Кто я такая, чтобы сомневаться в чужой доброте, в чужом благородстве? Как раз такие, скромные, не слишком заметные мужчины больше прочих заслуживают счастья. А такие плохие девочки, как я, вечно влюбляются в чужих папочек, которые попользуются и бросают потом за ненадобностью.
Черный мокрый асфальт искрил отблесками фонарей и рекламы. Дождь вновь набирал обороты, отчаянно тарабаня по всему, до чего смог дотянуться. Ветер разошелся, круто сгибая ветки высоких деревьев. Я еле стояла, не в силах решиться на что-либо. Шаталась и тихо глотала слезы, пока не услышала слякотный шум подъезжающей машины.
Ого, неплохо получают нынче преподаватели! Конечно, свежая японская тачка — этот не люкс и не спорткар, как у Фила в гараже, но очень и очень неплохо.
Артур открывает заднюю дверь, а я стою столбом, не в силах даже шевельнуться. Он гасит мотор, выходит, забирает у меня сумку и сажает в свою машину.
Фил, Лиза, кофе, бессонная ночь — и вот я уже дремлю в теплом нутре чужой машины, прижавшись виском к холодному стеклу. Мне даже успело что-то привидеться, вернее, я на какое-то время погрузилась во вчера, когда у меня еще был Филипп и лучшая подруга.
Я вздрогнула от резкого поворота. Мелькнуло какое-то синее поле, потом мы быстро проехали по мосту. Далеко внизу мелькнула темная вода, одноэтажные постройки.
Он что, решил меня за город отвести? В бомжатник или деревенскую гостиницу для доярок?
— Эй, куда мы едем? — хрипло спрашиваю я.
— Мы скоро будем на месте.
— Артур, ты не ответил. Так куда мы едем?
Он молчит, лишь протягивает воду.
Я откручиваю крышку минералки и пью залпом, слишком сильна моя жажда. Но его молчание начинает меня беспокоить.
Он что, решил меня покатать? Укатать? А дальше что? Поухаживать, что ли? Господи, ну что за придурок?!
— Артур, знаешь, я уже в порядке. Мне ничего от тебя не надо. Не надо меня никуда вести, просто высади прямо тут. Артур, останови машину и высади меня. Ты слышишь меня?!
— Это не нормально, Кира. То, что ты творишь с собой, то, что он творит с тобой, — говорит он, не глядя на меня, снимая очки и потирая переносицу. — Я не знаю, что с тобой случилось, но у тебя и запястья, и вся шея в синяках. Даже губы синие. Это был он, не так ли?
— Какое тебе до меня дело? Артур, серьезно, выпусти меня. Отпусти меня, Артур!!!
Мурашки бегут по спине от этой тишины в ответ. Может, выпрыгнуть из машины? Скорость-то немаленькая. Хватаюсь за ручку, дергаю — никакого эффекта. Дверь заперта. Зачем он запер дверь? Когда?! Боже, я в ловушке!
— Я должен был сообщить о нем в полицию, как только увидел тогда вас двоих. Как только увидел, как он смотрит на тебя. Как только заметил его руку на твоей заднице. Как только увидел это собачий блеск в твоих наивных глазах.
— Подожди, Артур! Пожалуйста, просто остановись. Я хочу выйти. Артур!
Дергаюсь к нему, желая либо врезать по затылку, либо дернуть за волосы. Пусть мы разобьемся, но я не позволю командовать собой против воли.
Но тут он добавляет скорость, я падаю назад, а между нами поднимается стекло. Так быстро, что я едва успеваю отдернуть руки, чтобы не остаться без пальцев. Что за дебил установил эту функцию в обычной машине? Или… это необычная машина? Катафалк, что ли?
Я изо всех сил стучу рукой в стекло между нами, оно ведь с дырочками. Но лишь отбиваю локоть и костяшки. Пинаю ногами — но все без толку. Только пятка болит сильнее.
Артур явно давит на газ, раз мы едем все быстрее.
Я хватаю одну руку другой, слишком они дрожат.
— Я потратил на тебя слишком много времени, Кира, и не собираюсь терять тебя, — продолжает он все так же тихо, все так же равнодушно, и мне его прекрасно слышно. — Ты не понимаешь, кто должен отдавать тебе приказы. Не понимаешь, что тебе нужно. Ты губишь себя, Кира. Я не могу этого допустить. Пора позволить мне позаботиться о тебе.
Господи, да он безумен! Я сижу в машине с безумцем и еду непонятно куда.
Пытаюсь достать телефон из куртки, но от очередного резкого поворота он выпадает из кармана и моих дрожащих рук и закатывается далеко под сидение.
Раззява, ты только что профукала свой единственный шанс!
Я чертыхаюсь. Падаю на корточки, пытаюсь выловить мое спасение. Ну еще немножко! Еще чуток! Давай же! Сотовый болтается под сидениями и меня болтает вместе с ним. Я растопыриваю пальцы, почти нащупываю его, выворачивая кисть.
Давай же, иди к мамочке!
Но он уплывает от меня окончательно. Я тянусь что есть сил и успеваю нажать край. Там нижняя левая кнопка — последний вызов. Радуюсь, что мой телефон — старый и кнопочный. Смартфон подобного бы не допустил.
Экран мерцает. Есть надежда, что это не просто так, что повторный набор пошел. Сейчас я вызываю последнего человека, которому звонила.
Дерьмо. Это же Лиза.
Пожалуйста, Лиза! Пожалуйста, возьми трубку! Потом будешь меня проклинать и обижаться.
— Давай поговорим, Кира.
— О чем нам говоришь? Мы даже не знаем друг друга, Артур! — кричу я особенно громко. — И я даже не знаю, куда ты меня везешь! И едем мы уже полчаса! Знаешь, Артур, это похищение, вот это что такое! Тут темно и домики, и река какая-то, и синее поле. Кажется, это люпины. Нет, это похоже на лаванду! Или люцерну!
— Что за хрень ты несешь?! — Артур хлопает кулаком по рулю, скорость нашей езды все увеличивается.
— Да остановись уже! Ты убьешь нас обоих!
— О, теперь тебе интересно, да? Страшно умирать? А вот мне не страшно. Сегодня нет. Я слишком долго всего боялся. Я наблюдал за тобой с первого дня занятий. Я не случайно встретил тебя на той вечеринке. Я заботился о тебе, я следил за тобой. Потому что только я знаю, чего ты хочешь. Только я, не он, понимаю, какая ты особенная. Я потратил время. Я подготовил достойное тебя место и время, необходимое для ухаживания за девушкой, подобной тебе.
Ухаживание? Место и время? Что за хрень? Он точно шизанутый.
— Это безумие! С чего ты решил, что у нас что-то может получиться? Я никогда не проявляла к тебе интереса. Никогда!
— Никогда не проявляла интереса? Ты лжешь! Впрочем, чему я удивляюсь? Все женщины лгут. Ты же все время оставалась после уроков, чтобы поговорить со мной! Именно со мной!
— Я лишь спрашивала те места, которые плохо разобрала на лекции. Ты же хороший преподаватель, Артур.
— Ты дала мне свой номер! — бормочет он со своим тупым упрямством.
— Ты изо всех сил привлекал мое внимание, но я ничего не давала. Это же Лиза дала тебе мой номер.
— Ты танцевала со мной!
— Это был просто танец. Один, к чертям собачьим, танец. Танцевать не запрещено. Я теперь из-за него что, замуж за тебя выйти должна?
— Ну, с этим старым козлом ты перепихнулась… Я жду большего. Полного, мать твою, подчинения.
— Господи, это безумие! Остановись, черт возьми! Нет! — я кричу, закрывая глаза, когда он чуть не сбивает невесть откуда взявшегося пешехода, еле успевшего увернуться. — Артур, сбавь обороты!
— Сбавить обороты? Да как? Как я могу сбавить обороты, когда ты — неблагодарная сука?! И ты это знаешь! Ты смотрела на меня этими глазами — этими, к черту, глазами! Не лги мне, черт возьми! Не говори, что ты меня не хотела! Хотела, еще как! А я дура-а-ак. Но больше таким не буду. Я был хорошим, слишком хорошим, а хороших никто не любит. Их не замечают, а теперь ты меня заметишь. Не сможешь не заметить. Потому что некого будет замечать. Я был слишком мягок с тобой. Ты другая. Я знаю — знаю! — чего ты хочешь. Ты хотела насилия? Ты его получишь. Ты захлебнешься в этом насилии.
Он оборачивается ко мне, дико блестит глазами.
— Арчи, смотри на дорогу, — почти по-домашнему произношу я.
Он неожиданно кивает, успокаивается и смотрит вперед. Даже скорость немного сбрасывает.
Он псих, сумасшедший. И он ошибается, если думает, что мне нравятся гребаные психопаты.
И я ошибалась, я ужасно ошибалась, когда думала, что хуже быть не может.
Всегда может быть хуже.
