нахожу простой комплект домашней одежды, в которую переодеваюсь, скрывая наготу. У меня мурашки от того, как Тимур смотрел на меня голую…Словно изголодавшийся зверь, и я сама не знаю, как в прошлый раз он не набросился на меня, а одни только волосы мои потрогал.
Также нежно, как и тогда, когда мне это так нравилось, но не сейчас! Теперь же любое прикосновение для меня предательство. Я не забуду, не забуду никогда того, что Бес с Амели сотворил. Пусть, что хочет делает со мной, только бы болеть перестало. Я к девочке моей хочу. Поскорее.
Выйдя из ванной, обнаруживаю поднос с теплой едой, стоящий на тумбочке. Усмехаюсь. Не могу удержаться. Он снова, как собачку меня тут держит, думает покорной стану, да вот только мне уже плевать на это.
Я не боюсь умереть. Лучше бы палач меня казнил тогда, чем малышку нашу…Боже.
Подхожу к двери. Все также заперто. Кто бы сомневался.
Укладываюсь на кровать, завернувшись в одеяло до ушей. Голова уже не болит, но я очень слаба из-за того, что все это время почти ничего не ела, не могла. Кажется, у Беса такой план. Просто со свету меня сжить, сделать, чтоб подольше мучилась, а он видимо, наслаждается, видя меня такой слабой.
Лежу так до самого вечера. Есть не хочется, пить воду боюсь. Мне плохо после нее, трусить всю начинает, словно яд мгновенно действует, который он наверняка мне подсыпает в графин.
Вздрагиваю, когда уже поздно вечером дверь хлопает, и по одним только шагам я слышу — мой палач вернулся. Мгновенно отползаю от него дальше к кровати, пока не упираюсь спиной об изголовье.
— Живая?
— Тебе то что? Оставь меня. Уйди прочь!
Шиплю на него. Не могу иначе.
— Хватит подыхать. Вставай.
Еще миг, и одеяло с меня слетает как перышко, от чего я обхватываю себя руками. Бес стоит напротив весь в черном. Красив, как демон, и ненавидим…мною. Смотрит пристально, сложив руки в карманы брюк, а я невольно замечаю, что костяшки рук его сбиты.
Машинально сдвигаю ноги. Вся напрягаюсь рядом с Тимуром. Он, как гора, возвышается надо мной и становится еще более мрачным, когда замечает нетронутый поднос с едой на тумбочке.
— Почему ты не ешь ни черта?
— Не хочу! Уйди. Оставь меня!
— Ты должна есть.
— А если нет, то что?! Что ты сделаешь, насильно меня будешь кормить?
— Да — отвечает серьезно. — Надо будет, буду насильно кормить. Через трубку в носу буду суп тебе заливать. Тебе будет больно, мотылек. Я ясно пояснил перспективы?
Поджимаю губы, отворачиваюсь, чтобы палач слез моих не видел. Яснее просто некуда, да вот только становиться настолько овощем я вообще не хочу.
— Ясно. Не надо трубки. Я сама буду есть.
Бубню себе под нос но знаю, Тимур слышит все прекрасно и довольно кивает. Он сильнее, он всегда таким был.
— Болит что-то у тебя?
— Не твое дело!
— Значит, не болит. Раздевайся.
Вскидываю на него глаза. Своим ушам просто не верю.
— Что ты сказал?!
— Я сказал, раздевайся, мотылек.
Не просьба это никакая, приказ зверя холодный, властный.
Услышанное просто кровь во мне кипятит.
— Иди к черту! Не буду я раздеваться перед тобой!
— Тогда это — показывает на прозрачный пакетик с белым порошком — не получишь.
Тот самый пакетик, узнаю его сразу же. Он мне нужен, невероятно сильно сейчас.
Сцепляю зубы. Как же я ненавижу его.
— Что ты хочешь, Бес?
— Тебя. Я тебя хочу, Ася, и еще послушания. Ты же хочешь этого, не так ли, девочка? Бес подходит ближе, заставляя меня всю ждаться от страха, и трясет этим чертовым пакетиком прямо перед моим носом, тогда как я уже изнываю от желания вдохнуть этот яд снова и забыть свою боль.
— Ненавижу тебя, ненавижу!
— Снимай тряпки, я сказал!
Чеканит строго, смотря на меня холодными жестокими глазами зверя и я сдаюсь. Вот так просто, потому что все тело дрожит от того, насколько мне плохо. Мне нужен, нужен этот порошок, иначе я умру, я знаю. Я просто не могу уже без него, давно не могу.
Бес хочет, чтобы я разделась? Запросто! Хуже уже и так быть не может, не может просто!
Сцепив зубы, рывками стягиваю с себя одежду, которая летит на пол. Снимаю все. Даже трусы, пока не оказываюсь совершенно голой перед зверем.
Мой разум затуманен, от гордости не осталось и следа, и я просто хочу получить этот чертов порошок, чтобы боль прошла. Чтобы не думать больше о ней!
Я знаю, что так просто порошок мне не добыть. Осторожно спускаюсь с кровати, чувствуя холодный пол босыми ногами, подхожу к зверю. Останавливаюсь напротив перед палачом, чувствуя как бешено бьется сердце и дрожат руки.
— Что ты хочешь?
— На колени мотылек.
Сглатываю обиду. Пусть делает, что хочет. Больнее быть не может уже просто.
Опускаюсь перед ним на колени. Молча. Без слов.
Поднимаю голову и мороз идет по коже, когда ловлю взгляд Беса на себе. Звериный, голодный, потемневший.
Машинально грудь ладонями прикрываю, все же не могу выдержать того, как Тимур смотрит на меня. Будто хочет сожрать на месте.
— Убери руки. Я не разрешал прикрываться.
Сцепляю зубы, но руки все же убираю. Пусть лучше так, пусть смотрит, дьявол.
— Встань.
— Не делай мне больно…Прошу.
— Делай, что сказал!
Рычит, и я слушаюсь. Поднимаюсь, становлюсь перед ним. Палач сильнее, он здесь хозяин, а я лишь сука его покорная, и от этого уже хочется сдохнуть.
Вздрагиваю, когда Бес горячими пальцами проводит по моей шее, груди, намеренно задевая соски.
Не шевелюсь. Неспособна, дышу через раз перед ним, чувствуя жар его тела даже так, когда Тимур просто стоит рядом.
— Красивая. Моя.
— Не твоя. Не твоя…
— Моя.
Чеканит холодно, смотря на меня сверху вниз, после чего волосы мои берет, и на спину откидывает, открывая вид еще больше на грудь и шею. До этого я пыталась волосами хоть немного прикрыться, но Бес отлично знает эту уловку, и не дает мне и шанса хоть как-то защититься от него.
— Не прикрывайся. Не смей!
— Не трогай. Не прикасайся…
Шепчу зверю, не в силах смотреть на него. Это мой позор, мое падение, мой грех ради яда. Вот кем я стала, и слезы тут же стекают по щекам. От понимания собственной никчемности. От слабости перед палачом.
Дергаюсь чувствуя, как Бес руку свою к лицу моему подносит, и костяшкой слезы мои вытирает. Его рука горячая, пахнет грехом, а я молча рыдаю перед ним, стоя
