когда вижу ссадину на коже.
Прикусываю губу и лезу в рюкзак. Как раз время четверти подходит к концу, а я прекрасно вижу, что этому гордому гаду некомфортно. Он без конца оттягивает майку и сжимает губы.
Подскакиваю, как только слышу свисток на перерыв. И в этот момент у меня отключаются мысли, что мы тут как бы не одни. Да и врач в школе есть.
Я сжимаю в руке обезболивающий пластырь и прямой наводкой иду к Рязнову.
Он разворачивается, и я торможу в последнюю секунду. Врезается в меня взглядом и вопросительно выгибает бровь.
– Случилось чего? – хрипло спрашивает.
Я пытаюсь собрать мысли в кучу и уже проклинаю себя за порыв, но и обратно идти будет выглядеть глупо. Поэтому набираю побольше воздуха в легкие.
– Вот, – поднимаю пластырь, – он обезболивающий. Хорошая штука. Мне не раз помогало, когда ударялась.
Антон опускает глаза на мою подрагивающую руку. В зале стоит оглушающая тишина, а я понимаю, что время не резиновое. И перерыв подходит к концу.
– Поможешь? – не сразу соображаю, что он обращается ко мне.
Вручает мне пластырь и поворачивается ко мне спиной и приподнимает майку.
Торопливо разрываю упаковку и дрожащими руками пытаюсь все сделать побыстрее, чтобы не ощущать сейчас на себе несколько десятков взглядов.
Ещё секунда и меня превратят в пепел. Закрываю ушиб и делаю шаг назад. Антон хватает меня за руку и стискивает её, будто благодаря за заботу.
Не успевает сказать мне слово, время перерыва кончается и свисток заставляет меня вернуться на свое место.
Ловлю на себе красноречивый взгляд Снежаны. Он прищуривается и явно ждет от меня каких-то комментариев.
Но мне нечего ей сказать, я сама не до конца понимаю, что меня дернуло к нему подбежать.
Под вечер решаю пройтись по территории и проветрить мозги, которые только и делают как думают про Рязнова.
– Эй, принцесса, – раздается за спиной.
Антон догоняет меня и перехватывает за руку. Тормозит.
– У меня есть имя, Антон.
Хотя понимаю, что ему бесполезно об этом твердить.
– Я помню твое имя, Ник.
Он наклоняется, а мой пульс решает, что ничего не случится, если он остановится.
Антон прикусывает губу пока изучает мое лицо. Сама же я стараюсь не показывать, как меня волнует его прикосновение. Да и вообще, что он рядом.
– Ник, хватит дурить.
Хмурюсь.
– О чем ты?
– Для чего весь этот цирк, что тебе плевать на меня?
– Ты думаешь иначе? – огрызаюсь, но сама же давлюсь своей репликой, когда он выгибает бровь.
До меня и без слов доходит, что сейчас он думает о случае на игре.
– Просто. Я решила помочь, – зачем-то начинаю неуверенно оправдываться, – мы учимся вместе, ну и…
Затыкаюсь, когда он обхватывает меня за шею.
– Врать нехорошо, ты в курсе? – наклоняется вплотную, – харош упираться, принцесса. Я ж все равно тебя додавлю.
– В плане? – встречаюсь с ним взглядом и от его улыбки становится горячо.
Втягиваю воздух, смешанный с его парфюмом, пока зрачки Антона расширяются.
– По поводу нас, Ник.
– Нет нас, Рязнов, – на его лице вспыхивает усмешка, но он тут же становится серьезным.
– Одно твое слово, и мы появимся, – он не сводит с меня взгляд, поглаживает шею.
Эта ласка отвлекает и превращает мысли в желе.
Прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям.
Антон стискивает мою талию и прижимает к себе, пока я пытаюсь окончательно не отключиться от реальности и дать хоть какой-то отпор.
Но стоит почувствовать его тепло сквозь слои одежды, как все попытки отрицать наше притяжение, превращается в пепел.
Стискиваю в кулаке его толстовку. Стараюсь дышать. Дышать хоть как-то, только получается это с перебоями.
– Что тебя пугает, принцесса? – Антон наклоняется над ухом, выдыхая вопрос.
Вдоль позвоночника ползут мурашки, окончательно добивая оборону.
– Что ты все это сейчас делаешь ради интереса. Спортивного, так скажем, – рублю правду.
Именно об этом я думала в последние дни. После того злосчастного поцелуя.
Что Антон просто решил поиграть, а как надоест, он без сожаления выкинет нас на помойку и уйдет, не обернувшись.
Он резко отшатывается от меня и впивается злым взглядом. Глаза темнющие. Мне даже становится не по себе от их глубины.
– И зачем мне это? Можно уточнить эту деталь?
Дергаю плечами, а сама отпустить его толстовку боюсь. Ноги-то с трудом держат. Перед глазами все становится каким-то размытым, но не от слез. Скорее, от того, как этот гад на меня действует.
Хочется притянуть его обратно. Ощутить снова его тепло, которым он так охотно делится.
– Чтобы доказать всей школе, что ты любую можешь закадрить, – эти слова даются мне с трудом, но я не вижу смысла юлить, раз уж я озвучила сомнения.
Антон выгибает бровь.
Отвожу взгляд, с интересом всматриваясь в окна, в которых постепенно загорается свет.
– Ник, – Антон дергает меня за подбородок, заставляя смотреть на него, – выброси этот мусор из своей головки.
Слегка стучит пальцем по виску и ухмыляется.
Одергиваю голову. Злюсь. Злюсь от того, что для него этот разговор очередной повод подколоть и выдать порцию насмешек над неопытной и глупой Никой.
– Ты не так давно кричал на всю школу, что ты меня ненавидишь, – все же беру под контроль голос и говорю громче, чем хотела.
– Так и ты то же самое кричала, когда я тащил тебя на плече, – Антон окидывает меня взглядом, который невозможно распознать.
Что там скрывается, за темными глубинами его глаз. Точно не что-то хорошее. Тогда почему мне сейчас становится трудно дышать.
– А что, Вика тебе уже надоела? – язвлю в ответ на его же усмешки.
Ухмылка стекает с лица Антона.
Не успеваю сообразить и распознать его последующие действия, как мои губы обжигает злой поцелуй.
Мычу, упираюсь в каменную грудь, и пытаюсь вырваться. Но кто бы дал?
Кажется, Рязнов теряет контроль, и прижимает меня ещё сильнее. И, кажется, у меня трещат ребра от этого захвата.
Пикаю. Ударяю по рукам, чтобы он ослабил захват. И он понимает. Могу наконец-то вдохнуть, но замираю, как только ощущаю пальцы Антона в своих волосах.
Затылок покалывает. Сердце ускоряется. Мысли машут на прощание и уносятся в неизвестном направлении.
Рязнов отрывается, когда легкие обжигает от нехватки воздуха. Но не отпускает. Прижимается к
