– Ладно. Это не мое дело. Я же просто секретарша, куда я лезу?
– Эй, – я хватаю ее за руку, проклиная ситуацию, когда мне нужно возиться с обидами нанятой работницы. Она заботится обо мне, а я тут огрызаюсь. – Извини. Спасибо, что помогаешь.
– Мне это ничего не стоит, Глеб, – улыбается немного грустно Кристина и, услышав звонок, уносится открывать дверь врачу.
Когда немолодой мужчина заканчивает осмотр и складывает свои инструменты в чемоданчик, мы с Кристиной замираем в ожидании вердикта.
– На мой взгляд, госпитализация не требуется. Пейте обезболивающее, соблюдайте постельный режим, можете сделать рентген для успокоения, но я думаю, что перелома ребер нет.
– Ну вот, отлежишься пару деньков, и будешь как новенький, – улыбается Кристина, проводив врача. – Я привезу документы, поработаем тут.
– Документы? – спрашиваю удивленно.
– Я же знаю, какой ты трудоголик. Чуть оклемаешься и скажешь, чтобы я привезла из офиса все, что можно. Предвосхищаю ваши желания, босс! – шутливо отдает она честь и собирается уходить из комнаты. – Я пойду готовить ужин, а ты отдыхай и набирайся сил.
Глава 18
Глеб
Несмотря на обезболивающие, все тело нещадно ноет, но бывало и похуже, так что я решаю пойти в душ, но это оказывается плохой идеей. Стоит мне только подняться на ноги, как голова кружится, а тело ведет в сторону. Сажусь обратно на матрас и выдыхаю. Что ж, придется пока обождать с водными процедурами.
Сам не замечаю, как засыпаю поверх одеяла, в том же неудобном положении, в котором прилег на минутку. Будит меня нежная женская ладонь на голом предплечье и восхитительный аромат еды.
– М-м-м… блондиночка, – бормочу с блаженной улыбкой, разлепляя веки, но в грудь бьет разочарование, когда вижу перед собой лицо Кристины. Ах, да, она же все еще здесь. Я-то надеялся, что она убралась отсюда, пока я спал. Нечего ей тут делать. Ее услужливость раздражает, бегает вокруг меня, как будто заняться нечем.
И я ей, конечно же, благодарен, но я не маленький мальчик и справлюсь самостоятельно. В конце концов, в случае чего могу вызвать скорую или поехать в больницу.
– Глеб, поешь, пожалуйста, – заботливым голосом просит она. – Нехорошо пить лекарства на голодный желудок. Ты же с обеда ничего не ел. Я приготовила суп.
– Не стоило, – бросая взгляд на поднос, который она поставила на прикроватную тумбочку, говорю я. – Я не умираю, Кристин. Езжай домой.
С облегчением замечаю, что свою юбку под мою футболку она все же надела, а волосы собрала в хвост. Я привык к тому, что Кристина, несмотря на наши более дружеские отношения, ведет себя в пределах рабочих отношений, и уже подумал было, что у нее на уме…
Да нет, глупости! Видимо, ударили меня сильнее, чем кажется, раз мысли в такую сторону повернули. Это же Кристина, она мне практически как родственница. Сколько лет работаем вместе и она никогда не переходила границы. Если бы она хотела залезть мне в койку, у нее были сотни шансов, например, в те дни, когда мы ночевали в гостинице в командировках.
Чем не возможность? Но она была такой карьеристкой, что говорила только о работе и вела себя сугубо профессионально. Наверное, сейчас я излишне подозрителен. Слишком высокомерно думать, что эта красивая и уверенная женщина спит и видит, как оказаться в моей постели.
Ведь если бы такое, не дай Бог произошло, это бы навсегда испортило наши дружеские и деловые отношения. Я думаю, что Кристина их тоже ценит. Поэтому я уверен, что никаких крамольных мыслей у нее нет, Каким бы странным сейчас не казалась ее поведение.
– Нет, Глеб, – неожиданно твердо возражает она, пока я усаживаюсь, поправляя подушки за спиной. – Сегодня я здесь как твой друг, а не сотрудник, и я тебя не оставлю. Вот пройдет ночь, и я со спокойным сердцем поеду домой, зная, что ты в относительном порядке и тебе не грозит кровоизлияние или что-то подобное, не дай Бог! Меня совесть замучает, если я уеду, а ты здесь упадешь без сознания и некому будет тебя спасти.
– Ты драматизируешь, – морщусь, пока она укладывает поднос мне на колени.
– Перестраховываюсь, – поправляет она.
Без аппетита глотаю несколько ложек супа, хотя на вкус он очень даже хорош, и прошу забрать поднос. Кристина смотрит недовольно, но уходит, пожелав мне спокойной ночи.
– Позови меня, если понадобится помощь, – говорит она напоследок. – Я оставлю дверь открытой.
Ночь проходит тяжело, потому что ближе к рассвету боль становится куда сильнее. Зато утром, после завтрака и обезболивающего, я чувствую себя достаточно бодрым для работы.
У нас на носу важный контракт, и позволить себе выходные я просто не могу, поэтому, как и предугадывала Кристина, прошу ее привезти мне из офиса флешку с данными и распечатанный план, на котором вручную делал пометки и исправления последние несколько дней.
К сожалению, ни боль, ни работа не помогают мне отвлечься от мыслей о Ксюше. Я часто зависаю, теряю мысль, потому что она заслоняет собой все. Не могу сосредоточиться, делаю ошибки, с досадой их исправляю и делаю новые, Кристина что-то говорит мне, но я не слушаю, вернее, не слышу, ускользая в свои мысли.
С тех пор как мы вместе, мне приходилось пару раз уезжать в командировки без Ксюши, когда у нее не получалось вырваться с работы, но мы всегда были на связи. Я видел ее через телефон, слышал ее голос. Говорил с ней. Мы никогда не оставались без контакта друг с другом. А сейчас уже восемь дней, как она просто исчезла. Как я по своей вине ее потерял. И я дико скучаю. Болею по ней. Никакая физическая боль не сравнится с душевной, теперь я могу сравнить.
Порываюсь позвонить, но, беря в руки телефон, тут же откладываю его в сторону, помня о словах тещи. Ксюша злится на меня и имеет на это полное право, но, учитывая ее сложную беременность и эмоциональное состояние, я действительно могу только сделать хуже своим звонком. Да и станет ли она меня слушать? Пока, я в ее глазах просто человек, который не только скрывал от нее наличие сына на стороне, но и как-то принимал участие в его жизни и жизни его матери, в то время, как отказывал самой Ксюше в желании иметь ребенка. Она не знает всех деталей. Не знает, что я не горю отцовскими чувствами к Вове и знать не знаю его мать, кроме поверхностного знакомства. Не знает, что я действительно работал в то время, которое, как она считает, уделял несуществующей второй семье. Я не могу сейчас завести этот разговор, чтобы не волновать ее, потому что она пока не готова и не хочет меня выслушать. Но это не значит, что я брошу попытки.
Поэтому мне остается только слушать ее прошлые голосовые сообщения в телефоне, как последнему соплежую, и проверять соцсети на случай, если она выложила что-то новое. Хоть так, издали и тайком, полюбоваться на нее, узнать, что она не парализована моим предательством и продолжает жить.
– Глеб, давай я приготовлю ужин, – предлагает Кристина очередным вечером.
Мы уже третий день работаем из моей квартиры. Я настолько дезориентирован и пытаюсь влиться в работу, что даже не подумал связаться со службой безопасности, чтобы проверили камеры на парковке и передали в полицию, пока она сама не начала этот разговор и не решила вопрос.
Я в который раз говорю себе, что нашел идеального помощника, но на этот раз с каким-то сожалением, потому что за эти дни понял то, что не доходило до меня неизвестно сколько времени.
Кристина явно неравнодушна ко мне, и, видимо, моя размолвка с женой дала ей ложную надежду, потому что она перешла в наступление. Иначе как объяснить ее заботу, отброшенную напрочь официальность и аккуратные намеки на флирт, не говоря уже о том, что она вьется вокруг меня и чувствует себя как дома в этой квартире, хозяйничая и обхаживая меня, словно мы давно женатая супружеская пара? Только слепой идиот не заметил бы ее поползновений в свою сторону.
Последним гвоздем в гроб моих сомнений становится то, что, объясняя это недостатком времени, она приезжает после обеденного перерыва, в который уехала к себе, одетая в одежду для фитнеса, которая представляет собой мало что скрывающие шорты и топ. Более очевидной быть просто невозможно.
