локте девушки, изучая её рот своим языком и наслаждаясь пухлыми губами.
Через мгновение язык пронзает острая боль, и во рту чувствуется привкус железа. Девчонка разрывает поцелуй, толкает меня в грудь и, обходя меня стороной, бежит в дом.
– Сучка! – шиплю я, прикусив кулак.
Вот же дрянь!
Когти показывает, и это, мать вашу, вызывает ещё большее уважение и жуткое желание подчинить её.
Руслан
Стою на ступеньках минут пять, не больше, борюсь сам с собой. Остываю, чтобы не разорвать эту несносную девчонку в клочья. И я не о физическом вреде.
Выдохнув, поднимаюсь обратно в дом. Я обязательно накажу девочку, и шага из дома больше не сделает, раз такая дерзкая. И надо пересмотреть приказ приставленного к ней человека. С этого дня будет докладывать мне о каждом её передвижении.
Не успеваю зайти в дом, как до меня доносится женский крик, да такой, что уши в трубочки скручиваются.
– Сколько можно тебе говорить? Что на этот раз натворила? – орёт на дочь Мила.
Застываю на месте и внимательно слушаю, что ответит Лера.
– Я ничего не сделала, – устало отвечает она. – Хватит взваливать на меня свои проблемы, – почти умоляет мать.
– Если бы не устраивала проблем мне, я бы тебя вообще не трогала, – понижает голос моя невестушка. – Ты позоришь меня перед Русланом! Ты хоть понимаешь, что он за человек?
– А надо? Он женится на тебе, какое мне дело? – пытается вести себя нормально, но голос по-прежнему дрожит, и у меня уже вопрос возникает: всё ли у неё в порядке?!
– Ты – маленькая дрянь! Не строй из себя дуру! Ты прекрасно понимаешь, что мы с тобой семья, знаешь какой у нас статус, и как это может повлиять на репутацию. А если ты продолжишь где-то шляться по ночам, это может плохо кончиться. Что если твои похождения запечатлит какой-нибудь журналист, и завтра во всех газетах будет твоя фотография, а?
– Что ты такое говоришь? – спрашивает её Лера с обидой в голосе. – Ты правда думаешь, что я бы стала…
– Не думаю, а знаю. Я была в твоём возрасте – гормоны шалят, хочется всё попробовать, – признаётся Мила, чем нисколько меня не удивляет.
Я давно не двадцатилетний пацан, чтобы верить в её сказки про приличную девочку. И моя служба безопасности хорошо поработала, много интересного выяснила про Людмилу Пупкину, которой она была до первого брака.
– Я тебя прошу, занимайся со своим Арсением сексом где-нибудь в приличном месте, чтобы твоя голая задница не украсила страницы всех газет страны, – на полном серьёзе советует Мила дочери.
В этот момент моё терпение лопается, как надувной шарик. В два шага оказываюсь в гостиной. Мила стала белее снега, увидев меня, а Лера даже не вздрогнула, кажется, и вовсе вздохнула с облегчением.
– Русик… – моментально смягчает голос и расплывается в широкой улыбке Мила.
– Я тебя предупреждал, и не раз. Ещё раз меня так назовёшь, я за себя не ручаюсь, – рычу на неё, едва сдерживая злость.
Да! Да, меня взбесило, что она наезжает на Леру, да ещё в таком ключе.
– Прости, – ресницами хлопает и делает шаг ко мне.
– Иди наверх! – отрезаю, тем самым не позволяя ко мне подойти.
– Мне надо с Валерией поговорить…
– Ты наговорилась уже, – перебиваю её, продолжая строить из себя само спокойствие. – Именно так и должна общаться мать со своим чадом. Молодец, Мила! – киваю язвительно.
– Но это ведь правда, – возмущается невеста. – Она не слушается, продолжает гулять по ночам, так пусть сделает это хотя бы так, чтобы никто не видел…
– Ты совсем идиотка? – не выдержав, рявкаю на неё. – Что, мать твою, значит «чтобы никто не видел»? Ты прямым текстом советуешь своей дочери трахаться направо и налево!
– Ты преувеличиваешь, – мотает головой Мила, явно не согласившись со мной.
Но я же, чёрт возьми, не глухой и прекрасно слышал их разговор.
– Что именно, а? Ходи и дальше, но скрывайся – в каком, блять, месте я преувеличиваю?
– Руслан, давай поговорим спокойно. Ты зря сейчас нервничаешь, – улыбнувшись, она касается моего плеча.
– Иди наверх, я сказал, – цежу сквозь зубы, чувствуя себя доберманом, которого удерживают цепями. – С Лерой я сам поговорю.
– Ладно, так даже лучше. Может, хоть тебя послушает, – закатив глаза и вздохнув, она выходит из гостиной и, цокая каблуками, идёт наверх.
Перевожу взгляд на Леру и вижу, что она заливает пол слезами и, обняв себя за плечи, подпирает стену спиной.
– Пошли, – впиваюсь в её руку и тяну к себе.
– Не трогай меня! – требует хриплым и дрожащим голосом.
– Прекрати истерить и пошли, – повторяю, но девчонка будто к полу приросла. – Твою же мать! – ругаясь себе под нос, одним движением хватаю Леру и закидываю себе на плечо. – Будешь шуметь – привлечёшь внимание. Так что будь тихой, – говорю я, пока она бьет кулаками по моей спине.
– Отпусти! – шипит она.
– Тише-тише, – провожу рукой по округлой попе и направляюсь в сторону своего кабинета.
Лера
Сопротивляться самовольности Руслана нет ни сил, ни желания. Я злюсь на него за его холодность, за игнорирование в последние дни. Но ещё больше злюсь на себя, что таю, как мороженое на солнце. Чего я ждала? Что он всё бросит и женится не на маме, а на мне? Бред собачий!
Я думала, что раз уж он сорвал границы, то будет вести себя по-другому. Но опять же это только в моей голове – мои фантазии и моя вера в сказки.
Нет, он не накидывался на меня с новой порцией оскорблений и замечаний. И не потому что резко изменился по отношению ко мне, а потому что его почти не было дома. А я дура ждала. Ждала, что он ворвётся в мою комнату, скажет, что скучает, что… Господи! Ну что за дура ты, Лерка?! Такие, как он, не меняются, да ещё в таком возрасте.
Дурацкие мысли вдобавок к истерикам мамы добивают меня окончательно. И когда Руслан заходит в свой кабинет и усаживает меня на коричневый кожаный диван, я уже ничего не вижу сквозь пелену слёз. Я девочка сильная и к придиркам матери привыкла, но у всех есть предел прочности.
– Выпей! – суёт мне под нос стакан с янтарной жидкостью Руслан.
– Не хочу, – всхлипывая, отворачиваюсь.
– Выпей, я сказал! – в приказном тоне говорит он и подносит стеклянную ёмкость к моему рту.
Морщу нос от резкого запаха, но дрожащей рукой беру стакан и делаю глоток.
