─ Ника… ─ пытается перебить учитель.
─ Знаете что? Пошли вы оба, ─ выдыхаю устало, больше не способная выдержать эту битву. ─ Тратьте свои капиталы на тех, кто в этом нуждается, а мне ваше рыцарство никуда не упёрлось.
Ухожу ни с кем не прощаясь, но что самое удивительное, никто за мной и не следует. Это правильный выбор, иначе я просто сорвалась бы — злые слёзы застили взгляд, кровь как будто вскипятили, а в груди так жжёт, что у меня наверняка может случится незапланированный приступ, только сделать ничего не могу.
Всё это время я даже не знала, что творилось за моей спиной, пока меня считали какой-то дешёвкой. Как вообще моя жизнь вообще пришла к такому? Как слезть с этой адской карусели без потерь?
Не помню, как добираюсь домой, как пишу девчонкам о том, что всё нормально, но ловлю себя на том, что уже какое-то время я просто сижу и слушаю «Wicked Game» Криса Айзека на повторе, и даже не замечаю этого.
Так проходит пара часов, в течении которых я просто утопаю в ненависти и мыслях о том, как разобраться в происходящем идиотизме, когда мои планы прерываются звонком в дверь.
Не жду ничего хорошего, и когда открываю, меня ждёт Леонид. На обоих плечах у него два пьяных вусмерть тела, лицо ничего не выражает, а я просто обречённо отступаю, чтобы мужчина занёс их внутрь.
─ Это что?
─ Они не хотели ехать по домам. Михаэль Робертович нас чуть не убил, когда перехватил руль, и мне пришлось уступить ему — поверьте, это было непросто.
Значит, и пили тоже вместе…
─ Простите.
─ Бывает.
─ Лёня, ты наш Алкобэтмен… ─ бормочет сталкер, приземляясь на диван, где их усердно обнюхивает Чимин, и аромат чужаков неожиданно приходится ему по вкусу. Он ложится прямо на грудь бородатому Инферно, начиная адски мурлыкать, а я звоню маме, которая сегодня в отрыве с подругами.
─ Мам, ты же не против, если сегодня я приведу домой сразу двух мужчин?
Озадачить эту женщину вообще нельзя.
─ О, моя девочка выросла?
─ Мам…
─ Они вменяемые?
─ Едва ли.
─ Не надорвись, солнышко. ─ Сказала так, словно это было «не подавись», но да ладно — мне в любом случае и одного за глаза хватит.
Вот только что с ними теперь делать?
Прошу Леонида отнести свою ношу в комнату для гостей, и когда тот укладывает обоих на кровать, пою мужчину чаем, провожая. Хочется спросить, почему он всё ещё приставлен к нашему дому, но я понимаю, как это бессмысленно, поэтому отпускаю его с миром. У мужчины итак сложная жизнь…
Следом набираю подругу, потому что мне очень любопытны некоторые детали, и Тая отвечает стремительно, будто ждёт моего звонка.
─ Что там произошло?
─ Когда ты ушла, они просто молча сели и стали пить. Почти не разговаривали, но атмосфера была, скажу я тебе, ─ тянет задумчиво. ─ Потом расскажешь, что случилось?
─ Не по телефону, но если вкратце, меня поставили перед выбором, а я их послала. Теперь они оба у меня дома в отключке.
Озадаченная тишина даёт понять, как ей хочется сейчас высказаться, но ограничивается быстрым:
─ А я тебе говорила, что наш учитель до сих пор к тебе неравнодушен — вот за косички и дёргает… Кстати, Миша ушла с Царёвым, ─ сообщает доверительно, быстро меняя тему. ─ А значит, есть контакт.
─ Слава всем богам… Хоть за кого-то можно быть спокойной, ─ выдыхаю, надеясь, что у него хватит ума не упустить её снова.
─ Не говори — я аж помолилась, чтобы они переспали сегодня, и он её похитил, а ты знаешь, что даже Будда для меня ничего не значит, ─ тараторит, а я догадываюсь, что на радостях Тая напилась. ─ Ладно, ты там держись.
─ Ты тоже не влипай в неприятности.
Прощаемся, и я перемещаюсь по дому, как ниндзя, боясь разбудить чудовищ. На всякий случай всё равно заглядываю к ним, удостоверяюсь, что оба крепко спят, и только потом иду к себе, запираясь в ванной, когда стрелки часов переваливают за полночь. Этот день наконец-то закончился.
Позволяю себе ненадолго расслабиться в ду́ше, хотя это трудно, но всё же удаётся немного отвлечься. Вода смывает напряжение, и я позволяю себе просто ни о чём не думать — мозг итак кипит от всех вопросов, которые крутятся на повторе в гудящей голове. Нужна передышка…
Возвращаюсь в комнату полностью опустошённой, горя только одним желанием — упасть на кровать, и именно это я собираюсь провернуть, когда кто-то хватает за руку, почти впечатывая в стену. Состыковка проходит на удивление мягко, потому что кое-кто позаботился, придержав мою голову и поясницу, но это все любезности на сегодня.
─ Ты издеваешься? ─ шиплю в бородатую морду.
─ Так куда ты там меня посылала?
«Надо было связать его», ─ приходит запоздавшая мысль.
Как обычно недооцениваю его — алкоголь для сталкера явно допинг, а ещё он немного поспал, что придало ему сил, так что у меня, похоже, нет и мизерной возможности вырваться. Только так просто я не сдамся. Хватит.
─ Где ты явно часто бываешь, ─ отталкиваю, а он снова врывается в моё пространство, окончательно вдавливая меня собой.
Я должна испытывать сейчас всё, что угодно, кроме этого непонятного волнения. Оно расходится по коже теплом и предвкушением чего-то запретного, пока бес в стильном свитере в очередной раз доказывает мою перед ним беспомощность.
─ Не спорю, ─ проводит пальцами по ключице, наклоняется и трогает кожу губами, заставляя меня дрожать. ─ Но от тебя это слышать очень обидно, птичка.
А мне, значит, не обидно.
─ Серьёзно?
─ Да, виноват, ─ чертит языком дорожки, доходя до края полотенца, и мне приходится собраться с силами, чтобы прижать к себе медленно сползающую ткань. ─ Посчитал тебя продажной, но что бы ты думала на моём месте?
─ Ничего бы не думала. Я вообще бы не думала о таком, как ты, понятно?
─ Врёшь… Ты думала обо мне постоянно, ─ хватает мои запястья, прижимая их к стене, а сам прислоняется щекой к моей, и чистое электричество пронзает насквозь от ощущения его щетины.
От Эля всё ещё пахнет алкоголем, но я этого не замечаю. Я сама чувствую, как пьянею от одного его присутствия, и ничего не способна сделать с тем, как колотится сердце от этой близости.
─ У тебя самомнение зашкаливает, ─ не желаю соглашаться.
─ А у тебя пульс, ─ давит языком на бьющуюся жилку, а колено протискивается между ног, и мне, кажется, пора признать, что я просто неспособна с ним сражаться вообще. ─ И ты мокрая, птичка. Я твой запах чую на расстоянии…
Грязный шёпот действует наркотически, и обжигающая дрожь бьёт по нервным окончаниям, рождая в голове такие картинки, что стыд опаляет щёки. Нельзя… Нельзя допускать сталкера так близко.
─ Что тебе нужно в моей комнате?
Он даже не замечает моих попыток отстраниться от его прикосновений, становящихся всё откровеннее и наглее.
─ Поверь, просыпаться с посторонним мужиком в одной кровати — такое себе удовольствие, хотя всякое бывало в моей жизни, ─ прихватывает мочку уха. ─ Так что я пришёл извиниться. У меня получается?
─ Уходи, ─ предпринимаю последнюю попытку прогнать его, но мы оба знаем, что это только слова.
В следующее мгновение его губы запечатывают мой рот, и я так погружаюсь в этот поцелуй, что замечаю, как с меня снимают полотенце в самый последний момент — когда оно уже на полу у моих ног.
─ Что ты творишь вообще?
Мне дико неловко. Я никогда не представала ни перед кем полностью обнажённой, а сейчас стою распятая у стены, и животный взгляд поедает каждый оголённый участок моей ещё влажной кожи.
Эль не смотрит мне в глаза. Он больше заинтересован новыми открытиями, а я даже двинуться не могу, потому что просто не знаю, какая будет реакция у хищника, уже наверняка продумавшего своё меню.
─ Не шевелись, ─ сипит не своим голосом, и я замираю, не зная, послушаться или всё-таки найти в себе силы для побега.
Но мне больше не дают времени на раздумья.
Эль касается пальцами моей груди, и обе вершинки становятся острыми, когда горячая волна прицельно ударяет в низ живота.
