Позволив себе пойти навстречу своему желанию, Оля дотронулась до него, проведя кончиками пальцев под футболкой. Легкая дрожь, едва заметная, и то только потому, что она была слишком близко к нему, прошла по его телу. Словно во сне, она с наслаждением провела ладонью от талии к груди, и, почувствовала, как его рука сжалась на ее спине. Парень на мгновение прервал поцелуй, пробормотал что-то, но она не успела разобрать что, а он вновь овладел ее губами, соприкасаясь с ее языком. Это будило и голод, и наслаждение одновременно, хотелось прижаться к нему близко-близко, чтобы чувствовать прикосновение его тела, его ладоней, как тогда… Почему он не сделает это сейчас? Но он лишь сжимал ее одежду в кулаке и притягивал к себе. А ей хотелось снова ощутить жадные ищущие пальцы, горячие, бесстыдные… Жесткая рука легла ей на затылок, и она не смогла бы отстраниться, даже если бы захотела… Но она же не сумасшедшая…
…Во дворе поднялась суматоха, и девушке пришлось вырваться из его объятий. Она подбежала к медикам, которые выносили Сашу на носилках, следом шла медсестра с ребенком на руках и Костя. Он окликнул Ольгу:
— Я не хочу оставлять ее одну, поэтому поеду в карете скорой помощи, вот тебе ключи, пригонишь машину?
— Да, конечно!
Он вскользь оглядел ее, отметив чужую одежду, припухшие от поцелуев губы, горящие глаза, перевел взгляд на Игоря, стоящего в стороне.
— Игорь?
Он подошел.
— Я рад, что ты здесь оказался, — он протянул руку, и они пожали друг другу руки, и Костя поспешил к машине, в которой к этому времени разместили Сашу.
Карета скрылась за поворотом.
— С ней все будет в порядке?
— Будем надеяться, что да. Теперь она под наблюдением специалистов. Костя рядом, уж он-то ее в обиду не даст.
— А… это опасно, то, что роды прошли здесь?
— В какой-то степени… Стремительные роды всегда опасны. И зачастую проходят в неблагоприятной обстановке. Но, я надеюсь, все обойдется… А ты? Тебе, наверное, стоит принять успокоительное…
— Нет, нет! Со мною все в порядке. Просто… не думала, что все будет так… ужасно.
— Почему ужасно? Ничего ужасного…
— Да?! — Она повернулась к нему, — надо быть очень смелой, чтобы решиться родить ребенка.
Он пристально посмотрел на нее, и его губы изогнулись в усмешке, одновременно грустной и снисходительной, отчего ей показалось, будто он гораздо старше. Как будто прожил на свете много лет и знает что-то такое, о чем она даже не догадывается.
— Что? Я глупость сморозила, да?
— Ничуть. Иди ко мне, — он привлек ее к себе. — Сейчас мы здесь одни. Только ты и я.
Пусть привыкает к мысли, что ей никуда от него не деться. Конечно, он будет ждать, сколько придется. Но не отступит.
Но Оля не насторожилась после его слов. Напротив, она пригнула к себе его голову, ее рот разомкнулся, впуская его язык, позволяя ему проникнуть внутрь, отчего им завладело нечто более сильное, чем воля и убеждения, и он со стоном притянул ее к себе.
— Ты рискуешь, — прошептал он, — когда так делаешь, я и так едва соображаю…
— Я не боюсь тебя… — Она прижалась к нему теснее, заставляя забыть осторожность.
— А зря, между прочим…
Черт, до чего же она мягкая! Как же приятно, когда она рядом!
— Я хочу того же, чего и ты…Я не могу больше думать об этом…
С нею происходит то же самое?.. Ну да, конечно, он ведь с самого начала знал это. Просто в какой-то момент интуиция отказала, мозги ведь были забиты черт знает чем!
Оля обвила руками горячую шею, отвечая с какой-то яростной жаждой, смутно желая большего.
— Пропади все пропадом! — произнес Игорь хрипло — останемся здесь ночевать?
— А как же машина?
— Завтра, все завтра…
Она упивалась его нежностью и нетерпением.
— А если он сам за нею приедет?
— Ну и пусть приезжает, ты уже совершеннолетняя, — она почувствовала, как дернулись уголки его губ.
— Да что на тебя нашло? — спросила ошеломленно.
— Не знаю, но я больше не справляюсь…
Открывая двери, он придержал ее свободной рукой:
— Погоди, не заходи, вначале я все уберу…
— Ничего. Я больше не боюсь. Честно! — Добавила она, встретив его недоуменный взгляд, — я не знаю, почему, но так чувствую.
Они зашли вместе, но оказалось, что убирать практически нечего — все свидетельства произошедших событий Костя сгреб в мешки для мусора, правда, оставил их возле двери. Он даже широко распахнул окна, и сквозняк высоко поднимал занавески.
Оля подняла с пола какие-то мелочи, прикрыла одну створку окна, облокотилась на подоконник и вздохнула:
— Ну вот, Костя уже обо всем подумал.
— Хороший у тебя брат…
— А мне показалось, что вы с ним не ладите.
— Потому и не ладим, — он слегка нахмурился, — потому что, как хороший брат, он оберегает тебя от меня.
— Но я уже большая девочка, и сама решаю, от кого мне беречься, а от кого не хочу.
Приблизившись, он положил руки на подоконник по бокам от нее, едва прикасаясь, и от этого стало трудно дышать, голова немного закружилась.
— На его месте я бы и близко меня к тебе не подпустил, — проговорил он, опустив ресницы. Она видела, как часто бьется жилка на его шее, — у тебя еще есть время…
Она прижала подушечки пальцев к его красивому рту:
— Игорь, я ведь не вчера родилась. И знаю тебя. — Она провела ладонью по его груди, и ей нравилось, как он реагирует на ее прикосновение, — если у нас ничего не выйдет… я это переживу.
Игорь и сам думал об этом неоднократно, но когда она произнесла эти слова… ему это совсем не понравилось.
— У нас все выйдет, — прошептал он ей в губы, пока его ладонь легко поднырнув под свободную одежду, легла ей на грудь. Тихий ответный стон эхом отозвался в голове. О, да, сегодня ему придется нелегко.
Он подхватил девушку на руки и начал подниматься по ступеням:
— Эй, ты что делаешь? — она засмеялась.
— Ты будешь спать со мной, — прошептал он, и поставил ее на ноги. Они остановились возле двери в спальню. Он был бледен, глаза его больше не смеялись.
— А если я откажусь?..
— А… ты откажешься?..
Она запнулась на секунду, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Нет. Не теперь. — Она положила руку на обнаженную кожу, впитывая пальцами ее гладкость, я не смогу обойтись без тебя сейчас.
— Да, верно, прямо сейчас, — выдохнул он.
И не спеша, потянул вверх край одежды, открывая нежную кожу. Девушка не дышала. Игорь медленно вздохнул. Игривый тон пропал без следа. Внезапно ей снова стало страшно, готова ли она?.. Он начал целовать ее, жадно, но так нежно, что волнение наводнило вены всплеском чувств, головокружительных, безрассудных. Голова стала до странности пустой и легкой.
