держу тебя рядом, Нико. Я не могу от тебя избавиться.
— На это есть причина, Сирена. Нам просто чертовски хорошо вместе.
Прежде чем я успеваю ответить, он опускает голову и наконец-то вылизывает мою киску.
— Блядь, да, — кричу я, откидывая голову назад в подушку, а мои пальцы путаются в его волосах, прижимая его к себе.
— Твой гребаный рот должен быть вне закона.
— Я соглашусь, — рычит он на меня. — А теперь сосредоточься. Я хочу, чтобы ты кончила мне на лицо, и я хочу заснуть с твоим вкусом на языке.
Если бы он сразу же не ввел в меня два толстых пальца, я могла бы возразить, что тоже хочу кончить на его член, но когда он находит мою точку G, я теряю всякий смысл и просто делаю то, что мне говорят.
Его язык ласкает мой клитор, а пальцы снова и снова нащупывают эту волшебную точку внутри меня, доводя меня до того, что я знаю, что это будет умопомрачительная разрядка. С ним это всегда так. Именно поэтому я не протестую против того, что он овладевает мной. Я знаю, что завтра я буду жалеть об этом. Это заставит его думать, что я его простила.
А я не простила. Далеко не простила, но у меня нет больше сил.
А что еще я могу сделать, за исключением собственных пальцев? Позвонить Брэду? Да, нет. Я так не думаю.
— Нико, — кричу я, когда мое освобождение оказывается на расстоянии прикосновения.
— Кончай, Сирена. Отдай мне все.
Его слова врезаются в меня, и в моих венах поднимается страх, что он требует больше, чем я могу дать, но уже слишком поздно. Я слишком далеко зашла, и еще одно лизание его искусного языка — и я взмываю ввысь.
— НИКО, — кричу я, когда наслаждение взрывается во мне, проникая в конечности и заставляя кончики пальцев рук и ног покалывать от его интенсивности.
Моя грудь вздымается, когда волна за волной удовольствия захлестывает меня, оставляя перед ним потное, насытившееся месиво.
— Черт, это было здорово, — признаюсь я с придыханием. — Может, ты и жестокий мудак, но у тебя есть безумные навыки.
Он усмехается, явно ничуть не обидевшись, но прежде чем я успеваю сказать или сделать что-то еще, мое изнеможение берет верх, и наступает темнота.
Чертовы обезболивающие.
С завтрашнего дня я завязываю с ними.
К черту боль. Я хочу жить.
* * *
Я просыпаюсь от резкого толчка. Глаза распахиваются так широко, что становится больно, но я ничего не вижу. Занавески слишком хорошо закрывают глаза.
Я осматриваю темноту в поисках доказательств того, что произошло накануне. Но ничего нет. Кресло пусто — если не считать одежды, которую я бросала на него в течение последних нескольких дней. И что еще важнее, когда я протягиваю руку к другой стороне кровати, там тоже пусто. И холодно.
— Черт, — шиплю я, перекатываясь на спину.
Что-то дергает меня за лодыжку, и когда я тянусь вниз, то обнаруживаю, что мои трусики закручены вокруг нее.
Черт.
О чем я только думала?
Шум в квартире привлекает мое внимание, и, взглянув на будильник, я обнаруживаю, что уже давно прошло время, когда Тоби должен был уйти в школу.
Перекинув ноги через край кровати, я стараюсь не обращать внимания на боль в животе.
Может, я и кончила прошлой ночью, но этого было недостаточно.
Он даже не трахнул меня своим восхитительным членом.
Почему он решил, что, бросив меня без полного ощущения Нико Чирилло, я скорее прощу его? Не то чтобы любого количества оргазмов было достаточно, чтобы простить его действия. Но все же. Хороший член помог бы.
Может быть, он не хотел причинить тебе боль, говорит в моей голове маленький рациональный голосок, но я подавляю его так же быстро, как он появляется. Нико не настолько предусмотрителен. Если бы он хотел трахнуть меня, ничто бы его не остановило.
Черт. Неужели это был просто оргазм из жалости?
Он сидел в своей квартире, чувствуя вину за случившееся, и решил, что мне не помешает хорошо провести время, чтобы почувствовать себя лучше?
— Засранец, — шиплю я, хватаясь за зубную щетку чуть сильнее, чем нужно.
Я привожу себя в порядок и быстро принимаю душ. У меня все еще есть повязка через плечо, но с каждым днем я все меньше забочусь о том, чтобы намочить ее. Сегодня особенно, когда я стою под водопадом душа в гостевой ванной Тоби.
Мне хочется верить, что, смыв в канализацию все свидетельства его визита, моя память уйдет вместе с ними. Но это всего лишь выдача желаемого за действительное; я знаю это еще до того, как попытаюсь забыть.
Не обращая внимания на насквозь промокшую, наполовину содранную повязку, я натягиваю пару шорт и майку в тон и отправляюсь на поиски столь необходимого кофе.
Джоди сидит за обеденным столом с открытым ноутбуком. Она полностью отвлеклась, что-то набирая.
Только когда моя тень падает на нее, она понимает, что у нее гости.
С ее губ срывается слабый вздох, прежде чем она поднимает глаза на меня.
— Что? — спрашиваю я, когда в ее глазах пляшет что-то лукавое.
— О, ничего. Совсем ничего.
Я хмуро смотрю на нее, пытаясь понять, что происходит.
— Хочешь кофе? — спрашиваю я.
— Пожалуйста. — Она подвигает ко мне свою кружку, чтобы я налил. — На твоем месте я бы сделала двойной коктейль.
То есть, да, мне это чертовски нужно, но… Осознание бьет меня по голове.
— Ты меня слышала. — Это не вопрос, да он и не нужен. Ответ написан на ее лице.
— Детка, было трудно не услышать. Ты знаешь, как громко ты можешь кричать?
— Нам обязательно об этом говорить?
— Я думала, кто-то пытается тебя убить, Бри. Я проснулся в ужасе и уже была на полпути к твоей комнате, готовая сражаться за тебя.
— Как бы я ни ценила это, в этом не было необходимости.
— Нет. И я убедилась в этом, когда распахнула дверь.
В наши дни меня мало что смущает, особенно перед лучшей подругой, которая буквально все это уже видела, но мое тело бросает мне вызов, и на щеках расцветает жар.
— Господи Иисусе, — бормочу я, направляясь на кухню, пока она смеется надо мной.
— В этом нет ничего постыдного, Бри. У всех нас есть потребности.
НИКО
Сегодня я снова вернулся в школу. Я не хотел. Я хотел сделать все с точностью до наоборот, но мое время прятаться в своей квартире закончилось.
Черт его
