Все взгляды тотчас устремились в сторону Веры, которая делала вид, будто говорят вовсе не о ней. Вероятно, сработала всё та же защитная реакция, которая включалась всякий раз, когда ей необходимо было спрятаться. По залу вновь поползли возмущённые возгласы. Люди перешёптывались между собой, наполняя студию посторонним шумом. Кто-то говорил, что мальчика ночью задушил Вадим, а кто-то предполагал, что тот умер во сне от голода. Вадим напряжённо вслушивался в голоса из зала. Он понимал, теперь все бочки покатятся на него.
Голос Ивана Долматова не сразу заставил его оторваться от собственных мыслей. Он вообще не сообразил в чём заключался его вопрос. И вопрос ли это был?
— Настало время рассказать, Вадим, что произошло между вами той ночью. Зачем ты его убил? Что он тебе сделал?
Но Вадим продолжал вслушиваться в посторонние возгласы со стороны, не замечая, как над ним сгущались тучи народного возмущения. Даже ведущий не решался ничего добавить к реплике Ивана. Всё и так было предельно ясно.
— Что вы от меня хотите услышать, а? — вдруг спросил он людей, гневно смотревших на него. — Хотите, чтобы я признался в убийстве маленького мальчика? Хотите услышать слова раскаяния? Вот ты, — он указал пальцем на немолодого мужчину, гневно бормотавшего себе под нос что-то невнятное, глядя на него. — Да ты, мужик. Возомнил себя судьёй? Или прокурором, а? Да пошли вы все, ублюдки! Ничего я вам не скажу. Даже если мне есть что рассказать, всё равно ничего вы не услышите.
Желая как-то подкрепить свои слова, Вадим вытянул в сторону зала кулак.
— Ну и козёл! — донеслось из зала.
— Мразь!
— Сволочь!
— Убийца!
На каждый такой возглас он заносил кулак ещё выше, тем самым показывая негодующим зрителям своё отношение к ним.
— На тебе! И тебе! И тебе на! — в ответ выкрикивал он, нелепо размахивая своим пухлым кулаком.
Шум в студии снова нарастал.
— Это надо прекращать, — скомандовал в микрофон режиссёр, обращаясь к ведущему.
Тот нехотя стал упрашивать зрителей:
— Тишина! Тишина в студии! Прекратите балаган.
Но на этот раз его слов было недостаточно. Негодующая публика неистово кричала в сторону Вадима гневные выкрики, получая в ответ от него такие же гневные ответы. В какой-то момент словесная потасовка чуть не вылилась в массовую драку, когда один из заряжённых зрителей чуть было не выскочил в центр зала. Настороженный Вадим хотел было кинуться на него, но массивная фигура ведущего преградила ему путь.
— Спокойно. Спокойно, Вадим. Нужно сесть на место.
— Они хотят, чтобы я признался в убийстве, Корней! — возмущённо крикнул мужчина, брызгая перед собой слюной. — Эти ублюдки хотят моей крови! А всё из-за него! — он указал на Ивана, спокойно наблюдавшего за всем происходящим со своего дивана. — Уберите его из зала, иначе это сделаю я. Мне не по душе его общество, понимаешь?
Пилатов положил обе руки ему на плечи, властно склонившись над ним.
— Никто отсюда не уйдёт. У вас троих подписаны контракты на участие в программе. И чем быстрее мы завершим, тем быстрее вы вступите в наследство, — полушёпотом в самое ухо Вадиму произнёс он, стараясь казаться как можно более убедительным.
Как только он это сказал, чья-то мужская рука пронеслась мимо его плеча, отвесив хлёсткую пощёчину по пухлой щеке Вадима. От неожиданности тот лишь откинулся назад, плашмя развалившись на диване. Пилатов испуганно отпрянул назад, с опаской озираясь на незнакомого мужчину, спустившегося из зрительских рядов. Теперь он вместо ведущего нависал над блеющим телом пухляша, занося руку для очередной увесистой оплеухи.
— Охрана! — запоздало крикнул режиссёр, передав команду через громкоговоритель. — Охрана, ну!..
Как только Вадим сумел немного приподняться, растерянно взирая на своего обидчика, тот снова нанёс ему удар, отправив в прежнее положение. Толпа громко загудела, то ли от шока, то ли от возмущения. Мужчина был так зол, что не собирался на этом останавливаться. Он занёс руку в третий раз. Как только он готов был опустить её на Вадима, кто-то очень сильный вовремя перехватил удар. Мужчина с вызовом посмотрел на человека, ухватившего его за руку. Это был вовсе не охранник. Тот был ещё где-то там, замешкавшийся вне стен студии. Это был Иван.
— Не стоит делать из него жертву, — твёрдым голосом произнёс он.
Мужчина тут же отпрянул назад.
— Чёрт! — выдавил он, освобождая руку из крепкой хватки Ивана.
— Охрана, где же вы?! — взбудоражено вопил ведущий, отступая подальше от возникшей потасовки. — Охрана, в студию!
17 глава. Воля отца
Это была самая протяжная пауза за всю историю ведения ток-шоу длительностью более получаса. Много времени ушло на то, чтобы успокоить разбушевавшуюся толпу зрителей. Самых буйных и вовсе пришлось удалить из зала, заменив на людей из соседних павильонов. И таких было не мало.
На время технической паузы в студии воцарилась рабочая суета. Гримёр суетливо поправлял причёску ведущему, в то время как тот что-то оживлённо обсуждал с редакторами. Над припухшим телом Вадима теперь витала обеспокоенная жена, изо всех сил изображая заботу над обиженным мужем. Он же напыщенно продолжал оглядываться по сторонам, ожидая очередной оплеухи от ещё одного оскорблённого зрителя. К щеке прижимал завёрнутые в целлофановый пакет кусочки льда, принесённые кем-то из студийных работников. Нелли и Вера терпеливо ожидали возобновления съёмок, время от времени обмениваясь короткими фразами. И только Иван Долматов величаво восседал на своём месте, спокойно и безмятежно ковыряясь в дорогом телефоне.
Нелли время от времени поглядывала на его спокойное умиротворённое лицо, которое, казалось, было отрешено от творящейся вокруг суеты. Кто на самом деле был этот загадочный человек и с какой целью затеял всю эту вакханалию, было для неё загадкой. Действительно ли он являлся их сводным братом, или же разыгрывал написанную кем-то трагикомедию оставалось не понятно. Во всяком случае на настоящего Ваню Бунина он не походил. И даже если представить подросшего до его лет мальчика, то схожего у них могло оказаться крайне мало. Впрочем, он и не отрицал, что на самом деле им не являлся. Как же всё это запутанно, — думала она, с интересом изучая черты его лица.
Кто-то из редакторов со всех сил захлопал в ладоши.
— Так, все по своим местам! Начинаем съёмочный процесс!
Все снова засуетились, беспокойно забегав по студии. Жена Вадима поспешила убраться прочь, напоследок поцеловав мужа в потную лысину. Пилатов стал спешно подгонять массовку, указывая новоприбывшим какие места им занять. Режиссёр отдал последние рекомендации операторам, после чего также покинул помещение. Иван перевёл телефон в беззвучный режим и спрятал его во внутреннем кармане пиджака. Какая-то девушка забрала у Вадима лёд. Постепенно студия погружалась в привычную рабочую атмосферу.
— Итак, мы продолжаем! — громко объявил Пилатов.
***
Он ещё всё говорил и говорил, обращаясь не к ним, а, скорее, к зрителям, находящимся по другую сторону экрана, поскольку те не имели возможности находиться непосредственно внутри тех событий, которые послужили приостановке съёмок. Конечно, технические специалисты могли спланировать контрольный монтаж передачи таким образом, чтобы все увидели и саму драку, и её последствия. Только это было не выгодно для репутации шоу. Незачем было показывать на весь мир, как неряшливые охранники неуклюже выталкивают разъярённого зрителя, как кто-то из зала выкрикивал нецензурную брань в адрес гостей и как долго этих людей не могли утихомирить. За кадром оставалось слишком много ненужной суеты. Телезрители же должны увидеть совсем другое, а именно слаженную работу персонала программы.
Зрители из зала больше не шумели. Никто не собирался заново срывать выпуск, тем более после того, как их морально обработали организаторы шоу. Все внимательно слушали слова ведущего о том, что стало известно о прошлом семьи Долматовых, а также о новых открывшихся обстоятельствах. Вадим во всю отрицал свою причастность к смерти девятилетнего мальчика. По его словам, он его и пальцем не тронул, а если где-то в тот день и задел, то случайно. Никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть его слова, ведь с тех пор минуло целых 23 года. Поняв, что Вадима не удастся раскрутить на более детальные откровения, Пилатов решил переключиться на кого-то ещё.
