опускает голову, но останавливается в дюйме от моего лица.
— Можно? — шепчет он.
— Да.
Он преодолевает последнее расстояние и прижимается своим ртом к моему. Я чувствую жар его дыхания через маску, прежде чем он поднимает голову.
Мы снова смотрим друг на друга, но когда я пытаюсь ухватиться за ткань, чтобы поднять маску, он берет меня за запястье и качает головой.
— Не сейчас.
— А когда? — шепчу я.
— Скоро. Мне просто нужно еще немного времени.
***
Франко
Я позвонил Марселло и сказал, чтобы машина ждала снаружи с ключами в замке зажигания, чтобы я мог отвезти Саманту в тату-салон. Они поедут за нами на G-Wagon.
Я должен встретиться с Ренцо и остальными, но я не могу заставить себя оставить Саманту. Пока не буду уверен, что с ней все в порядке.
Глядя на женщину, которая заставляет меня чувствовать то, чего я раньше никогда не чувствовал, я молюсь всем богам, чтобы она влюбилась в меня.
Если я смогу заставить ее полюбить меня, то она, возможно, примет это, когда узнает, что я ее таинственный мужчина. Я не знаю, что буду делать, если она отвергнет меня.
Наверное, похищу ее, чтобы она не смогла меня бросить.
Я чувствую, как вибрирует мой телефон, и понимаю, что это сигнал от Марселло, что все готово.
— Пойдем, детка, — говорю я, беря ее за руку.
Когда я тяну ее к окну, она отстраняется от меня. — Я ухожу через парадную дверь. Встретимся снаружи.
Верно.
Даже не задумываясь о том, что делаю, я обхватываю другой рукой ее шею и прижимаюсь поцелуем к ее рту. Даже несмотря на мешающую балаклаву, я все равно чувствую ее губы.
Господи, я хочу эту женщину так сильно, что готов на все, лишь бы она стала моей.
Полюби меня в ответ, Саманта.
Я отпускаю ее и вылезаю в окно, чтобы она могла закрыть его за собой.
Спустившись по пожарной лестнице, я спрыгиваю на землю и мчусь к месту, где припаркован Мерседес. Окинув взглядом улицу, я вижу G-Wagon и сажусь за руль.
Проходит не много времени, прежде чем Саманта открывает дверь и садится в машину.
Запустив двигатель, я направляю машину в поток машин, и пока мы едем к тату-салону Данте, я спрашиваю: — Тебе лучше?
Самата пожимает плечами и смотрит в окно. — То накатывает, то проходит. — Она переводит взгляд на меня. — Не думаю, что до конца все осознала.
Да, я тоже так не думаю. Она слишком чертовски спокойна. Либо это так, либо эта женщина - самый сильный человек из всех, кого я знаю.
Когда я паркую машину за зданием, где находится тату-салон, мы выходим из Мерседеса. Я беру Саманту за руку и веду ее к черному входу.
— Ты не будешь против, если Данте прикоснется к тебе? — спрашиваю я.
— Данте? Он мастер?
— Да.
— Только время покажет, — пробормотала она, прежде чем мы вошли внутрь.
Данте занят тем, что готовит все необходимое, и когда он видит нас, на его лице появляется улыбка.
Я рассказал ему о Саманте и о том, что ему нужно быть с ней помягче. Я также сказал ему, что при ней он не может называть меня по имени, а я буду носить балаклаву.
— Ты закрыл салон? — спрашиваю я.
— Да. Никто нас не побеспокоит. — Он встает с табурета и подходит, чтобы пожать мне руку. — Давно не виделись. Как дела?
— Хорошо. — Я жестом показываю на свою женщину. — Это Саманта.
Он дружелюбно улыбается ей. — Приятно познакомиться. — Указывая на кресло, он говорит: — Присаживайся.
Отпустив руку Саманты, я наблюдаю за тем, как она устраивается, а затем подхожу ближе, чтобы встать рядом с ней.
— Отлично, — пробормотал Данте. — Мне сказали, что ты хочешь татуировку в виде кирпичей с цветком, растущим из них.
Саманта кивает. — И я хочу, чтобы слова «сильнее, чем когда-либо» были написаны поверх кирпичей, как будто это граффити.
Данте кивает, а затем спрашивает: — Где ты хочешь сделать татуировку?
Черты ее лица напрягаются, и она выглядит более нервной, чем обычно, когда жестом показывает на свой бок.
Когда я понимаю, что татуировка будет в паре дюймов под ее грудью, в моей груди вспыхивает ревность, потому что Данте будет работать рядом с тем, что я считаю своим.
Своим?
Господи, я слишком быстро влюбляюсь в эту женщину.
— Хорошо. — Он бросает на нее вопросительный взгляд, присаживаясь на табурет. — Ты можете поднять рубашку, чтобы я мог продезинфицировать это место?
Она колеблется, и я думаю, что это потому, что она нервничает из-за того, что Данте будет прикасаться к ней, поэтому я кладу руку ей на плечо. — Я здесь.
Она кивает, тяжело сглатывает и, схватившись за подол рубашки, медленно тянет его вверх.
Я замечаю бессистемные шрамы на ее коже, когда ткань поднимается, и хмурю лоб.
Затем я вижу еще больше шрамов, и имя.
Тодд.
Ярость охватывает меня с такой силой, что я делаю шаг назад, как будто меня ударили в живот. Мои рот открывается в шоке, и все что я вижу это имя, вырезанное на ее коже.
Этот ублюдок поставил на ней клеймо.
Я собираюсь проверить личное дело Саманты, чтобы узнать, в какой больнице Хьюстона она работала. А потом выясню, какого гребаного нейрохирурга зовут Тодд.
А потом я убью этого ублюдка.
Данте маскирует свою реакцию гораздо лучше, чем я. Я просто благодарен, что на мне балаклава, потому что последнее, что Саманта должна сейчас видеть, - это гнев на моем лице.
Она аккуратно заправляет ткань, а затем поворачивает голову так, чтобы смотреть на меня.
Я хватаю дополнительный табурет и сажусь рядом с ее головой, беру ее руку и целую в костяшки пальцев, прежде чем встретиться с ней взглядом.
— Как ты держишься? — спрашиваю я.
Она глубоко вдыхает и, вместо того чтобы ответить на мой вопрос, шепчет: — Не отпускай мою руку.
— Не отпущу, — заверяю я ее, прежде чем кивнуть Данте, чтобы он начинал.
В тот момент, когда он вытирает место, она дергается, и ее пальцы крепко сжимаются вокруг моих.
В ее глазах вспыхивает паника, и, ухватившись другой рукой за ее макушку, я придвигаюсь к ней так близко, что чувствую, как ее дыхание согревает балаклаву.
— Ты молодец, детка.
Она кивает, и я замечаю, что она задерживает дыхание.
— Дыши, — бормочу я рядом с ее ртом.
Данте отстраняется от нее, и она глубоко вдыхает.
— Я просто собираюсь подготовить участок для татуировки, — предупреждает Данте.
На этот раз Саманта не дергается, когда он прикасается к ней, и это заставляет меня чертовски сильно гордиться ею.
В этот момент я не думаю об аде, который разразился сегодня, и
