отрезала рыжая, неприветливо сверкнув на меня своими зелеными фарами.
— Мне нужен всего один человек всего на десять минут, — сцепила я зубы, хотя хотелось рявкнуть на эту задаваку, которая, похоже, невзлюбила меня с первой нашей встречи. Да и плевать! Мне с ней делить нечего. И вообще я тут временно.
— Обслуживающий персонал в основном весь разошелся, — снизила обороты стервочка. — Разве что попросить кого-то из братьев. Но лучше поговори с Дизелем. Думаю, он с удовольствием придет тебе на помощь, — она смерила меня чисто женским ревниво-оценивающим взглядом и добавила: — Он, кстати, уже несколько раз спрашивал, не вернулась ли ты с работы.
Только этого «помощника» мне не хватало! Нет уж, проще самой потаскать эти неподъемные коробки, чем отбиваться от его «законных» приставаний, в неумолимости которых я уверена на все сто процентов.
Прежде чем начать готовку, я решила проинспектировать холодильник — ну и ничего такого, просто должна же я как-то организовать себе рабочее пространство на кухне, которой явно никто не пользуется по ее прямому назначению.
Мдя. Негусто. Зато морозилка забита формочками со льдом. Это они столько виски тут лакают, что им лед нужен в таком количестве?
Потом наморожу новый, а пока освобожу для быстрого охлаждения муссовых слоев. Я выгребла весь лед и ссыпала его в свободную миску. Так, ладно. Теперь можно и комбайны принести. Только не помню, в какую из коробок мне его запаковали, придется перебирать все подряд.
— Эй, ты с ума сошла? Какого… поршня ты таскаешь тяжести! — раздался рядом глуховатый бас, и у меня из рук выхватили коробку с моими драгоценными железяками. — Ух, ни х… тяжелая какая! Что у тебя тут? Аккумуляторы свинцовые?
Я не удержала смешок, разглядывая очередного «автослесаря». Вроде бы Мари называла его Раулем? Но лучше обойдусь без имен, а то неловко будет, если перепутаю.
— Ох, ковбой, аккумуляторы и прочая крутая мужская ерунда — это по вашей части. А у меня тут все просто и обыденно. Всего-навсего чугунные сковородки.
И не просто чугунные сковородки, а самые что ни на есть проверенные временем. Кто-то перебирает четки, кто-то медитирует на солнце, а я вот достигаю нирваны на кухне, как бы странно это ни звучало для нынешних любителей стрит-фуда на скорую руку.
Мы не успели и двух минут поболтать, как на нас в буквальном смысле слова накинулся мой бешеный «женишок»! Дурной какой-то, честное слово. Заодно пригодился вытащенный из морозилки лед — остудить башку хренова драчуна!
Разумеется, на шум и вопли сбежались все, кто услышал звуки эпохальной битвы. И оказалось их немало, хоть рыжая стерва и утверждала, что все типа разошлись. Вот же… змея. А еще в результате пришлось срочно менять кулинарные планы. Мой муссовый тортик тут никому не сдался. Этим оглоедам, вишь, мясо подавай. А и подам! Так подам, что вы языки вместе с пальчиками проглотите и не заметите. Прекрасный способ обрести тишину и покой.
Я бы предпочла, чтобы за мясом меня отвез кто-то более адекватный и молчаливый, но, заметив, какими взглядами обменялись братья, поняла: мне теперь вообще ни с кем тут спокойно пообщаться не светит. Да еще в машине этот ковбой начал мне вещать о каких-то явно придуманных им самим наспех правилах поведения в их семье. Я думала, что только на работе царит мужской шовинизм и сексизм? Ха! Эти перепачканные в машинном масле носители тестостерона своим пренебрежительным отношением к женщинам заткнут за пояс кого угодно. И меня понесло…
Услышав озвученную кассиром сумму покупок, я лишь выжидательно прищурилась и зыркнула на «жениха». Но этот подлец лишил меня возможности продемонстрировать ему свою золотую «Мастерс» и с улыбочкой, не моргнув глазом, оплатил все. Наличкой! Вытащил свернутую пачку, от толщины которой у девицы на кассе округлились глаза, и небрежно отсчитал несколько купюр. И даже чек не проверил. А потом с такой же непринужденной ухмылочкой покатил тяжеленную тележку к своему железному коню.
Обратно я ехала молча, уставившись в окно. Не хочу я с ним разговаривать. По крайней мере до тех пор, пока не окажемся снова под камерами и пока не возникнет необходимость расточать ему приторные фейковые улыбочки.
Ненавижу шоу-бизнес!
Что-то с ней было не то. Ей-богу. Вот печенкой чую, что моя взрывная зажигалка имела в виду не только меня, обмолвившись о «всех мужиках». Сто пудов у нее что-то произошло на этой ее хреновой суперважной работе. Только ни черта она мне не скажет, потому что не доверяет.
Ну и зря, кстати сказать.
С учетом того, что одним из пунктов ее «любезного согласия» сыграть роль моей «невесты», тьфу ты, «аж жены», была реклама товаров, производимых принадлежащей ее боссу компанией, я вполне смог бы разрулить и порешать с ним все вопросы. Уж мужик мужика поймет по-любому.
А эта… чертовка нос задрала, что-то невразумительное прошипела и улыбнулась мне, только когда засекла, что на нас выпучила зенки какая-то дамочка. А Дизель что, не заслуживает ее искренней улыбки сам по себе?
Но как же горяча, дьяволица языкатая. Она только обмолвилась о десерте, а перед глазами, как наяву, встала ее розовая промежность, покрытая жемчужными соками. Охрененно сладкими, пряными, мускусными. Пил бы и пил.
Блядь, опять. Дружище, ты не вовремя. Чего стоим, кого ждем? Не обломится нам прям щаз. Не рви ширинку. Я тебе пока и успокоительным рукопожатием ответить не могу, да и не очень-то хочу. Потому как хочу я эту заразу.
— Херасе, вы забили багажник, — присвистнул Ноа, заглядывая в пикап. — А чипсы есть?
— Ох, ковбой, после того, как ты попробуешь мои такос, ты забудешь про чипсы, — самоуверенно заявила эта… змея и опять так прогнулась, вытаскивая пакет из багажника, что рука — клянусь, она сама, это не я — тут же собственническим жестом легла на талию. Ну, в том месте могла бы быть талия, наверное, если бы мисс Брукс была пониже, дюймов на восемь, ага. Стиснул упругую плоть посильнее, напоминая, кто тут тот самый ковбой, что ее объезжает.
Да, да, я мерзкий тип, пользующийся тем, что мы находились на снимаемом со всех сторон камерами пятачке, и моя злюка просто права не имела подставиться в очередной раз, залепив мне оплеуху или что-то типа этого. Потому что…
— Еби… Ржавая подвеска и дюжина левых болтов! Что ж так больно-то? — взвыл я от прострелившей мою ногу боли.
— Ми-и-илый, прости-прости-прости, я такая неловкая, я наступила тебе на ногу? Да еще и шпилькой? Мой сладкий,
