала.
— Я не хочу говорить ни о замужестве, ни о детях.
— Ну и ну! А кто говорит о замужестве?
— Но ведь прежде, чем заводить детей, выходят замуж. Разве нет?
— Совсем необязательно. Впрочем, я имел в виду нечто другое. Я думал о социальном аспекте.
— Неважно. Я не хочу… — Она осеклась. — А что значит «социальный аспект»?
— Просто мне вдруг пришло в голову, насколько в обществе изменились представления о воспитании детей. В наше время, во всяком случае здесь, в Америке, приобщать детей к алкоголю с раннего детства уже не приветствуется.
— А у вас будут дети?
Он немного опешил и не сразу ответил:
— Конечно, будут. Когда-нибудь.
— Скоро?
— А я думал, мы с вами решаем, какой фильм пойдем смотреть. — И он снова углубился в газету. — Кстати сказать, нам нужно поспешить, а то мы никуда не успеем.
— На танцы мы всегда успеем.
— Моника, ведь я вам уже говорил.
— Отлично. — Она с решительным видом поставила бокал на столик. — Не хотите идти в город, не надо. Пойду одна.
— Что еще вы придумали?
— Ничего. — Она встала и, тряхнув волосами, заявила: — А насчет дяди Микеле не беспокойтесь. Он не узнает, что я была в городе одна.
— Одна вы никуда не пойдете. И я уже говорил: никаких танцев сегодня.
Моника твердым шагом направилась к себе в комнату переодеваться.
— Моника, я не шучу.
— Ричард, извините, что я вас не провожаю, — бросила она через плечо и, услышав, что он тихонько ругнулся, довольно ухмыльнулась.
— Моника!
Она вошла в свою комнату и плотно затворила за собой дверь. На стоячей вешалке висело подготовленное к сегодняшнему вечеру синее платье. Сбросив туфли, она расстегнула молнию на джинсах. Интересно, почему Ричард до сих пор не стучит к ней в дверь? Он что, на самом деле ушел? Неужели допустит, чтобы она отправилась в город одна?!
Хотя какая разница? Подумаешь, одна так одна. Не заблудится. Скажет водителю такси адрес — и все дела. Доллары у нее, слава Богу, есть. И кредитная карточка тоже. Как говорит Ричард, базара нет.
Моника стянула джинсы, сняла блузку и надела платье. После недели хождения в тесной узкой одежде она пришла к выводу, что это не есть здорово. Во всяком случае, не слишком удобно. Нужно все время думать о том, как сесть, как встать, можно ли положить ногу на ногу и всякое прочее. Но самое ужасное — приходится чуть ли не каждый день пропускать ужин. Спрашивается: ну зачем ей такие радости? Разумеется, мешковатое черное платье она по своей воле больше сроду не наденет, но обычный деловой костюм — самое то. Может, завтра они с Ричардом снова съездят в универмаг. После офиса. Моника представила себе, как сидит у него в кабинете за столом и он рассказывает ей, чем занимается фирма. Здорово! Кто бы мог подумать, что ее так заинтересует работа! А может, все дело в том, что Ричард считает ее умной и способной принести пользу семейному бизнесу?
Если бы отец думал так же!
Впрочем, к черту неприятные мысли! Сегодня вечером она будет танцевать. Может, даже с Ричардом. Если он перестанет упрямиться.
Моника подошла к двери и прислушалась. Тишина. Неужели он на самом деле ушел?! Ну и пусть! Она почистила зубы и накрасила губы помадой. Ладони вдруг стали влажными, но она твердила себе: ничего страшного. И одна прекрасно доберется.
