Денис суетился вокруг, когда я собиралась. Даже дрон отложил! Я надела комфортное платье из мягкого трикотажа. Чуть расклешенное книзу, с небольшим декольте. Ниточку жемчуга, сапоги высотой до колен и колготки. Маникюр пришлось делать заново, макияж — без излишеств. Он видел меня не такой! Хотя в этот вечер хотелось выглядеть как-то особенно.
— Смотри там, чтоб всё чики-пуки, — напутствовал Деня, взирая по-взрослому, словно родитель.
Сверху слышалась музыка. Это Динка опять танцевала. Репетиции шли непрерывно. Скоро у дочки отчётный концерт! Ежегодное действо, что собирает родителей в зале. Мы ходили вдвоём. Деня всегда игнорировал. А Илья выходил и дарил ей цветы. Но в последние годы дочь стала просить его это не делать. Якобы ей неудобно! А что здесь такого? Понять не могу…
Официант уже рядом. И Витя с улыбкой бросает:
— Ты выбрала?
— Неа, — я теряюсь в многообразии блюд.
Дорадо, форель, стейк, медальоны. Куриная грудка с грибами, жульены, ризотто, крем-суп…
— Что хочется, курицу, или рыбу? — интересуется он.
Я пожимаю плечами:
— Наверное, рыбу возьму.
Витя кивает:
— А я тогда курицу.
— И поменяемся? — предлагаю ему.
Он задумчиво хмыкает:
— Точно!
Официант нам советует «блюда от шефа». Мы совершаем заказ. Выбираем вино.
— У нас есть грузинские вина, Хванчкара, Цинандали, — говорит официант.
— Нет, нет, — отвергаю, услышав знакомое слово. Хочу в этот вечер отречься, забыть обо всём.
И Витя, поддавшись, берёт Совиньон. Дорогущее, белое!
— Вы решили меня соблазнить? — улыбаюсь кокетливо.
Витя, решив подыграть, переходит на «вы».
— Удивлён, что такая женщина, как вы, согласилась пойти на свидание со мной.
— Вы себя недооцениваете, — произношу я серьёзно, — К тому же, сын много о вас говорил.
— Я надеюсь, хорошего? — щурится Виктор.
Улыбаюсь:
— Конечно! Говорил, что вы очень усердны в работе. И многому научили его.
— Денис любознательный, очень старается, — на лице у него улыбка, даже чуточку гордости вижу в глазах.
— На самом деле его зовут Давид, — поправляю, сама не знаю, зачем.
Витины брови взлетают на лоб:
— Правда? Не знал. А почему тогда все зовут его Деня?
Пожимаю плечами:
— Не знаю. Привыкли, наверное. Это имя, Давид… Так зовут его деда! В его честь назвали.
Витя кивает:
— Понимаю. Я бы тоже назвал своего сына в честь дяди. Имя же, это не просто! Оно несёт в себе силу какую-то.
— Да, — улыбаюсь, — Вот ваше имя означает «победа».
— Надеюсь на это, — тушуется Виктор и опускает глаза.
И впрямь, как чужие! Ощущение, будто мы и не знали друг друга до этой поры. Так забавно и так щекотливо. В животе разлетаются бабочки, и сердце стучит, как на первом свидании.
— Что мы всё обо мне? Расскажите о себе. Вы были женаты? — интересуюсь, когда нам приносят вино.
Витя ждёт, пока официант разольёт по бокалам. Лёгкая грусть на лице. Точно, вспомнил былое.
— Женат, к сожалению, не был. А, может, и к счастью! Но в отношениях длительных состоял, — он говорит это так, как будто речь идёт о какой-нибудь секте. Откуда он с трудом умудрился сбежать.
— Не совпали характерами? — пытаюсь я угадать причину их расставания.
Он вздыхает:
— Она предпочла мне другого. Богатого, взрослого. Я был в то время никем. Дядя был жив, а я просто слесарил. Ну, я встречался с ней долго! Жениться хотел. А потом…, - он горестно хмыкает, — Она мне сказала, что так, мол, и так. Один предложил, и она согласилась. Любовь любовью, а кушать-то хочется прямо сейчас.
Его тон совершенно не едкий, скорее печальный. Словно он признаёт, что иначе и быть не могло. Я выжидаю, смотрю на него. И пытаюсь понять, что-то ещё сохранилось? К той девушке. Ведь он же любил?
— А сейчас? Она всё ещё замужем? — уточняю, опасаюсь услышать, что… нет.
Витя кивает:
— Да, насколько я знаю, у них даже дети уже.
Опять эта тема детей возникает не вовремя. Я думаю, стоит спросить, или нет? Я как будто поверила в то, что не знаю его! Это не с ним я спала, не ему позволяла любить себя снова и снова… А сейчас опасаюсь спросить про любовь.
Но Витя лишает возможности это сделать. Берёт эстафету и сам задаёт мне вопрос:
— А вы были замужем?
— Конечно, — киваю с улыбкой, — Я не рожаю внебрачных детей.
— Да, Деня… Давид! — улыбается Виктор.
— Кроме Давида есть дочь, — говорю без улыбки, — Ей уже скоро тринадцать.
— Ого, — удивляется он. Так неприкрыто и искренне. Будто и вправду не знал.
— Это препятствие? — уточняю, сжимая бокал.
— Нет! — возражает он пылко, — Это ещё один аргумент в вашу пользу.
— В мою? — удивляюсь, — Вы любите женщин с детьми?
Он усмехается:
— Если я люблю женщину, то мне неважно, есть ли у неё дети, разведена она, сколько ей лет.
Я, сглотнув, продолжаю смотреть на вино, что искрится в бокале. Мы так и не выпили. Витя, прочтя мои мысли, произносит торжественно:
— За знакомство!
Мне удаётся ему подыграть. Хотя смех уже рвётся наружу. За знакомство! Спустя столько времени. Столько объятий, и столько оргазмов подряд.
— Так вы не ответили, вы в разводе? — продолжает он эту игру.
— А если бы нет? — говорю я с ухмылкой.
Он вздыхает:
— Тогда бы я вынужден был с вами проститься. Это было бы очень непросто! Но… принцип такой, что я на чужих женщин не падок.
— Действительно, — я соглашаюсь, — Зачем на чужих? Если много свободных.
«Готовых с тобой переспать», — завершает моё подсознание фразу.
— Так значит, — задумчиво делает вывод мой принципиальный романтик, — Вы разочарованы в мужчинах?
— Почему? — удивляюсь, — Мужчины все разные, как и женщины.
— Значит, шанс есть? — оживляется он.
— Конечно, — киваю, — Шанс есть всегда.
Но Витя терзает бокал и смотрит так пристально:
— Давид говорил, что к вам ходит какой-то… Эрнест.
Я не могу сдержать смех! Бедняга Эльдар. И как его только не называли. Теперь же ему приписали родство с Хемингуэем.
— Эльдар, — поправляю сквозь смех.
— Значит, всё так, — цедит Виктор. И в его голосе слышится ревность. Мне это льстит!
— Он просто мой друг, — спешу убедить, — После развода меня поддержал и подставил плечо. Иногда помогает, привозит продукты.
— Друг, — Витя стучит по столу, — И вы верите в дружбу между полами?
— Почему бы и нет, — пожимаю плечами.
Но Витя со мной не согласен:
— Один в такой дружбе, так или иначе, будет влюблён.
— Вы говорите по опыту? — щурюсь ехидно.
— Я говорю, как мужчина, — формулирует он.
— А я говорю вам, как женщина, дружба возможна, — парирую я.
И мы пьём за любовь, и за дружбу. За знакомство ещё раз, за Деню, который нас «свёл». И уже захмелевшие, думаем, как ему льстит эта роль нашей свахи. И как он гордится, что дал нам возможность друг друга узнать.
— Я не хочу говорить ему правду, — говорю, доедая сибас.
Витя ест мясо. Он разделил свою порцию напополам. Я тоже свою разделила! И, завершив ковырять половинки, мы меняем тарелки местами. Смеёмся, и дальше едим.
— Мммм, вкусно, — закрываю глаза от восторга. Грудка божественна. Как и сибас!
— Мне кажется, он всё равно не поверит в такое, — отзывается Витя.
— Во что?
— В то, что его мама способна на глупости.
Я поднимаю глаза от тарелки. И вижу его испытующий взгляд.
— По-твоему, приехать к тебе было глупостью?
Он ухмыляется, точно поймал меня:
— А, по-твоему, нет?
Вопросик с подтекстом! И я отвечаю расплывчато:
— Я — живой человек, могу и сглупить.
— Жалеешь? — Витя глядит прямо в душу. Глаза его требуют, ждут.
— Ни капельки, — отвечаю я честно.
Он чувствует это. Кладёт свою руку раскрытой ладонью на стол. Музыка, как по команде, играет чуть громче. Романтический трек. Но никто не танцует. Никто, кроме нас…
Я прижимаюсь к нему. Такому высокому, сильному! Чувствую Витину власть надо мной. Он чуть наклоняется, мягко касаясь волос. И рука у меня на спине опускается ниже.
